Поворачиваюсь к нему лицом, и он тоже поворачивается ко мне, и я с трудом противлюсь желанию либо отступить, либо шагнуть вперед и ударить его. Или поцеловать его, а затем прикусить его чертов язык.

– Что ты знаешь про моего брата?

– Ничего.

– Кейн… – говорю я, и мне ненавистно, что его имя в моих устах звучит как мольба. – Мне нужно знать.

– Ходят кое-какие слухи о твоем отце, а не о брате.

Я бледнею.

– Что? Об отце? Какие еще слухи?

– Насчет его выдвижения на более высокий пост и милостей, обещанных не тем людям.

– Какой еще более высокий пост?

Кейн склоняет голову набок.

– А ты не знаешь?

– Просто ответь на вопрос.

– Губернатора штата Нью-Йорк.

Я смотрю на него, борясь с яростью, поскольку впервые слышу о подобной затее.

– Ты и вправду не знала, – констатирует он, и в голосе у него звучит такое же изумление, какое я сейчас чувствую.

– Нет. Не знала. Какие милости, каким людям?

– Семье Романо.

Это просто удар под дых.

– Семье мафиози, которая, по твоему мнению, убила твоего отца?

– Да.

– Что это значит для тебя?

– Мы с Романо много лет назад заключили мир, Лайла. Ты это знаешь.

– Ты просто провел черту на песке. Вы не заключили мир.

– Что ты хочешь услышать?

– Теперь ты враг моего отца? – спрашиваю я.

– Прямо в данный момент? Нет.

– Но ты мог бы стать его врагом? – Я поднимаю руку. – Не отвечай. Почему ты мне не позвонил? Если б я была тебе хоть сколько-то небезразлична, ты сказал бы мне!

– Несколько слухов и встреч – не повод бить тревогу.

– Это же, млять, Романо, Кейн! Черт возьми, ты должен был позвонить мне! Ты исподтишка следил за мной, как какой-то чертов маньяк, но ты не позвонил мне по этому поводу!

– Я позвонил бы, если б это стало проблемой.

– Мне нужно остановить это, пока это и вправду не стало проблемой. – Резко вдыхаю и выдыхаю и столь же резко меняю тему: – Что ты знаешь о мужчине с той ночи?

– Его больше нет. – Тон у него жесткий. – Это все, что нам обоим следует знать.

– Ты знаешь его имя? Кто его послал? Хоть что-нибудь?

– Лайла…

– Отвечай! – приказываю я.

– «Нет» на все твои вопросы.

– Как ты, Кейн Мендес, который знает об этом городе абсолютно все, можешь не знать ответов?

– Кто-то позаботился о том, чтобы я не смог получить их, не привлекая внимания к тому, к чему ни один из нас не хотел привлекать внимания.

– Ты когда-нибудь видел татуировку, как у него на руке, до или после той ночи?

– Лайла, – в приказном тоне произносит Кейн. – Послушай меня – и услышь меня прямо сейчас. Ты оставишь эту тему в покое.

Его острая потребность контролировать то, что я делаю или не делаю в отношении той ночи, – это как то, почему я на данный момент принимаю решение оставить Младшего при себе.

– Что ты знаешь про эту татуировку?

– Ничего.

Я прищуриваюсь, глядя на него.

– Ты лжешь.

– Почему ты спрашиваешь об этом?

– Однако ты не стал отрицать, что соврал. Почему ты увиливаешь?

– Почему ты так стремишься засветиться там, где не хочешь светиться?

– И при этом ты якобы не знаешь, кто в этом замешан… Ясно. Вранье. Кругом вранье. – Я не даю ему времени ответить. – Я проверю твое алиби. И свяжусь с тобой, как только сделаю это.

Поворачиваюсь и направляюсь к выходу, но в тот момент, когда уже тянусь к дверной ручке, его рука оказывается на двери у меня над головой – его большое тело так чертовски близко, что он почти касается меня. Так близко, что я чувствую его запах. И Кейн пахнет той жизнью, которая когда-то была для меня как наркотик, – жизнью, которую я любила, а теперь ненавижу.

– Выпусти меня, – мягко прошу я.

– Ты не будешь задавать вопросов о том мужчине или о той ночи, Лайла. Ты не единственная, кому есть что терять.

