От охватившей меня паники тело сотрясало дрожью, на коже выступила болезненная испарина, а холод пробрал до самых костей. Кутаясь в мокрое от пота одеяло, я только с третьей попытки смогла взять стакан с водой, стоящий на столике у кровати. И осушив его жадными глотками, умудрившись не пролить на постель, вытерла губы тыльной стороной ладони и обессиленно закрыла глаза. Никогда раньше я не испытывала такого бешеного страха, уносящего в пучину боли и ужаса…

Только спустя некоторое время мое сердце перестало грохотать в ушах, дыхание наконец выровнялось, и я могла связно думать. Медленно открыв глаза, я несколько раз моргнула, привыкая к полумраку комнаты, и тотчас широко их распахнув, изумленно уставилась на балдахин, что держали резные столбики кровати. Золотистый свет очага разгонял ночную мглу, и этого было достаточно, чтобы рассмотреть чужую спальню, в которой я очнулась.

Просторная комната с камином. Стены были сложены из серого камня, потолок оказался высоким. Никаких ламп или люстр, только десяток стеклянных сосудов с маслом, из которых свисали обгоревшие фитили. Гладкий, медового цвета деревянный пол был устлан коврами.

Обстановка тоже выглядела так, будто я находилась в музее. Огромная, высокая кровать, на которой я сейчас полулежала. Старинный столик, покрытый шелком алого цвета, сервированный серебряной посудой. Возле него изящные кресла на гнутых ножках, сиденье и спинка обиты пурпурным бархатом. Того же цвета шторы с богатой вышивкой обрамляли высокие окна. Красивый резной шкаф и дамский столик, а над ним – зеркало в серебряной чеканной раме.

У кровати стоял сундук, на нем лежали покрывала. У камина мягкие стулья с богатой обивкой, а сам массивный камин был сложен из гладких голубых камней, от которых по комнате расходилось тепло. Все здесь свидетельствовало о богатстве владельцев…

Мотнув головой в попытке избавиться от странного наваждения, я осторожно свесила ноги с края кровати, спрыгнула с высокого ложа и медленно направилась к окну. Тяжелая занавеска легко поддалась и отъехала в сторону, открывая мне ошеломляющий вид.

Величественные горы, покрытые зеленым ковром леса, окружали неприступной стеной ровные как зеркало поля, между которыми ютились маленькие деревушки. Слева от окна по небольшим, пологим холмам вилась узкая лента темной дороги. Справа до самого горизонта тянулась чернильная водная гладь, которую разрезала серебристая лунная дорожка.

А прямо под окном располагался дворик с террасами и садом, обрамленный с четырех сторон стенами. Надежду на то, что все это чей-то глупый розыгрыш и комната всего лишь инсталляция, безжалостно разбила яркая вспышка за окном. Глухо зарокотал гром, и вскоре первые капли дождя забарабанили по окну.

Распахнув оконную створку, впуская в теплое помещение холодный, промозглый и сырой воздух, я глубоко задышала, пытаясь унять вновь неистово забившееся сердце. Я старалась вспомнить последние минуты своей жизни, но вязкий туман лишь становился гуще, боль в висках усиливалась, однако я упрямо пробиралась сквозь плотный заслон, пока не заметила бледную полоску света… и тотчас воспоминания обрушились на меня сокрушительной лавиной.

Голова сейчас же пошла кругом от такого объёма информации, к горлу подступила тошнота, а в глазах замелькали мушки. Слепо натыкаясь на мебель, я все же смогла благополучно дойти до кровати. Взобравшись на нее, обняла подушку руками и тихо заскулила от разрывающей меня боли…

Очнулась я от тихого шороха и звона железа. Чуть приоткрыв глаза, я не сразу увидела Нетту. Горничная, что-то едва слышно бормоча, аккуратно выгребала золу из очага, время от времени тяжело вздыхая.

– Нетта, воды, – прохрипела: во рту пересохло, а горло неприятно саднило, будто я долго и громко кричала.

– Ох! Госпожа! – испуганно вздрогнула девушка, тут же вскочив на ноги и схватив кувшин со стола, и устремилась к кровати, на ходу причитая, – благодарю тебя, Боже. Очнулась моя госпожа. Две седмицы в бреду пролежали… я уж думала отцу вашему отписать, да господин запретил… вот, осторожно, не спешите.

