Но этому сбыться не суждено. Открывается дверь и в ресторан входит он. Судя по вальяжной походке и наглой ухмылке – хозяин жизни. Так он себя чувствует, я уверена. Паша так же ходит. И улыбается так же… Мне даже кажется, что они чем-то похожи. Только внешне, думаю. Паша не стал бы меня шантажировать, он обычно просто покупает всё, чего ему хочется. Женщины – не исключение.

– Привет, – Ярослав мило улыбается, садится напротив и к нам тут же подплывает официант. – Извини, я в пробку попал. Пришлось на красный свет к тебе мчаться, – а парень рисковый, да. – А ты почему не заказала себе ничего? Счёт я оплачу, – он болтает так непринуждённо и легко, будто мы старые добрые друзья и встретились сейчас не потому, что он мне угрожал, а просто кофейку выпить.

– Я не голодна, спасибо, – отрезаю коротко и строго.

– Мне салат с телятиной, пасту с морепродуктами и кофе. Девушке – мороженое, – официант почтительно склоняет голову и уплывает. Будто не касаясь ногами пола. А нахал переводит на меня шаловливый взгляд. – Любишь мороженое? Или за фигурой следишь?

– Зачем ты меня позвал? – не то чтобы позвал… Скорее заставил прийти. Но я не хочу этого признавать. А он, гад, всё-таки красивый. И наглый. Бессовестный.

– Тебя так редко зовут в рестораны? Или просто кочевряжешься?

Хамло.

– Зачем ты меня позвал? Что тебе нужно? – повторяю упрямо.

Ярослав оценивает мой внешний вид, приподнимает брови и особенно долго задерживается на вырезе моей кофточки. И снова напоминает мне Павла. Странное какое-то ощущение. Пашу в молодости я представляла именно таким. Безбашенным дурилой. Этот хоть и одет в костюм, а не в косуху, всё же хулиганистый.

– Тебе не жарко? – видимо, намекает на моё пальто. Я отказалась отдать его портье, на что последний недовольно скосил глаза в мою сторону, но к столику всё же проводил.

– Я начинаю терять терпение.

– Что-то ты нервная сегодня, можем выпьем чего покрепче? Время уже вроде как позволяет, – смотрит на наручные часы и я невольно обращаю внимание, что аксессуар довольно дорогой. Золотой мальчик. В принципе, это было понятно по одежде и по квартире, в которой мы…

– Я ухожу, – бросаю коротко и пытаюсь подняться, но Ярослав накрывает мою руку своей ладонью, меня обжигает этим более чем интимным прикосновением. Одёргиваю руку, словно от открытого пламени убегаю.

– Тихо, ты чего так испугалась? Всё хорошо, – он тоже теряется на короткое время, словно не ожидал подобной реакции, улыбка исчезает. – Слушай, я тебя обижать не собирался. Просто понравилась мне. Хотел ещё раз увидеться. Пообедаем, потом отвезу тебя домой. Ты как?

Сейчас он даже похож на серьёзного, абсолютно нормального человека и я корю себя за то, что показала ему свой страх. Глупо вышло. Павел уже второй день не выходит у меня из головы и я, честно говоря, опасаюсь, чтобы он не догадался о моём «косяке». Постоянное напряжение сказывается.

– Просто пообедаем и ты оставишь меня в покое, да? И номер мой удалишь?

Он поднимает раскрытые ладони вверх, мол, сдаюсь.

– Просто пообедаем и всё.

*****

Она пригубила белого вина, улыбнулась.

– Действительно вкусно.

– А то. Говорю же тебе, я разбираюсь в винах.

Она почему-то удивилась.

– Я думала, парни твоего возраста больше разбираются в текиле и современной музыке.

– Ну, в этом я тоже профи, – улыбнулся я, тщательно скрывая раздражение. Не люблю, когда кто-то делает обо мне выводы, исходя из возраста или положения в обществе. И то, и другое – переменчиво. Сегодня ты юнец, завтра старик. Сегодня сидишь в удобном кресле своего офиса, а завтра – милостыню клянчишь.

– Тебе не понравился мой вопрос? – наблюдательная, значит? В её тоне не звучит извинений. Кира просто болтает, ожидая, пока закончится обед и она сможет свалить от меня с чистой совестью, перед этим проконтролировав, чтобы я удалил её номер. Я, конечно, удалю, мне вообще не сложно. Не трагедия, у меня хорошая зрительная память. Достаточно раз взглянуть на цифры, чтобы они отпечатались на подкорке головного мозга. Я помню наизусть номера своих карт, пин-коды, телефоны своих друзей и матери. Одним больше, одним меньше…

– Просто так прозвучало, словно ты древняя старуха, а я несмышлёный юнец.

