– Не нужно мне делать одолжение, словно это я тебя просила и требовала, – сразу возвращается мама в свое прежнее боевое состояние, – Завтра в пять вечера я тебя жду.

– Мам… – хочу сказать, что мой рабочий день до шести, но прикусываю язык, чтобы не начинать все сначала. Легче уйти раньше, чем сопротивляться.

– И пожалуйста, не опаздывай, – мама отключается, а я сижу в машине, устало глядя в окно на стены парковки. Ненавижу Новый год!

Глава 7

Сижу, занимаюсь своими переводами. После того как ушла от родителей, устроилась на работу в школу иностранного языка. Мне родители дали хорошее образование, и я знаю три языка: французский, английский и китайский. И пусть я еще учусь на последнем курсе заочного отделения, но жить на что-то нужно. Веду занятия два раза в неделю в школе и беру переводы на дом. Деньги платят хорошие и мне на все хватает. Папа, мой выбор, конечно, не одобряет, он хотел бы, чтобы я работала в его компании. Я его понимаю, но мне неинтересно. Конечно, как переводчик я бы получала больше, тем более под теплым крылышком у папы, но это наводит на меня скуку до зубовного скрежета.

Сейчас я обеспечиваю себя сама и в отличие от Светки не парюсь с утра до ночи в офисе. Подруга работает маркетологом в известной марке косметики и ей нравится. Да и меня периодически снабжает дорогой косметикой, что ей дают на презентациях.

Звонок в дверь оторвал меня от очередной работы, которую я хотела сдать до Нового года. И я со вздохом облегчения нашла причину, чтобы на время оторваться от перевода.

– Что делаешь? – ворвалась тайфуном в квартиру подруга. Румяная, с мороза, щеки горят, глаза сияют. Выглядит отпадно. Одета в обтягивающие джинсы, короткую оранжевую курточку, волосы чуть присыпаны подтаявшими снежинками на ее каштановом идеальном каре. Вообще, подруга у меня красивая, мы с ней как инь-янь, черное и белое. Она темненькая, смугленькая, я белокожая, с пепельным цветом волос.

– Да… – машу рукой, заглядывая в ее пакеты, пока она снимает зимние кроссовки и куртку, – Это что?

– Шампанское и твой костюм, – хитро улыбается Светка.

– Костюм вижу, а шампанское зачем?

– Так Новый год скоро, – удивляется Светка, – Нужна подготовка.

– Вот те раз, а не рановато?

– Не, – отмахивается она, достает бутылку Просеко брют и банку с икрой.

– Началось, – вздыхаю я, – До праздника еще почти неделя, а все, как с ума посходили. Мама вот…

– Да ладно, подумаешь. Мне, кстати, вчера твоя мама звонила, спрашивала, кем я хочу быть на вашем рождественском балу.

– И что предложила? – заинтересовалась я, открывая икру и раскладывая по крекерам ложечкой.

– Выбор я скажу тебе странный, – уселась за стол в кухне Светка, – Зайчик, снежинка и гномик. Ты не знаешь, что там за тема в этот раз?

– Понятия не имею, – не призналась я, ну не говорить же про мамину бредовую идею насчет почти детсадовского Нового года, – И что ты выбрала?

– Снежинку, конечно, – удивилась Светка, – Я даже наряд себе придумала, такая эротичная штучка буду. Ну какой из меня гном, моим метр с кепкой, – засмеялась подруга.

– Ну да, все гномы как баскетболисты, – присоединилась я к ее смеху.

– Не знаю, какая очередная задумка у твоей мамы, но я снежинкой последний раз только в детском саду была.

Шампанское разлито в высокие фужеры, болтаем о всякой ерунде, когда Светка вспоминает о костюме.

– Пошли мерить, – вытягивает из пакета голубое бархатное безобразие.

– Где ты его взяла? – тяну к себе высокие белые ботфорты на шнуровке и шпильке, – Какой-то костюм для ролевых игр.

– О, да ты в теме, – хохочет Светка, – Тут и чулки есть, – роется в пакете.

– В секс-шопе купили, что ли? – недоуменно разглядываю шубку из голубого бархата с белым мехом по подолу, широким рукавам и скрытой молнии спереди, – Короткий какой.

– Ничего, твои ноги грех скрывать, – деловито отвечает подруга, – Смотри какая шапочка, – вертит в руках красивую шапку из такого же бархата как шубка.

