Медицина Средневековья: жить или умереть (страница 4)
Греки одними из первых заговорили о пользе систематического наблюдения за состоянием здоровья пациентов. Это значит, что врач придерживается заранее принятых правил наблюдения и отслеживает все изменения в течение определенного отрезка времени. Этот принцип актуален и в XXI веке. «Гиппократовский корпус» показывает, как складывались правила систематического наблюдения. В книге «Эпидемии» мы находим множество описаний того, как протекала болезнь у конкретных пациентов. Сегодня такие описания называют клиническими случаями. Вот как один древнегреческий доктор рассказывал о своем подопечном:
«Клеанактида, который жил выше храма Геркулеса, схватила лихорадка блуждающего характера. Сначала была боль в голове и левом боку, а также и боли в прочих членах, как бы от утомления. Лихорадочные пароксизмы, когда так, когда иначе, без всякого порядка; пот то появлялся, то нет. <…> К 24-му дню концы рук стали болеть; больного рвало желчными желтыми обильными массами, а немного спустя ржавыми; больному во всех отношениях стало легче. Около 30-го дня начала течь кровь из обеих ноздрей и тоже непостоянным образом…»[9]
Несчастный Клеанактид страдал около трех месяцев. Врач наблюдал за ним до 80-го дня болезни: отмечал каждое появление озноба, подробно описывал цвет осадка мочи (от белого до красного) и указывал, что больной не мучился ни жаждой, ни бессонницей.
Тщательно зафиксировав каждый случай, греческий врач переходил к общей картине заболевания. Для этого он сопоставлял все собранные в определенной местности описания и распределял события на воображаемой «ленте времени». Вот еще один отрывок из «Эпидемий»: «…зимою, около зимнего солнцестояния, даже до равноденствия, продолжались жгучие лихорадки и френиты [лихорадки, сопровождавшиеся симптомами расстройства психики. – Прим. Ḥ П.], и многие умирали. Однако кризисы различно изменялись, и у большинства болезнь получала кризис на пятый день от начала, четыре дня была перемежка, возвращалась, и после рецидива на пятый день делался кризис. <…> Весною озноб был у очень немногих, летом – у большего числа, осенью еще у большего, а зимою уже у большинства; кровотечения же постепенно переставали»[10]. Затем врач составлял обширный список признаков, которые следовало отметить, наблюдая за пациентом. Создатель «Эпидемий» советовал наблюдать не только за физическими проявлениями недуга. Врача интересовало и то, какой образ жизни вел заболевший, какая обстановка его окружала, какие сны он видел. Так лекарь выводил из частных случаев представления о «природе» болезни, общей для всех людей, несмотря на небольшие частные отличия.
Об условиях жизни больных греческие врачи спрашивали не из пустого любопытства. Они уделяли огромное внимание профилактике недугов, и не зря, ведь эффективных методов лечения тогда знали не так много. Подходящий человеку образ жизни считали одним из лучших способов оставаться здоровым. Греки создали целое учение о гигиене – так до сих пор называют раздел медицины, исследующий, как условия жизни отражаются на здоровье. Говоря об «образе жизни», лекари имели в виду и внешние обстоятельства, и усилия пациента. Составитель трактата «О воздухах, водах и местностях» дает читателям-врачам множество советов о том, как климат влияет на склонность местных жителей к определенным болезням. Например, в городах, где часто дуют южные ветры, люди «слабы видом тела»[11]. Их мучают трудности с пищеварением, у них постоянно случаются высыпания и даже язвы на коже. Многие дети там страдают астмой, а мужчины и женщины старше пятидесяти склонны к параличам. Зато жители этих мест редко становятся жертвами «острых» болезней: скажем, у них редко бывают горячки. Все эти особенности врач объясняет тем, что направление ветров влияет на качество воды и перепады температуры. Хуже всего приходилось обитателям мест, куда не добирались свежие восточные ветры, а холодные северные и теплые южные постоянно сменяли друг друга. По словам врача, эти люди «бесцветны и слабы» и беззащитны почти что перед любыми недугами. Все эти сведения особенно ценили странствующие лекари. А их было немало, ведь далеко не каждый врач мог позволить себе осесть в понравившемся городе и годами вести там практику.
