– Эйн, тебе весело? – Взгляд Лидера вскользь коснулся спутника. – Может, решил похвалу Равеля и на себя примерить, за удачную операцию-то? Сколько ты прождал до побега? До десяти посчитать успел? Ай, смельчак.

Тихо, очень тихо говорил Лидер, вполоборота к светлому эльфу-лекарю. Держал в поле зрения всех остальных, контролируя. Все контролируя, как и всегда.

– Да, ты не полез в рукопашную на подмогу коллеге Равелю. Стоял и… и что? Ждал распоряжений или вдохновения с прозрением?

Эйн молчал, не зная, что отвечать. Стремился повыше забраться в этой своре? Забрался, резво влетел с ноги! И вот пошел гулять юзом. А впереди лишь бездна взглядов, жадных до чужих попреканий, не оттормозишься. И только ободряющая косая улыбка-насмешка Равеля, надежная, как рассохшийся вековой мост над той пустотой. Облизнется, красавчик, по обломкам – не вспомнит. Никто не вспомнит.

Здесь лишь хищники. Задерут друг друга при оказии, не побрезгуют и падалью полакомиться, свалить свои висяки на проштрафившегося «коллегу». При том и от пришлого за своего при должной ставке вцепятся-вступятся. А он, Эйн, – пришлый в стае.

Лекарь не чувствовал себя единым с этими… волками, как есть волками. Злобными, одичавшими кшанами. Загонят и сожрут, коли вожак даст волю. Вожак… Охотник. Коли подведешь его.

Померещилось тело мертвого Тивиса-предателя, лекарь моргнул. Морок, не более…

– Не подведи меня вновь, Эйн. А сейчас, Доверенные, тренируйтесь. К моим вопросам вернемся после.

Охотник направился к дверям мимо не знающего куда деваться лекаря.

Даже ворчун-пол не смел скрипнуть, прервать вязкую тишину. Дверь бесшумно скрыла фигуру Лидера.

– Что ж, вливайся в коллектив, Эйн. Сейчас тренировка. И пора тебе соответствовать, – проговорил Сарен.

– Добро пожаловать в Доверенный круг, друг, – Равель многообещающе улыбнулся новому коллеге. Не улыбка – оскал хищника, учуявшего добычу.

__________. __________

– Ну ты и вонючий, – мокрая длинная шерсть животного и впрямь пахла неприятно. – И где он тебя так пачкает вечно, Морда? По болотам лазает, что ль, верхом?

Несмотря на тихое непрекращающееся ворчание, щуплый темноволосый мальчишка продолжал прилежно мыть кшана, раз за разом остерегая себя от поспешности. Хозяин животного, напоминавшего очень крупного волка, мог вернуться в любой момент, но пусть лучше работа затянется, чем будет повод уличить мальчика в лени. К тому же спешить совершенно не хотелось, на вечер оставалась самая скучная работенка: перемыть кухню со вторым назначенным по графику парнишкой. А это допоздна! Один плюс: на кухне можно поживиться чем-нибудь по-тихому.

– Ах ты, ну куда ты лезешь, Морда! Мой карман, моя горбушка, ну-ка нос убери, – мальчик засмеялся от неуклюжего движения кшана, пытавшегося носом нащупать угощение в его кармане. – Ну держи, держи, хоть и не поверю, что ты голодный, я кормил тебя с час назад! Так, только половинку! Половинку, говорю тебе! Куда лезешь, ну-ка подбери нос, – пацан, снова засмеявшись, шлепнул по носу кшана. Тот от неожиданности чихнул и недовольно заворчал, укоризненно глядя на своего мойщика.

– А вот нечего лезть за чужим. Что ты вскинулся?

– Малыш Амур, вот ты где, – мимо стойбищ с кшанами мягкой неслышной походкой шествовал кучерявый высокий человек с добродушным, открытым лицом. – Мне-то ты и нужен, – с появлением владельца кшан подобрался, оставил игривость. Доверенный Равель с улыбкой разглядывал пацана, будто впервые обратил на мальчугана свой пристальный взор.

– Г… господин Равель, – мальчик подскочил от неожиданности: умел тот бесшумно подкрадываться! – Я почти закончил, обтереть осталось, да все, – заторопился Амур, опасливо косясь на внезапного гостя и своего покровителя. «Не шутить с Доверенными, никогда», – первое, что стоило усвоить для выживания в поместье Охотника. А он тут заигрался… А если Равель видел, как Амур ударил по носу кшана? Его кшана? Парнишка похолодел, рубашка прилипла к спине. Ох.