Все обшито блестящими серебристыми пайетками и даже вышивка типа морозного узора на подоле.

– Красота, – восхищается Светка, – Примерь.

– Откуда?

– Да я же договариваюсь с твоим Дед Морозом, от него доставили сегодня.

– Он сам? – спрашиваю, пока переодеваюсь в костюм в спальне.

– Нет, какой-то его знакомый парень, Кирилл зовут. По виду вроде приличный. Никогда бы не подумала, что такими вещами занимается.

– Может, и не занимается, – верчу в руках короткие бархатные шортики со стразами и такой же топик. Это, видимо, под шубу. Натягиваю на себя, словно по мне шили, надо же. Даже сапоги подошли по размеру.

– Да у него на лице все написано, – кричит с кухни Светка, – Тот еще бабник и кобель, сразу видно.

– Вот, смотри, – выхожу из спальни, опираясь одной рукой об косяк, и принимаю томную позу.

– Вау, отпад! – восхищенно осматривает меня подруга, – А шапочка?

Напяливаю шапку, откидывая волосы назад.

– Самая сексуальная Снегурочка в моей жизни, – хохочет Светка.

На мне белые ботфорты со шнуровкой, чулки с широкой кружевной резинкой, которые начинаются, чуть скрываясь под подолом шубки. Одно движение и их видно. Затем шортики, топик, сверху бархатная прелесть переливается блеском и белым мехом и завершение образа, шапка.

– Это … Короче, тебе идет, – перестает смеяться подруга.

– Ты в своем уме? – возмущаюсь я.

– В самом деле круто.

– Это пошло!

– Нисколько!

– Развратно!

– Эротично!

– Света! – гаркаю я, – Я в этом не пойду!

– Очень даже пойдешь, – поворачивает меня вокруг, осматривает, – Даже я завидую твоему Деду Морозу. Ух, какая Снегурочка!

– Я, вообще-то, как бы его внучка по сути, а не… – подбираю слова.

– Дочка? – подсказывает Светка.

– Еще хуже! Извращение какое-то.

– Да ладно тебе, это для взрослых корпоратив, а не в детском саду, – разглядывает блестки на мне, поддевая ногтем с идеальным френчем, – Супер! Стоит, наверное, кучу денег. Кстати, сказали, что костюм потом у тебя останется.

– И зачем он мне?

– Будущему мужу будешь на Новый год наряжаться, – снова смеется подруга.

– Вот сама и наряжайся, – сдергиваю шапочку, чуть не срывая скальп, – Я в этом не пойду, еще и перед людьми выступать в таком виде!

– Стоять! – кричит Светка, – Пойдешь и утрешь нос этому горячему деду, чтобы видел, какая девушка к нему на свидание торопится.

– Свет, – ною, понимая, что подругу не переубедить.

– Что Света? Идешь в таком виде и точка. Только губы надо красным, матовым. Чтобы прямо ах.

– Ты меня убиваешь, – говорю обреченно, понимая, что в моей судьбе что-то явно сломалось на этом свидании. Что-то уже пошло не так, однозначно.

Глава 8

– А вот и я, Дед Мороз! – стучу посохом по плиточному полу, борода лезет в рот и глаза, голос как труба позывная.

– Да не так, – морщится Кир, – Что ты как на подиуме, ногами вьешься. Ты мужик могучий, сила в тебе зимняя, метельная.

– Да иди ты, сам, – чертыхаюсь я, снимая с головы шапку-колпак. Кирыч заставил меня нарядиться в почти полную экипировку, хорошо, хоть без белых валенок. Стою в костюме Санта-Клауса и итальянских черных туфлях. Почему все называют меня Дед Мороз, когда костюм явно не наш, не русский. Штаны и куртка, а должна быть шуба. Ш-у-б-а! Ладно, хотя бы бороду дали, не сильно длинная, но пузо прикрывает. Я еще и булавками зацепил немного, чтобы куртка из красного бархата не расходилась, плюс свой черный пояс по самбо нацепил.

Мы с утра в ресторане, где будет проходить корпоратив. Кир притащил меня сюда, чтобы отрепетировать мою роль. Большим идиотизмом я в жизни не занимался.

– Я тебе помогу, буду за Снегурочку читать, – достает бумажку из кармана брюк Кир.

– Может не надо? – сомневаюсь я, снова натягивая колпак с бубенцами. Жарко в этом костюме, да еще борода, потом весь обливаюсь.

