– Думаете, я предлагаю вам такие выгодные контракты за то, чтобы вы выполняли работу пары операторов за пультом контроля видеокамер? Поверьте, мистер Кассиле, – Иктоми приблизилась к двери, обдала дыханием стекло и вгляделась в болотный туман, окутавший колодезное тёмное помещение, точно густой белёсый пар, – в случае с ним лучше смотреть в оба. И порой человеческий глаз увидит быстрее и больше. Пусть наблюдателей будет двое. А лучше – четверо. Если у вас не хватает людей, увеличьте свою команду.

– Но, кроме них, больше нет других кандидатов, – тихо сказал Кассиле и сглотнул, когда Иктоми взглянула на него через плечо. – Нас и так только четверо, мэм. Не считая тех троих. Но я не доверяю этим пинто ^[8], мэм, как хотите!

В её тёмных глазах, возле едва приметных двойных зрачков, отливавших странным сиреневым бликом, не было ничего человеческого. Она покачала головой, и Джо замолчал, поняв, что её не стоит перебивать.

– Тогда создайте новых, – велела Иктоми и, взглянув на дорогие наручные часы, степенно отошла от камеры. – Хотя бы из тех, на кого охотятся в Овхаре. Выберите среди них кого получше.

Джо Кассиле, потерев гладко выбритый затылок, с трудом удержался, чтобы не выругаться. Проблем не оберёшься с этой компанией, пусть стерва Паучиха и платит весьма прилично, а тут ещё это!

– Позови Уокера, – резко сказал он наблюдателю. – Пусть сменит тебя, а ты поднимайся в центр, есть разговор.

– Хорошо, командир.

Последний раз бросив короткий раздражённый взгляд на бессознательного узника, из-за которого у них было столько мороки, Кассиле пошёл к служебным лифтам, доставая из-под форменной куртки спецпропуск. Вскоре его шаги, гулко отдающиеся в пустом коридоре, стихли, и некоторое время всё было спокойно.

Но камеры не уловили, как на лице пленника, закутанного в кокон из алых нитей и подвешенного за их бесчисленное множество в самом центре бетонного колодца, точно в паутине, приоткрылись три пары узких красных глаз. Веки дрогнули, послышался короткий вдох – и он втянул в грудь воздух, которым дышала богиня Иктоми.

А затем вновь погрузился в сон.

Глава вторая
Бай-бай, Кейси

Скарборо. Штат Мэн. 17 сентября 2020 года

– Лесли. Лесли!

– Боже, она цела?!

Кто-то убрал упавшую стремянку. Потом меня подняли. Несколько пар рук трогали и ощупывали руки-ноги. Послышался чей-то смешок. Я принялась слабо отбиваться.

– А крепко её головой приложило, – сказал какой-то парень. – Гляди-ка, она меня оцарапала!

Когда звон в ушах стих, поняла, что это был Энтони.

Болел лоб. Ещё – колено и лодыжка. Нужно же было умудриться и упасть почти с семи футов! Какому светлому уму понадобилось поставить меня на стремянку? Я потёрла кулаком глаза. В них то темнело, то светлело.

– Ты в порядке? – очень медленно, почти по буквам, спросила Дафна, склонившись надо мной.

Я моргнула раз-другой, сфокусировала взгляд на ней и заявила:

– В большем порядке, чем твоя причёска.

Дафна вздохнула, отвела со лба редкую чёлку и объявила:

– Она бредит.

Я осторожно села: с двух сторон меня поддержали. Внимательно посмотрев на поваленную стремянку, спросила:

– Красиво хоть грохнулась?

– Нет, прям камнем. Помнишь? – обрадовалась Дафна.

Энтони нахмурился.

– Не думаю, что помнит. Не стоит к ней сейчас особо с этим приставать.

– Почему? Она должна знать, что опозорилась. А мы поймём, в каком она состоянии. Если даже не покраснеет, всё о’кей. Может, вызвать такси и съездить в больницу?

Больница! Ох, нет. При одном слове всё внутри сжалось. Сердце стало как сплошная рана, но я сделала беспечный вид и отмахнулась:

– Обойдусь.

Энтони и школьный рабочий в оранжевом жилете подхватили меня под локти, я медленно встала и посмотрела по сторонам. Голова была точно колокол.