– У меня к тебе просьба, малыш Амур. Даже, так скажем, дело, в котором я могу положиться только на тебя, – Равель провел ладонью по светлым, кудрявым волосам. – Есть одна такая особа, госпожа Сапфо из клана Харредар. Я хочу, чтобы ты с ней подружился, – холодные синие глаза совершенно не радушно смотрели на мальчишку, даже улыбка уже не могла скрыть серьезного настроя Доверенного. – Подружился и навязался в подопечные. С первой встречей я помогу, малыш Амур, я же не злодей какой бросать тебя на произвол судьбы. Расскажу о сердобольной Сапфо, чтобы ты понял, в какой момент давить на жалость. Но в остальном у тебя образовалась замечательная возможность проявить себя, – Доверенный протянул мальчишке коробочку с обернутыми в промасленную бумагу сладостями. Пряник выдали. О кнуте, судя по испуганному виду Амура, напоминать не было необходимости. – Ты ведь согласишься мне помочь?

Пальцы Амура сжали вкусно пахнущее даже через пергамент угощение. Мальчику нравилось работать и жить в поместье: кормили каждый день и много, обращались неплохо, если не косячить. Нравилось думать, что когда-нибудь он и сам окажется на месте старшего, станет делать всякую важную работу и давать указания, и все будут бояться и уважать уже его.

Но сейчас Амура сковывал холодный страх подвести Равеля. Что делать, мальчишке было, в общем-то, все равно, да с Доверенным и не поспоришь. Но вот не справиться с задачей, какой бы там она ни была, неважно по какой причине, – это конец. Амур слышал и видел, что бывало с нерадивыми прислужниками. Значит, ему нужно во что бы то ни стало выполнить сказанное.

В горле противно пересохло, нос забил неаппетитный запах мокрой шерсти кшана.

– Конечно, господин Равель, – парнишка не осмелился поднять глаза на Доверенного.

– Вот и договорились, – Равель коснулся морды зверя, огладил животное. – Пойдем-ка побеседуем, с кшаном позже закончишь.

__________. __________

Многолико бурлил рынок, тесно зажатый каменными рукавами улиц. Густо дышал в лицо парнишки торопливой духотой, вкусно зазывал сладким текучим ароматом выпечки, обещал кислую нотку сушеных ягод, манил плотным запахом томящегося в жаровнях мяса. Вольготно струился меж лавочек рано пришедший этой весной зной, оттирал-подталкивал в тень разномастных навесов покупателей, словно подыгрывая в торге. Робкий ветерок, невесть как прорывавшийся изредка с побережья Ианты, дразнился мнимой свежестью, на деле привнося лишь неприятный солено-рыбный дух.

Амур шумно сопел, разглядывая окружающих. Сквозь зубы мальчишка как заведенный повторял стишок-считалочку:

Руки, ноги, голова.
Подарите два крыла.
Три печати поломаю —
Что случится, я узнаю.

Бесконечным морем колыхалась-гомонила толпа (вроде и рыночек небольшой, а народу!), звонко вбивал ритм молот коваля, дерзко врывалась в препирания толпы дудка менестреля, речитативом накладывались щедрые призывы лавочников. Чуть тише и спокойнее становилось лишь на соседних улочках-отворотах, где сплошь и рядом квартировали торговые и клановые гильдии – ишь, богато устроились близ тупичкового рынка!

Вон сколько народу, и чего только не было, хоть и не ярмарка! Глаза разбегались: где тут за всем уследить?

Амур и не уследил, едва не упустил момент! И когда та темная эльфийка прошмыгнуть успела? Хоть вовремя признал, а не то быть беде. Мальчик покосился на Яблоневую улицу, аллею с клановыми домами: из каких дверей-то вышла девушка? Показывать ему показывали, да толку, коли вывески все однотипные, поди запомни, а он будто читать умел. Вот ведь! Амур пропустил темную эльфийку мимо себя, выждал с полминуты и двинулся следом через толпу.

Согласно плану Равеля, пацан несколько дней потратил на подготовку, жил и подрабатывал на этом самом рынке, изучал окружение, запоминал свои цели и мелькал физиономией среди торговцев и стражников.

Планирователи, в кшаний зад их всех! Какой из него, Амура, притворщик-то?! Легенду выдумали, еще зубрить заставили, чтоб им!

Только задачи с такими, как Равель, не обсуждались – они выполнялись.

