– Да. Богиня специально для копа. – Ева посмотрела на спокойное, безмятежное лицо статуэтки, вспоминая такое же спокойное и безмятежное лицо Фиби Пибоди. – Знаешь, Фиби одним взглядом заставила меня сказать ей кое-что. Если ты хочешь держать свои мысли при себе, никогда не смотри ей в глаза!

Рорк засмеялся и поставил статуэтку на место.

– Думаю, немало людей могут сказать то же самое о тебе.

В другое время Ева бы над этим поразмыслила, но сейчас ей нужно было приниматься за работу. Она вывела данные на экран и снова погрузилась в изучение информации о Джулианне Данн.

Ева уже заканчивала читать вторую страницу, когда пришли Пибоди и Макнаб.

– Идите на кухню, – распорядилась она, не отрывая взгляда от монитора. – Я хочу, чтобы вы были сыты к приходу Фини.

– У вас появилась новая нить? – спросила Пибоди.

– Я уведомлю всех сразу. А сейчас мне нужен кофе.

– Хорошо. – Потянувшись за пустой кружкой Евы, Пибоди заметила статую. – Мама отдала вам богиню?!

Повернув голову, Ева, к своему ужасу, увидела слезы в глазах Пибоди. Должно быть, Макнаб тоже их увидел, так как пробормотал: «Девчачьи штучки!» – и выскользнул из комнаты.

– Послушай, Пибоди… Я понимаю, статуя должна была перейти к тебе, так что…

– Нет. – Пибоди посмотрела на Еву и улыбнулась. – Если мама отдала ее вам, значит, она вам доверяет и принимает вас в семью. А то, что вы поставили ее на свой стол, означает, что вы с этим согласны. Для меня это очень важный момент. – Она достала носовой платок. – Я люблю вас, Даллас.

– Если ты попытаешься меня поцеловать, я тебя нокаутирую!

Пибоди засмеялась и высморкалась.

– Я боялась, что вы и говорить-то со мной не пожелаете. Папа позвонил мне и сказал, что они остались у вас.

– Твоя мама сглазила Рорка. Такое сделать нелегко.

– Да, могу себе представить. Так вы не сердитесь?

– Сэм утром испек круассаны, и твоя мама принесла мне один вместе с кофе.

Пибоди робко улыбнулась:

– Тогда все о’кей?

– Очевидно. – Ева взяла кружку и скривила губы, заглянув внутрь. – Кажется, я так и не получила кофе.

– Я немедленно исправлю эту оплошность, лейтенант. – Пибоди схватила кружку и пробормотала: – Будьте благословенны, Даллас…

– Что-что?

– Простите, не удержалась. Это мое мормонское воспитание. Я хотела сказать, спасибо вам за все.

5

– Джулианна Данн…

Фини глотнул кофе и покачал головой. У него было морщинистое лицо, напоминающее морду бассета, и грустные глаза верблюда. Жесткие рыжеватые волосы, тронутые сединой, выглядели так, словно какой-то маньяк прошелся по ним садовыми ножницами. Это означало, что он недавно стригся. Фини сидел в домашнем кабинете Евы, вытянув короткие ноги. Так как на нем был один коричневый носок, а другой черный, Ева пришла к выводу, что жена не видела его утром перед уходом на службу.

Фини не был франтом, но ему не было равных, когда дело доходило до электроники.

– Никак не ожидал, что нам снова придется иметь с ней дело.

– Нам не удалось получить отпечатки пальцев или ДНК ни на месте преступления, ни в квартире, которую снимала Джули Докпорт. Но визуально все подтверждается – во всяком случае, для меня. – Ева указала на экран с фотографиями. – Для проформы я провела тест на вероятность и получила девяносто девять процентов того, что Джули Докпорт и Джулианна Данн – одно и то же лицо.

– Если она только в этом году вышла из тюрьмы, – заметил Макнаб, – то работает она быстро.