– Всё в порядке? – спросил немолодой усач в таком же жилете. Он стоял неподалёку и с укором глядел на меня.

– Вполне.

Он покачал головой и сделал знак второму:

– Ты бы, милочка, поосторожнее себя вела. Так и разбиться недолго. Вик, бери лестницу и тащи в фургон. А вы, ребята, – и он неодобрительно осмотрел нас троих, – постарайтесь теперь без травм.

Он побрёл за напарником, который легко поднял стремянку и уложил её в кузов грузовика, припаркованного на школьной стоянке. Мы молчали – все трое, пока рабочие не уехали вместе с проклятой лестницей. Дафна вздохнула:

– Украсили, называется, школу к Хэллоуину. Что скажешь в своё оправдание?

– Что до Хэллоуина времени – больше месяца.

– Мне кажется, ей сейчас не до твоих расспросов, – заметил Энтони. – Не ты полетела вниз головой на асфальт.

– Я думала, у тебя с координацией всё в порядке.

– Вообще-то, никаких проблем. Просто я не ожидала, что ты установишь лестницу неправильно. – Я посмотрела на содранные колени и расстроенно цокнула языком.

– Кто? – возмутилась Дафна. – Я?! Меня решила обвинить, значит?!

– Не шуми. Дай лучше попить.

Небо по-осеннему хмурилось, зелёные кроны уже тронули золотые и оранжевые цвета. Совсем немного, и скоро их переоденут в другие наряды. На лужайке был вкопан высокий столб с табличкой «Старшая школа Скарборо».

– Хочу домой, – пожаловалась я и отпила воды из спортивной бутылки Дафны. – Украсим двор потом?

– Завтра?

– В никогдабре.

Энтони хохотнул, неторопливо поднял с травы мой рюкзак и закинул его на плечо. Он потрепал меня по волосам, а другой рукой обнял Дафну за плечи.

– Пошли, никогдабрь. Я угощу тебя какао.

* * *

Мы прогуливались по осенней улице, пили какао из автомата и наслаждались вязкой тишиной, какая бывает только в маленьких городах вроде этого. После бесконечного гомона и галдежа школьных коридоров это было прекрасно – просто молчать и идти, слушая, как под ногами шуршат листья.

– О чём задумалась? – спросил Энтони.

Я пожала плечами и отпила какао, не торопясь отвечать. На это не было совсем никакого настроения.

– Ну как хочешь, – равнодушно сказал он.

Я поморщилась и посмотрела в сторону:

– Устала от всего. Думала, хоть шею на лестнице сверну, а нет. Вы с Дафной прямо служба спасения.

– Вот дура, – восхитился он. – А я весь день только и думаю о Камминге и Кокс. Обо всех них. Собакам собачья смерть, конечно, но не до такой же степени я их ненавидел.

– О ком?

Он округлил глаза:

– Точно головой стукнулась… – и отдал мне свой смартфон. – Весь день о них сплетничают! Ты в каком мире живёшь?

– В чудесатом. Я очень плохо знала тех ребят. В курсе, что кого-то грохнули, конечно, все только об этом и говорят… Кто они такие?

– Иногда полезно общаться не только с нами. – Почесав в затылке, Энтони щёлкнул пальцами. – О’кей, помнишь рыжую девчонку с биологии? Прямые волосы. Высокая.

– Ты думаешь, я замеряю их ростомером?

– Я думаю, ты язва. Это одна из самых популярных девушек в старшей школе, как ты вообще можешь не знать такого?

– Я мало заинтересована в социальных взаимоотношениях. Дай мне скидку! Я здесь каких-то две недели.

– Это не оправдание. Так и скажи, ты – одиноко одинокий одиночка.

Его правда. Слишком человеколюбивой я никогда не была, хотя изгоем – тоже, так, серединка на половинку, но с Энтони Валорски и Дафной Льюис сошлась очень быстро. Хотя, буду честна, Дафну я знала с детского сада, только потом мы с ней не общались, когда мы с семьёй уехали в Чикаго. Так что это не считается.

– Ладно, что теперь? – лениво спросила я. – Это из их компании кого-то убили?

Энтони загадочно улыбнулся и открыл на телефоне передовицу «Скарборо сегодня».

– Ты хотела сказать, всю их компанию?

Я опустила глаза на экран и прочла:

РЕЗНЯ В ПРИГОРОДЕ СКАРБОРО

КТО СЛЕДУЮЩИЙ?