Невпопад заурчал живот, измученный волнением и впроголодь прошедшими днями подготовок (за грязную работу на рынке заплатили едва ли крохи). Злясь и на Равеля, и на духоту, и на темную эльфийку, Амур прибавил шаг, кусая губы: не потерять из виду, только бы не потерять из виду!

Цель остановилась. Украшалки рассматривает, цаца какая. Словно своих браслетов-кулонов мало ей, вон, аж на солнце бликует вся! Ах ты ж, еще и смеется над тупыми шутками тупого торговца, что пару дней тому назад нанимал мальчишку тюки перекладывать (даже на обед работничку не расщедрился, паскуда!).

Вот и Граноя – партнерша Амура по заданию. И откуда вынырнула? Не было ее мгновение назад. Низкорослая девчонка ловко вклинилась в толчею вокруг лавочки украшений, будто и сама что присматривает, вьется с вопросами-комментариями, муха, не иначе. На мальчика и глазом не косит: готов он там, не готов! Жужжит и жужжит себе, даже у той самой Сапфо о чем-то поинтересовалась, во дает, наглая!

Пацан подобрался, стараясь успокоить дыхание, а ноги словно ватными стали, нещадно захотелось пить. Жалобно заныл живот.

Руки, ноги, голова.
Подарите два крыла.
Сто печатей поломаю —
Ничего и не узнаю!

Граноя вдруг взмахнула руками, неуклюже переступая среди покупателей, ухватилась за Сапфо и резво побежала в сторону. В его, Амура, сторону – прочь от сердца рынка к боковым улицам. Расталкивая народ, девчонка рукой прижимала к груди сорванный с пояса кошель.

– Эй! Держите ее! Воровка! – взметнулся вслед беглянке звонкий голос темной эльфийки Сапфо. Эхом колыхнулась жадная до чужих потерь толпа, щедрая на слова, скупая на действия.

Амур припустил следом за девчонкой, сбивая дыхание, думая лишь о том, чтобы не запнуться о неровно уложенную брусчатку.

– Стоять! Именем Лорда!

Вон и стража за Граноей, за ним, за ними следом! Почти догнал, почти уже…

– Воровка, воровка…

– Чего случилось-то?

Голоса отдалились, сбились позади в липкий ком, неумолимо катящийся следом.

– Верни! Слышь, ты! Воровка! Лови ее!

– Ах гад, пусти, скотина!

– Сама уродка, верни, сказал, ворье несчастное!

Амур на бегу ухватил девчонку за плечо, дотянулся, зацепил подножкой. Свалились вдвоем, клубком покатились в пыли, не разобрать, где кто. Хлюпнул кровью нос, глухо отозвалась придавленная Граноя. В потные от волнения ладони мальчишки ткнулась холодная кожа кошелька, звякнули монеты. Быстрый жест: кошель за пазуху. Взгляды на мгновение встретились: насупленный прищур девчонки и мечущийся Амура. В следующий миг удар выбил из пацана весь дух. Граноя знала, куда парням целиться («Сам урод!»). Сама же как ужаленная подорвалась и стремительно бросилась прочь дальше по улице, умело уворачиваясь от пытающихся схватить ее зевак. Сбежала!

– А ну стой, паршивец! Попался!

– Я не… Я…

Ловящего ртом воздух Амура за ухо подняли на ноги. Пот застилал глаза.

Догнали! Двое других стражников поспешили за Граноей: поймают ее, как же, с печатью-то перемещения! Но вот шавка кшанья: нос разбила и так меж ног зарядила!

– Не дергайся! А ну живо отдай краденое!

– Я вон ей отдам, госпоже! И не крал я ничего!

– Разберемся. А ну расходитесь, народ, нечего толпиться, да и госпожу пропустите, чтоб вас! – стражник бесцеремонно потянул мальчишку за собой, с силой сжал плечо, дабы не сбег. Сурово зыркнул на зевак, так, что те живо повспоминали позабытые дела, начали вновь втягиваться в рыночную толчею с улицы.

– Пропустите, сказано вам, тугоумы, разойдитесь, пока не помог! Госпожа, сюда!

Амуру вдруг стало страшно: а если никто и не понял, что он вроде как забрал ворованное, чтобы вернуть? Вдруг не получилось у него так, как задумано? И его заберут стражники, что же потом сделают? Но хуже, что после явится Равель… и поинтересуется, как вышло, что он, Амур, провалил задание?