– Что со мной произошло? – прошептала, отстраняясь от бокала сразу, как только утолила жажду.

– Вы, поди, ванну принять желаете. Столько в горячке пробыли. Я распоряжусь бульон вам приготовить да сухарики, в самый раз вам сейчас, – сделав вид, что не услышала мой вопрос, Нетта, как курица-наседка над своими цыплятами, копошилась у моей кровати, поправляя то одеяло, то подушки.

– Нетта, что случилось? – настояла, уже зная ответ, но я должна была убедиться, что странные и казавшиеся чужеродными воспоминания действительно принадлежали мне.

– Дите вы скинули, – недовольно буркнула служанка, но я многое прощала девушке, так как росли мы с ней вместе. Она же и еще несколько верных слуг отправились со мной в герцогство Норфолк к моему мужу.

– Где сейчас господин?

– На охоте. Где ж ему быть, когда молодая супруга при смерти, – зло бросила Нетта, помогая мне подняться, – не знаю, куда ваш отец смотрел, но герцог Ленокс – дурной человек.

– Дурной, – эхом отозвалась, невольно вспомнив крики и оскорбления мужа, сыпавшиеся на меня за час до того, как я странным образом оступилась и скатилась с лестницы. Это был уже второй выкидыш, первый тоже произошел якобы по моей вине – я что-то съела и от рези в животе, рвоты и открывшегося кровотечения промучилась больше недели, безропотно слушая обвинения из уст герцога Ленокса…

Всей душой воспротивившись воспоминаниям, не веря в то, что могла быть такой послушной, покорной и молчаливой, я, стиснув зубы до скрежета, медленно села и огляделась.

– Подай мне платье.

– Леди Эйрин, может, отлежитесь еще? Вон бледная какая, – обеспокоенно пробормотала девушка, помогая мне подняться.

– Хватит, належалась, и распорядись приготовить ванну.

– Как прикажете, госпожа.

– И чай пусть подадут, с медом.

– Я мигом, леди Эйрин, – радостно пискнула Нетта, быстро покидая мои покои.

Я же, вновь отрешенно осмотревшись, все еще ощущая себя чужой в этой спальне, чуть задержала взгляд на кровати, на которой муж раз в месяц исполнял свой супружеский долг, и неосознанно передернулась от омерзения. И резко отвернувшись, накинув на слегка влажную сорочку теплый халат, подошла к открытому окну. За ним ничего не изменилось, все такой же унылый пейзаж, серое, нависшее над Норфолком небо и бесконечный дождь.

– Заносите! Да поживей! – прерывая мои гнетущие мысли, в покои ворвалась Нетта, следом за ней с ведрами в обеих руках прошли Томас и Рамси. Вскоре медная, на гнутых ножках ванна была наполнена. Нетерпеливо проводив покидающих спальню слуг, я сбросила с себя помятую, пропотевшую одежду и с блаженным вздохом скользнула в горячую, с ароматом лаванды воду.

– Давайте, госпожа, я вам помогу, – промолвила Нетта, заботливо распутывая свалявшуюся за время моего беспамятства косу, – я масла в воду добавила, как вы любите.

– Спасибо, – прошептала, наслаждаясь нежными, массирующими движениями рук горничной. Я невольно вспомнила, как Нетта вот так же аккуратно разбирала высокую прическу, которую соорудила на моей голове леди Бри для первого королевского бала…

Глава 9

Именно там, на королевском приеме, я впервые увидела Ленокса и без памяти в него влюбилась. Он казался мне воплощением бога, спустившегося с небес. Такой учтивый, заботливый, красивый… отец был против нашего союза, но, поддавшись уговорам моим и матери, не смог нам отказать.

Как я могла не заметить в Леноксе его настоящей натуры? Грубый, жестокий, жадный человек. Первые полгода он хотя бы создавал видимость, что я ему небезразлична, но вот узнав, что я в положении, он резко изменился, с каждым днем все больше показывая себя настоящего.

Но странно – я продолжала слепо его любить, оправдывала его, винила себя в неуклюжести, неосторожности и неспособности выносить сына своему любимому. Я радовалась, как щенок, его редким ласкам и доброму слову и рыдала ночами в подушку, когда он оставался в доме своей любовницы.