– Нууу, – с полуулыбкой протянула она. – Я бы не назвала себя старухой, но лет мне побольше чем тебе совершенно точно.

– Это для тебя проблема? – склонился над столом, улыбаясь самой обольстительной улыбкой со своего арсенала. Ей, этой улыбке, ещё ни одна девушка не отказала.

– У меня вообще нет проблем. И я не хочу, чтобы они появились, понимаешь? Если мой мужчина узнает, что я встречаюсь с другим, у меня будут проблемы. Причём серьёзные. Ты можешь помочь мне избежать этого, если удалишь мой телефон и больше не станешь беспокоить.

Да, не проконала улыбка. Как и ресторан, и его часы. Машина… На что там ещё бабы клюют? Впрочем, у девки есть богатый трахарь, она ни в чём не нуждается. Но что-то царапнуло изнутри, зацепило. Будто это он на крючок попался. Стена мужского самолюбия дала трещину и со звоном осыпалась.

Ну нет, красавица. Не получится меня отшить. Не так быстро.

– А парни тебя совсем не интересуют? Ну, хотя бы в качестве исключения? Не надоедает со стариком всё время? – шах и мат. Не хрен было мне о возрасте говорить.

Сначала она теряется, хмурится. Видимо, пытается вспомнить, что рассказывала мне о себе. А рассказывала она много. Пьяная баба не только своей дырке не хозяйка, но и языку.

– Мой мужчина – не старик. Он не сопливый, золотой мальчик, который сам не знает, чего хочет. Он взрослый, образованный, умный. Он всегда уверен в себе и чтобы пригласить девушку на обед, ему не приходится её шантажировать.

Ах ты, сука… А Кира-то змея. Да ещё и ядовитая. Но хороша, этого не скрыть за напускной холодностью. Я это понял ещё в прошлую нашу встречу, большую часть которой мы провели в горизонтальном положении. Там огня столько…

Завела. Я обалдело посмотрел вниз, на свою ширинку, и снова на неё. Вот это реакция. Ну, шлюшка, ты теперь моей будешь. Или я не Вавилов.

*****

Его задели мои слова. По живому, видать, полоснули. Ярослав подозвал официанта, швырнул ему на поднос несколько крупных купюр и поднялся со стула. Несколько раз ткнул пальцем в телефон, а потом повернул его дисплеем ко мне.

– Смотри, удалил.

– Отлично. Спасибо за мороженое и всё такое. Я рада, что мы правильно поняли друг друга.

Ну вот и всё. Отчалил. Теперь я могу смотаться в супермаркет, прикупить на вечер вина и приготовить что-нибудь вкусненькое на ужин. Приедет Паша, мы замечательно проведём вечер вдвоём и я, наконец, перестану так дрожать. Просто забуду об этом парнишке, как о прихлопнутой назойливой мухе.

Об этом я думала, когда выходила из ресторана. Но мой настырный знакомый, похоже, решил предпринять ещё одну попытку.

Нагнав меня уже на приличном расстоянии от ресторана, притормозил и открыл дверь своего синего, глянцевого седана с пассажирской стороны. Выглянул наружу, улыбнулся.

– Садись, подвезу. Приставать не буду, обещаю.

Я, разумеется, не села. Более того, перешла на другую сторону дороги, так, чтобы он не смог снова меня догнать.

В машине такси, припаркованной у самого бордюра, увидела спящего водителя, постучала ему в окно и запрыгнула на заднее сидение. Тот смешно хрюкнул, встрепенулся.

– Борисовская, двадцать семь, пожалуйста.

Настроение заметно улучшилось. Почему-то я была уверена, Ярослав надолго потерял желание ухлёстывать за старушками, вроде меня.

И только по приезду к дому, я поняла, как сильно ошиблась. Заплатив таксисту за проезд, вылезла из машины и упёрлась взглядом прямо в синюю иномарку, медленно и бесшумно проплывающую мимо меня. Вскоре она набрала скорость и скрылась за углом дома, забрызгав напоследок какую-то тётеньку водой из лужи. Та что-то крикнула Ярославу в след, пригрозила кулаком, а я поплотнее запахнула пальто, почувствовав себя неуютно. Теперь этот ненормальный знает, где я живу…

ГЛАВА 5

– Ну и дождь на улице. Пока от машины до подъезда дошёл, с головы до ног изгадился, – ворчал Павел, снимая забрызганные грязной водой туфли из крокодиловой кожи.