Но климат определял не все, многое зависело и от самого человека. Те факторы образа жизни, на которые пациент мог повлиять, описывали греческим словом «диета» (δίαιτα). В те времена его значение было куда шире, чем сегодня. Правильная диета означала подходящий для конкретного человека баланс физической активности и рациона. Учитывали и другие факторы: отдых, сон, секс и уход за телом – например, походы в баню. Упражняться советовали умеренно, не пытаясь побить олимпийские рекорды. Считалось, что небольшие, но постоянные физические нагрузки укрепляют тело и дают силы сопротивляться болезням. Современные врачи с этим согласны: множество исследований подтверждают, что умеренная активность помогает иммунитету. Немало страниц «Корпуса» посвящено питанию. Составители книг приводят объемные списки самых разных продуктов, подробно описывая их влияние на здоровье. Скажем, создатель трактата «О диете» сравнил по степени тяжести для пищеварения множество видов мяса: от говядины до «мяса сухопутного ежа»[12]. Наконец, важную роль играло и то, какой образ жизни ведет человек, за какими занятиями он проводит время. Греческие врачи создали отдельные своды рекомендаций для самых разных людей. Существовали особые «диеты» для юношей и пожилых, для путешественников и моряков. К тому же лекари принципиально разделяли «режимы» для здоровых и заболевших.
Гален: единственный и неповторимый
Гиппократ еще в Античности приобрел титул «отца медицины» и сохраняет его до наших дней. Единственным, кто мог бы соперничать с ним по степени влияния на средневековых врачей, был Гален (129 – ок. 216). Он, в отличие от полулегендарного Гиппократа, был совершенно реален, в этом сходятся все историки. О Галене тоже рассказывали невероятное. Впрочем, значительную часть этих слухов он мог запустить сам. Он действительно был выдающимся врачом, а еще превосходно умел создавать то, что сегодня называют личным брендом, – яркий образ, помогающий специалисту продавать свои услуги без больших вложений в рекламу. Его «бренд» оказался настолько убедительным, что европейская медицина опиралась на теории Галена более тысячи лет.
Как же ему удалось подобное? Чтобы в этом разобраться, нам придется погрузиться в биографию Галена[13]. Он был сыном успешного архитектора и использовал все возможности своей обеспеченной семьи. Отец нанял ему прекрасных учителей. Сначала юноша познакомился с основами риторики. Как ни странно, во многом именно она помогла ему со временем подняться до позиции личного врача нескольких римских императоров. В Римской империи той эпохи умение составлять и произносить речи, а также тонкий литературный вкус указывали не только на личные способности, но и на социальный статус мужчины. Без них дорога к важным должностям была закрыта. Затем Гален начал изучать философию. Отец позаботился о том, чтобы учителями сына стали представители сразу нескольких философских школ: среди них были и стоики, и эпикурейцы, и платоники, и последователи Аристотеля. Когда Галену исполнилось шестнадцать, его отец увидел «кристально ясный» сон о том, что юноше предстоит изучать медицину, – и Гален не стал спорить с волей родителя. В поисках знаний молодой человек пустился в долгий путь. Он учился в разных городах, включая египетскую Александрию, которая славилась своими хирургами. В странствиях Гален встретил немало знаменитых практикующих врачей, прочитал десятки гиппократовских сочинений и многое узнал об анатомии, научившись проводить диссекцию, то есть вскрытие мертвых животных (а вот человеческих тел он никогда не вскрывал, в этом убеждены практически все историки античной медицины).
Все дороги, как известно, ведут в Рим. Если бы Гален знал эту поговорку, он бы непременно с ней согласился. После долгих странствий он решил, что настало время покорить Вечный город. Как и любой мегаполис, Рим нуждался во врачах, и каждый более-менее опытный доктор мог найти пациентов. Но Гален не хотел быть лишь одним из многих, его амбиции требовали большего. Поэтому в Риме он не только практиковал медицину, но и искал возможности заявить о себе на широкую аудиторию. На его счастье, одним из любимых развлечений римлян той эпохи были медицинские «демонстрации». На них знаменитые врачи рассказывали о своем искусстве, дискутировали друг с другом. Иногда они показывали публике свои практические навыки, скажем, проводили операции на подопытных животных[14]. Это было захватывающее, а порой и шокирующее зрелище. Например, однажды на такой демонстрации Гален провел кесарево сечение козе. Очевидцы с восторгом вспоминали, как новорожденный козленок встал на ноги, затем упал, но вскоре снова поднялся, отряхиваясь от остатков околоплодных вод. В другой раз, когда охотники доставили в Рим убитого слона, Гален заявил, что сердце огромного зверя устроено так же, как и у других животных, «дышащих воздухом», – и смог доказать это оппонентам, мастерски проведя вскрытие.