Мысленно ужаснувшись, как я могла такое терпеть и молча сносить грубость мужа, я, с шумом втянув в себя воздух, с головой ушла под воду…

– Ох и напугали же вы меня, госпожа, – заливисто рассмеялась Нетта, тут же добродушно проворчав, – ну вот, теперь волосы ваши сушить будем половину дня.

– Ничего, Нетта, зато в голове прояснилось, – пробормотала, стирая с лица слегка мыльную воду, – и в висках стало меньш…

– Выйди! – вдруг раздался бархатный, с едва заметной хрипотцой голос. Нетта резко поднялась, но, бросив на меня встревоженный взор, вернулась на место.

– Я сказал, пошла вон! – рявкнул муж, теперь в его голосе слышались визгливые нотки. Взглядом показав Нетте, что та может идти, я медленно поднялась из воды, не желая взирать на мужа снизу вверх, и прямо посмотрела на Ленокса.

Прежняя я сейчас бы смущенно потупила свой взор, украдкой и с восхищением поглядывала бы на мужа и, зардевшись, прикрывала интимные места руками. Это приводило Ленокса в исступленный восторг, он будто бы наслаждался неловкостью молодой жены, намеренно вынуждая ее делать то, что ей претило. Такого удовольствия я больше не собиралась ему доставлять и, припечатав Ленокса полным ненависти взглядом, проговорила:

– Впредь не смей приказывать моим слугам и не заходи в мои покои без моего дозволения.

– Кхм… – поперхнулся от смеха муж, пробежал сальным, похотливым взглядом по моему обнажённому телу и, крепко стиснув пальцами мой подбородок, насмешливо проговорил, – воробушек осмелел?

– Еще раз прикоснешься ко мне хоть пальцем, – процедила сквозь зубы, отбрасывая от своего лица мерзкую руку, и чеканя каждое слово, произнесла, – я тебя убью. Ты больше не посмеешь мне вредить, как делал это прежде, отец узнает обо всем, что ты совершил. Гонец с моим письмом уже в двух днях пути от замка Норфолк.

– Эйрин, о чем ты? Что ты несешь? Это ты не выполняешь обязанности жены. Ты дважды не сохранила нашего сына. Ты настолько холодна, что мне приходится искать утешения у девок.

– Немедленно покинь мою комнату, – ровным голосом произнесла, проигнорировав привычные обвинения. Я переступила через бортик ванны, неспешно подхватила сброшенный на кресло халат, так же неторопливо его на себя набросила и прошла к камину.

– У тебя помутился разум, – зло прошипел Ленокс, тотчас кинувшись в мою сторону, чтобы, как обычно, преподать мне урок послушания, но увидев в моей руке кочергу, резко остановился, – я приглашу лекаря, потеря дитя повергло тебя в безумие.

– Нетта, – обратилась я к горничной, которая так и не вышла из покоев. Окинув презрительным взором мужа, опасливо посматривающего на грозное оружие в моих руках, с усмешкой бросила, – закрой за лордом Леноксом дверь.

На этот раз муж ничего не сказал. Смерив меня яростным взглядом, он, тяжело ступая, наконец вышел из комнаты. И только когда Нетта захлопнула за ним дверь, я с шумом выдохнула и обессиленно упала в кресло.

– Госпожа… он вам этого не простит, – прошептала горничная, обеспокоенно прислушиваясь к звукам, – а гонец?

– Нет его, Нетта, но отправить нужно, и чем скорее, тем лучше. А еще распорядись поставить засов на дверь.

– Может, сами поедем? Лорд Рамси хоть и зол на вас, но все же отец, поди, простит.

– Нет, этот брак не принес ему выгоды. У него еще две дочери на выданье, и я на них дурно повлияю, а мамы больше нет в живых.

– Леди Финола уж уговорила бы вашего отца, – с сожалением протянула горничная, бережно вытирая полотенцем мои волосы, добродушно проворчав, – поди, замерзли, а этот… так и пялился на вас. Ух и грозная вы были, госпожа, я такой вас и не зрела ни разу. Вот бы ваша матушка вас видела, порадовалась.

– Да, маму даже отец порой побаивался, – с теплом вспомнила леди Финолу, которая твердой рукой управляла замком, слугами, дочерьми и мужем. Статная, с прямой как струна спиной, красивая женщина, к ней сваталось половина Валгарда. Но она почему-то выбрала полноватого, ниже ее на полголовы, грубого и неотесанного мужлана. И, казалось, была счастлива…