Поворачиваюсь к нему лицом, проклиная решение, которое теперь не дает мне прикоснуться к нему.

– Что случилось с тем Кейном, который доверял мне так же, как я доверяла тебе той ночью?

– Я доверяю тебе, Лайла.

– Мне кажется, ты был только рад видеть меня на другом конце страны.

– Потому что я не звонил? – Он склоняется еще ближе. – А хочешь знать, почему я не звонил?

– Потому что это я сказала тебе не звонить.

– Ты думаешь, это помешало бы мне позвонить тебе? Или приехать за тобой, если б мне этого захотелось?

Эти слова ранят сильнее, чем следовало бы, а еще доказывают, что я полная дура всякий раз, когда этот человек касается моей жизни.

– Между нами все кончено.

– Ничего между нами не кончено, Лайла, и если ты думаешь, что мое молчание означало, что между нами все кончено, то ты скоро поймешь, что это не так. Не задавай вопросов, последствия которых могут оказаться непредсказуемыми для нас обоих.

Кейн толкает дверь, и несколько долгих мгновений мы смотрим друг на друга, и то, что повисает между нами, – это некая странная смесь сексуального напряжения, гнева, вызова и чего-то еще, чему я не могу дать названия. Я отворачиваюсь от него и выхожу из кабинета, и вот теперь – теперь я в своем Иноземье, в своей безопасной зоне, в своем укромном месте, где я абсолютно ничего не чувствую. Где Кейн и прошлое не способны добраться до меня. Спускаюсь по лестнице, медленно и непринужденно, и прохожу через вестибюль. Выхожу из здания под порыв ветра с океана, дующего мне в спину, и лавирую между машинами, пока не оказываюсь рядом со своей прокатной тачкой, где нахожу конверт с прикрепленной к нему красной ленточкой. Дыхание у меня пресекается – это явно от Младшего.

Все еще оставаясь в своем Иноземье, подхожу к машине, натягиваю на руку рукав, чтобы не смазать отпечатки, и открываю дверцу, после чего достаю из сумки резиновую перчатку. Вернувшись к лобовому стеклу, беру конверт и забираюсь в машину. Натянув вторую перчатку, вынимаю записку, в которой говорится:

Д – это ДОВЕРИЕ.

Ты ДОВЕРЯЛА ему.

Д – это еще и ДУРА.

Это ТЫ.

Глава 10

Я не из тех, кто колеблется и дергается по пустякам. Вообще-то люди, которые тратят время на такую дерготню, действуют мне на нервы. Если тебя что-то беспокоит, просто сделай с этим что-нибудь. Отрасти яйца и ухвати за яйца кого-нибудь еще. И именно поэтому, зная, что Саманта руководит своим бизнесом по дизайну одежды у себя из дома, а не из офиса семейной фирмы, расположенного в Нью-Йорке, я еду в ее особняк в нескольких милях от офиса Кейна. Конечно, я не ожидаю, что она будет там, поскольку Саманта только что прилепила записку мне на лобовуху, а ее особняк – единственное известное мне место, где ее можно найти, но я хочу, чтобы она знала: я у нее на хвосте.

Проехать за ворота не получается. Персонал, который она держит на территории, просто отказывается пропускать меня. Собираюсь уже сдать назад и уехать восвояси, когда серебристый «БМВ», который, как я знаю, принадлежит Саманте, подъезжает сзади, перекрыв мне выезд. Возможно, это демонстрация силы, но наверняка это также и ход, призванный удержать меня за пределами ее личного пространства, что я нахожу действительно чертовски интересным.

Ставлю машину на «парк», а затем бросаю взгляд на записку Младшего на пассажирском сиденье. Намеренно оставив ее там, прямо на виду – на тот случай, если Саманта подойдет ко мне, – выхожу из машины, и Саманта делает то же самое. Ее длинные светлые волосы – гладкое, красивое напоминание о том, что я единственная брюнетка в жизни Кейна. Я даже не в его вкусе. На ней черные брюки и черная водолазка, создающие иллюзию благопристойности. «Ой, да ладно!» У всех у нас есть какие-то сверхспособности: кто обалденно печет кексы, кто рисует картинки, кто слышит, как с ним разговаривают мертвые тела… Ее же главный талант – затрахивать мужчин до бесчувствия. Какая там благопристойность! Саманта представляет собой именно то, что я сказала вчера вечером. Шлюха, стерва, или как там, блин, я ее еще назвала. Мы идем навстречу друг другу, а когда встречаемся у багажника моей машины, она надевает на глаза свои брендовые солнцезащитные очки. Маленькая хитрость, хорошо известная любому сотруднику правоохранительных органов – призванная скрыть ложь, которую вам вот-вот скормят.