Ночью с шестнадцатого на семнадцатое сентября в доме семьи Кокс были найдены убитыми пятеро подростков-одноклассников, учащихся Старшей городской школы. Согласно последним данным и свидетельским показаниям, четверо из них были зарезаны. Полиция не разглашает деталей. Тело своей единственной дочери, Кейси, уже опознали её родители, Карл и Рейчел Кокс. Кейси была жестоко выпотрошена. По предварительным данным, опрошенные соседи не были свидетелями ничего подозрительного в тот вечер. Полиция начала расследование по делу…

Я вскинула брови:

– Ничего себе.

– Их всех прирезали, как свиней. Дэрил сказал, кухня и внутренний дворик все в крови. И у них не досчитались языков и много чего другого… а саму Кокс подвесили к забору, вывернув буквально наизнанку, и снесли нижнюю челюсть. Можешь представить себе, какой её положат в гроб?

Меня передёрнуло. Тревога стиснула сердце холодной рукой. Я посмотрела в серое осеннее небо и нахмурилась, словно пытаясь отстраниться от новости, которая потрясла весь город. Она была дурной настолько, что отпускать так сразу не хотела.

– Вот уж некстати матушка сюда переехала, – пробормотала я. Энтони что-то вопросительно промычал. – Нет-нет, я сама с собой.

– Ты с этим завязывай, – усмехнулся он. – Так и свихнуться недолго. Слушай. Хочешь ко мне? Дома братец, но он приезжает только на обед, а потом свалит в участок допоздна… Давай, что ли, посидим, пожуём чего-нибудь. Включим фильм. Да просто отдохнём от всей этой белиберды.

– Лучше домой. Прости, Тони. Правда устала.

Остаток пути мы молчали, погружённые каждый в свои мысли. Тони активно с кем-то переписывался, а я в который раз с удовольствием разглядывала Скарборо. Такой типичный небольшой американский городок. Место тихого ужаса. Здесь, часом, нет своей улицы Вязов? Антураж и небольшие атмосферные магазинчики наталкивали на мысль, что есть. Большинство частных, похожих друг на друга домов располагались в специально отстроенном жилом районе, сначала на небольшом расстоянии друг от друга, затем – всё дальше и дальше. Люди при деньгах предпочитали жить в пригороде, как те же Коксы. Земли там было больше, соседи не мешали. В центре были отстроены пятиэтажные дома с квартирами. На западе Скарборо высились недостроенные высотки, которые должны были сначала стать офисным комплексом, затем – жилыми домами, первыми в новом квартале, а после – торговым центром. Ни то, ни другое, ни третье не помогло строительству завершиться. Долгострой так им и остался и переходил от одной компании к другой, словно эстафетная палочка.

Между старых тополей и вязов наконец показался мой дом. Каре зелёной лужайки, заросшие кусты, корявые тёмные вязы по обе стороны дороги. Серая крыша и светлые стены с краской, которая успела кое-где облупиться из-за времени и сырой скарборской погоды. Тони вздохнул:

– Мы на месте, босс. Ты точно в порядке?

– Да. Конечно.

– Приложи дома лёд к голове, – посоветовал он.

– Я не ударилась головой.

– По твоей реакции так не скажешь.

– Да иди ты!

Тони с довольной улыбкой бросил «пока» на прощание и поплёлся по дорожке между деревьев к себе домой, а я зашла за наш низенький, некогда белый, а теперь посеревший от времени и непогоды штакетник. Сунула руку в карман джинсовки и нашла ключи. Домой не хотелось, но нужно было идти. Я разочарованно посмотрела на дорогу, уходящую лентой за холмы, вдаль, к горизонту.

Медленно гаснущий закат уже начал разливаться персиковым и алым. Смеркалось. Я поднялась на террасу и провернула ключ в замочной скважине. Тихо открыла дверь.

Как толчок в грудь, меня оглушил громкий мамин голос:

– Господи боже, Лесли! Ты видела, который час?..

Час расплаты?

* * *

Наказание всегда должно быть соразмерным преступлению.

Так писали в учебниках социологии, так говорили во всех правовых передачах. Очевидно, мама никогда в жизни не была знакома с этой простой истиной, потому что я опоздала всего на полтора часа, но распекали меня так, словно домой не явилась вовсе.