– Еще как! – отозвалась Ева. – Ей тридцать четыре года. К двадцати пяти годам она успела трижды побывать замужем и убить троих мужей. Джулианна подыскивала себе состоятельных мужчин гораздо старше ее. Каждый из них был разведен. Самый короткий ее брак длился семь месяцев, а самый длинный – тринадцать. В каждом случае она получала большое наследство после кончины супруга.

– Аккуратная работа, – вставила Пибоди.

– Наметив жертву, Джулианна тщательно изучала ее прошлое, вкусы, привычки. Мы знаем это, так как вскрыли ее банковский сейф в Чикаго; там оказались фотографии и данные мужа номер два – Пола О’Хары. Сейфов в Нью-Йорке и Вашингтоне нам найти не удалось.

– Может быть, у нее был сообщник, который уничтожил улики? – предположила Пибоди.

– Маловероятно. Судя по всему, она работала в одиночку. Ее психологический портрет это подтверждает. Родители развелись, когда Джулианне было пятнадцать. Отчим тоже был разведен – богатый пожилой техасец ковбойского типа. Джулианна утверждала, что он ее насиловал. Полицейский психиатр не смогла определить, была ли сексуальная связь Джулианны с отчимом добровольной или принудительной, хотя она склонялась к тому, чтобы поверить Джулианне. В любом случае это преступление, так как она была несовершеннолетней.

– Как правило, такие вещи задерживают развитие, – добавил Фини. – И развивают криминальные наклонности.

– Поэтому она убивает своего отчима, – негромко сказала Пибоди, глядя на экран. – Снова и снова…

– Возможно.

Ева вдруг увидела себя восьмилетней девочкой, съежившейся в углу холодной грязной комнаты. Обезумев от боли, вызванной последним избиением и последним изнасилованием, она сжимала в руке окровавленный нож, которым только что убила своего отца.

Чувствуя тошноту, она убрала с экрана изображение.

– Но, по правде сказать, я никогда этому не верила. – Голос Евы был спокойным, хотя ей с трудом удалось отогнать страшную картину. – Джулианна убивала холодно и расчетливо. Я не заметила в ней ни гнева, ни ужаса, ни отчаяния. Что бы ни происходило у нее с отчимом, она использовала это в своих интересах. Она родилась хладнокровной убийцей, а не стала такой.

– Тут я согласен с Даллас, – кивнул Фини. – У этой бабенки вместо крови лед, и она не жертва, а охотник.

– Словесный портрет больше ничего не дал, – продолжала Ева. – Впрочем, я на другое и не рассчитывала. Джулианна все тщательно спланировала, наверняка обзаведясь новым именем, новыми документами и новой биографией. Хотя внешность она не слишком изменяла, так как очень тщеславна – ей нравится, как она выглядит. В Джулианне многое осталось от молодой девушки – она любит тряпки, побрякушки, салоны красоты, шикарные магазины и рестораны. Ее не увидишь в дешевых лавках, секс-клубах или барах. Она предпочитает большие города; мы передадим ее фотографии СМИ – может, нам и повезет.

«Помимо обычной полицейской работы, здесь нужна удача, – думала Ева. – Джулианна редко делала ошибки».

– Наша проблема в том, что она очень ловко вписывается в окружающую обстановку и ни у кого не вызывает подозрений. А если заводит друзей, то это лишь временные, нужные ей связи. Никто не может подобраться к ней близко.

– Если Джулианна заделалась профессионалом, то можешь смело держать пари, что она первоклассный киллер. – Фини задумчиво потер подбородок. – Сейчас она может быть где угодно, Даллас.

– Поэтому искать будем везде. Помнишь, кто вел следствие в Чикаго?

– Да. Спиндлер.

– Верно. А в Вашингтоне – Блок. Можешь с ними связаться? Узнай, что у них есть.

– Хорошо. У меня тоже имелись кое-какие записи о ней. Надо будет их раскопать.

– Психолог, который составляла портрет Джулианны, уже на пенсии. Я передам все данные Мире и попрошу у нее консультацию. Макнаб, поручаю вам сбор данных по всем делам. Составьте для меня досье. Семейные, деловые, финансовые связи и так далее. Поговорите с тюремным персоналом в Докпорте и узнайте, с кем из заключенных она работала и общалась. А я собираюсь что-нибудь вытянуть из первой миссис Петтибоун. Пибоди, ты со мной.