Я пожала плечами. Всегда любила дождь. От его шума и запаха клонит в сон и становится немного грустно. Хотя грустить, конечно, я не люблю.

– Ужинать будешь?

– Что за вопросы? Буду, естественно. Но ты, кажется, кое-что забыла, нет?

Я улыбаюсь, шагаю к нему и попадаю в крепкие мужские объятия. Он грубовато подтаскивает меня к себе, жёстко целует, ныряя ладонью под халатик и крепко сжимая ягодицу. Паша целуется всегда пошло, грязно. Он и в постели в общем-то раскованный и любит экспериментировать. Опытный и сексуальный, а его возраст придаёт нашим не особо ярким отношениям оттенок страсти. Мне нравится это в нём. Его грубоватая манера трогать меня там, где хочется, причём в любом месте, даже если мы на приёме у мэра или какого-нибудь чинуши, которых Павел презирает и называет бурдюками с баблом, но ему приходится иметь с ними дело, а потому и общаться хотя бы на светском уровне.

– Вот так-то. А то стоит тут, как не родная, – отпускает меня, ослабляет галстук и приобняв своей излюбленной хваткой за шею, уводит на кухню. – Что там приготовила моя лисичка, а? Ну-ка, порадуй Пашу, родная, – традиционный шлепок по попе и я, хихикнув, спешу к плите.

– Ты же хотел борща? Вот, сварила.

– Моя же ты умница. Давай присядь рядышком, – двигает к себе стул, когда я ставлю перед ним тарелки. – Ох ты ж, ещё и котлеты? Ты что, маленькая моя, решила откормить борова? Мне же уже не двадцать, знаешь, как быстро бока наедаю? Нужен тебе будет хряк жирный в постели? – тут Паша, конечно, преувеличивает. У него хорошо развита мускулатура и мышечная масса. Такое тело тремя котлетами не испортить.

– Во-первых, они на пару. Во-вторых, хряком ты не станешь. Да и я тебя люблю любым. Вот так, – заботливо двигаю к нему хлеб и, сложив руки в замок, наблюдаю, как Паша с удовольствием расправляется с ужином.

– А сама то чего не ешь?

– Так время уже позднее. Я не ты, растолстею в мгновение ока. Если только вина немного выпью.

Паше мои ненавязчивые комплименты приходся по душе, улыбается.

– Дурочка. В бабе должно быть мясо, а не один суповый набор. Не в курсе, чего там сейчас модно, няшно и клёво, но лично я предпочитаю качаться на волнах, а не биться о скалы, – мой Паша он такой, да: говорит, что думает и думает, что говорит.

– Это ты сейчас так говоришь. А если растолстею, вмиг бросишь, – отшучиваюсь кокетливо, на что Павел (уже не Паша) отвечает мне строгим тоном:

– Не дождёшься. Ты, лиса, со мной навсегда. А уйти попытаешься, сама знаешь, что будет.

В том то и дело, что знаю. И если я когда-нибудь захочу от него освободиться, то надежда только на то, что он бросит меня сам. Быть брошенной Павлом лучше, чем быть замурованной в бетон. Его бывшие остались на хорошем счету в обществе и с полными карманами денег. Плюс жильё и прочее-прочее… О тех, кто бросал Павла, я не слышала. Если такие и были, то закончили они, думаю, весьма печально.

– Паш, а я знаешь, что подумала? – начала осторожно, привстав и потянувшись за бутылкой вина.

– Давай открою, – он отобрал у меня штопор, поставил бутылку на свой стул и ловко её откупорил. Наполнил мой бокал, свой не стал. – Я сегодня вискарь уже пил, не хочу. Так что ты там подумала?

Я отхлебнула вина, готовясь к серьёзному разговору. Главное, не показывать страх, а то он поймёт, что меня к подобному решению что-то подтолкнуло. А вернее, кто-то… Кто-то очень наглый, настырный и, похоже, бессмертный.

– Помнишь, ты предлагал мне квартиру поменять? Ну, чтобы к центру поближе, чтобы тебе далеко не мотаться? Так вот, я подумала… Может и правда, перееду поближе?