– Надо, чтобы все было идеально, – не соглашается друг и писклявым голосом кричит:

– А теперь, давайте все дружно, позовем нашего дедушку: Дед Моороз, Дед Моороз!

Я от хохота загибаюсь, роняя с грохотом посох. Ну не подходит Кир на роль моей внучки никак. А голос сделал, как бензопила визжит, что уши в трубочку.

– Че ржешь? – ругается Кир, – Ты выходишь такой, мешок на плече, посох в руке, машешь всем приветственно.

Изображает широкую поступь, чем вызывает еще больший смех.

– Чем машу? – смахиваю слезы от смеха.

– Рукой.

– Какой?

– Своей.

– Кирыч, у меня две руки, так? – сквозь смех начинаю объяснять.

– Ну…

– В одной посох, другой мешок держу, машу чем?

Минута тишины, у Кирыча перезагрузка:

– Я бы сказал, чем, но ты же не догадаешься, да и визгу будет от радости. Ну, не маши тогда, – обиженным тоном ребенка, наконец, произносит он, – Короче идешь такой, басишь «А вот и елочка, красавица!»

– А Снегурочка, побоку что ли?

– В смысле?

– Ну а что дед твой сразу к елке прицепился, внучку свою не заметил?

– Они раньше здоровались.

– Когда?

– Ну до этого…

– Так, дед только вошел.

– Да иди ты! – дуется Кир, а я снова ржу.

– Что-то у нас не складывается, – грустно произносит Кир, взрывая во мне еще больший смех, – Значит, будем репетировать дальше.

– Не могу я с тобой, логика у тебя ни к черту, – отбрыкиваюсь от актерской участи.

– Захочешь, сможешь, – зарывается в бумажку, – Так, теперь у нас елка, хотя нет. «Где ты был, Дед Мороз?!» – снова визжит.

– Так я тут уже вроде.

– А да. Тогда дальше, говори.

– Где ты моя внученька? – кричу я, не своим голосом, – снова смотрю в текст, – Он что, слепой и глухой дед?

– Почему? – удивляется Кир.

– Так Снегурочка только меня позвала, я пришел и спрашиваю, где она? Нелогично как-то.

– Нелогично, – соглашается друг.

Перечитываем свои тексты.

– Тут вообще хрень какая-то, – наконец, говорю я, – Такое ощущение, что с конца в начало идет. Вот, в конце я говорю: «Здравствуйте, дети». И это после всего, в том числе и подарков. Тем более, какие дети? Кто писал эту муть? Тут вообще последовательность не соблюдена. Вначале пришел, потом звать начали. Затем Снегурочку потерял, когда она рядом стоит, а в конце здороваюсь со всеми.

– Машка с логистики, – признается Кир.

– Вот пусть и переписывает. Как она вообще в логистике тогда работает с таким-то талантом?

– Давай, тогда просто пройдемся по тексту. Без твоего выхода.

– Если я не вышел, как тогда пришел?

Сидим, думаем, ничего не получается.

– Ладно, вот отсюда тогда «Давайте, ребятки встанем все дружно в круг и попросим «елочка, зажгись» – продолжает противным голосом Кир.

– Какие ребятки? – рычу я, – У нас солидная публика.

– Я тебя умоляю, к тому времени от солидности не останется ни следа, после вискаря и шампанского, – отмахивается Кир.

– Пусть так, ну а это «Выслушаю ваши стихи про Новый год, и каждый получит подарок из моего волшебного мешка». Какие стихи?

– Про Новый год, – подсказывает Кирыч.

– Смерти моей хотите, – прихожу к такому выводу, – А что это за конкурс такой, откровенный танец для Деда Мороза?

– Да шут его знает, надо Машку спросить.

– И насколько откровенный? – интересуюсь я.

– Как пойдет. Ладно, перепишем все опять, только вот речь Снегурочке я уже отправил. Придется подгонять под ее слова.

– Слушай, мне с мамой за продуктами нужно ехать, ты это, исправляй текст, а я поехал, – предлагаю Кирычу.

– Но, Дан? – возмущается он, – Потом поедете, че так рано?

– Маме моей скажи, – ворчу я и смываюсь под его ругательства.

Подъезжаю к дому родителей и звоню маме, чтобы выходила. Минут через пять появляются, вместе с подругой. Они дружат по-соседски.