* * *

Поскольку Шелли Петтибоун жила в Уэстчестере, Ева, сев за руль, заказала на компьютере карту лучшего маршрута. Когда она возникла на экране, это явилось для нее приятным сюрпризом.

– Смотри-ка, Пибоди! Сработало!

– Техника – наш друг, лейтенант.

– Конечно, пока она не начинает над нами издеваться. Между прочим, оттуда всего пара миль до дома майора Уитни. Если мне повезет, миссис Петтибоун окажется лучшей подругой жены майора.

Размышляя над этой возможностью, Ева выехала на улицу.

– Папа сказал, что они с мамой сегодня собираются побродить по городу – побывать в Гринвич-Виллидж и в других местах.

– Что-что? Ах да, превосходно.

– А вечером я хочу сходить с ними пообедать, так что они не будут вам докучать…

– Пибоди, если ты думаешь, что я тебя не слушаю, то ошибаешься.

– Ой!

Ева поехала на желтый свет, огрызнувшись на автобус, преградивший дорогу. Повернув баранку, она втиснулась в узкую щель, нажала на акселератор и вырвалась вперед. Сердитый гудок автобуса доставил ей удовольствие.

– Насколько я понимаю, родители и новое расследование не оставили тебе много времени для работы над делом Марши Стиббс?

– Кое-что я выяснила. Морин Стиббс, урожденная Брайтон, не только жила в одном доме с покойной, но и на одном этаже. Так что с Бойдом Стиббсом она была знакома очень давно. Его первая жена по будням ездила на службу, а бывшая мисс Брайтон, работая консультантом по интерьерам, часто выезжала к клиентам. Это давало нынешним супругам время и возможность для перепихивания.

– Это что, юридический термин?

Пибоди пожала плечами:

– Бойд Стиббс женился на Морин Брайтон через два с половиной года после гибели Марши Стиббс. По-моему, это слишком долгий срок, если они трахались, еще когда Марша была жива. Конечно, они могли подождать для отвода глаз, но это было бы чересчур хитроумно. Кроме того, если они так уж хотели официально воссоединиться, развод был бы самым простым выходом. Ведь у Марши не было кучи денег, которые Бойд потерял бы, расставшись с ней. Не вижу никакого мотива для преднамеренного убийства.

– А почему оно должно быть преднамеренным?

– Из-за писем. Если полагаться на показания друзей, родственников и сослуживцев Марши, даже ее мужа и его второй жены, у Марши никогда не было любовника. Следовательно, письма – подтасованная улика. Кто-то написал их и подбросил в ящик ее комода. После убийства.

– Почему после?

– Потому что женщина обычно знает, что лежит у нее в ящике с нижним бельем. Она бы нашла письма, как только полезла за трусиками. – Пибоди сделала паузу. – Это что, тест?

– Продолжай. Мне полезно послушать.

– О’кей. Кто-то, имевший доступ в ее квартиру и побывавший там в ночь убийства, подложил письма в ее ящик. И мне кажется, что выбор места чисто женский. Мужчина едва ли выбрал бы ящик с нижним бельем, чтобы спрятать в нем что-нибудь. Мы не знаем, когда были написаны письма, так как не было ни дат, ни конвертов со штампами. Возможно, их все написали одновременно, в ночь убийства. Если так, то убийство не было преднамеренным, а произошло под влиянием импульса. Преступление на почве страсти.

– Значит, твоя теория состоит в том, что некто убил Маршу Стиббс под действием импульса, а затем положил ее в ванну, надеясь выдать убийство за несчастный случай. Решив, что этого недостаточно, неизвестный написал письма от имени несуществующего любовника и положил их в ящик с бельем жертвы, дабы создать видимость, будто любовник убил ее во время ссоры. Так?

– Согласна, это немного притянуто за уши…

– Тогда придумай что-нибудь получше.