– Лайла Лав… – произносит Саманта в качестве приветствия.

– Агент Лав, – поправляю я, указывая на свой значок, на который она могла взглянуть, а могла и не взглянуть, поскольку я не вижу ее млятских глаз. – Не сомневаюсь, что раз уж ты трахаешься с моим братом, то знаешь, что прошлой ночью произошло убийство.

– Да весь Хэмптон уже это знает… – Саманта обнимает себя за плечи. – Это нервирует.

Равно как и то, что она путается с моим братцем. «И с Кейном, черт возьми».

– Где ты была вчера вечером?

– Вчера вечером? Да какая разница, где я была? Главное, что я не была в доме той женщины.

– Так где ты была, Саманта?

– С твоим братом.

– Правда? – спрашиваю я, имитируя классический и в высшей степени высокомерный изгиб брови Кейна. – А мне совсем не то говорили…

Саманта снимает очки и смотрит на меня немигающим взглядом.

– Спроси у него, – говорит она и, никак не показывая, что услышала мое замечание касательно ее местонахождения, добавляет: – Я была с твоим братом.

– С какого времени по какое время? – спрашиваю я, поскольку Эндрю был в Саутгемптоне, когда я приехала в город, и мысль о том, что она была с Кейном и Эндрю в один и тот же вечер, вызывает у меня тошноту.

– Не знаю. Я была здесь, работала, а потом поехала к нему домой. Точно не скажу. Не знаю, в какое время.

Я уже давно выяснила, что сразу два «не знаю» в одном предложении означают, что человек знает, но не хочет говорить.

– Может, твой персонал нам с этим поможет? – предлагаю я. – Или записи с твоих камер наблюдения?

– Я… Наверное.

– Вот и славненько, – одобрительно произношу я. – Пойдем поговорим с твоими работниками.

– Я дам тебе записи с камер, но ты все-таки поговори со своим братом.

– Обязательно. И с твоим персоналом тоже.

– У меня сегодня дел по горло. Записи и твой брат должны меня полностью оправдать. И вообще-то это просто смешно. Я могу быть многим из того, что тебе не нравится, Лайла, но я не убийца.

– Ты и вправду много чего собой представляешь, – заявляю я. – Кое-что из этого довольно легко подтвердить – в отличие от твоей непричастности к убийству. Мне нужны доказательства твоего алиби.

Поворачиваюсь и иду к своей машине.

– Лайла!

Продолжаю идти.

– Агент Лав!

Останавливаюсь и поворачиваюсь к ней лицом.

– Да, мисс Янг?

– Если ты решишь сделать это личным делом, то тебе не понравятся результаты.

Кривлю губы.

– Ты говоришь как любой подозреваемый, которому есть что скрывать, пусть даже это и не то преступление, которое я расследую, – говорю я и на сей раз, когда опять иду дальше, уже не останавливаюсь, пока не сажусь в свою машину и не захлопываю дверцу. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, замечаю, что Саманта так и не сдвинулась с места, а это значит, что ее машина еще не убралась с моего пути. Включаю задний ход и слегка газую, отчего ее руки взлетают в воздух и она вроде как что-то кричит мне. Нажимаю на тормоз и газую опять, после чего она наконец разворачивается и топает обратно к своей машине.

Саманта быстро сдает назад и съезжает на обочину, чтобы дать мне проехать. Я тоже сдаю назад, и мой разум уже делает выводы из этой встречи и той, с Кейном, – многие мне не нравятся. Только начинаю укладывать их в голове, как звонит мой сотовый. Схватив его, смотрю на экран и вижу номер своего босса.

– Директор Мерфи, – приветствую я его. – А вы раненько.

– Это называется хорошей работой, – заявляет он. – Ну, рассказывайте. Так у нас серийный убийца?

Челюсть у меня сжимается.