Девчонки хихикнули в унисон над шутливым представлением Татум, Надя села на скамейку.

– А вы…

– Привет! – В их маленький круг вторглась еще одна девушка – кудрявая брюнетка с голубыми оленьими глазами. – Увидела, что Славянова подошла, и решила, что меня не расстреляют на подходе, давно хотела познакомиться. – Она широко улыбнулась, подняв соболиные брови домиком. – Я Анна. И мне очень интересно, что на самом деле скрывается за сплетнями, – в лоб предупредила она. – Когда говорят, что девчонка настоящая стерва, – уверена, с ней нужно подружиться.

Дрейк засмеялась, прикурила сигарету. Благосклонно кивнула в сторону стола, приглашая Анну присесть.

– Ты молодец, лесть всегда действует как смазка, – дернула она уголком губ.

Надя нахмурилась, чуть стушевалась, Ника с улыбкой закатила глаза.

– Если слово «стерва» для тебя – комплимент, мы точно подружимся, – хихикнула девушка. – Я на третьем курсе учусь.

– Первый. – Дрейк указала на себя и сестру. Махнула рукой с зажатой между пальцами сигаретой в сторону Нади. – Второй.

– А ты не такая пугающая, как говорят. Интересно познакомиться с легендой. – Анна достала из сумки пачку сигарет.

Тат удивленно хмыкнула.

– Да откуда это вообще взялось? И почему пугающая? Я что, била кого-то? С каких пор яркий макияж к бандитизму приравнивается? – Она возмущенно всплеснула руками.

– Ну, знаешь. – Анна прикурила сигарету, патетично взмахнула в воздухе рукой. – В первую неделю на третьей паре ты спросила преподавателя, можно ли покурить, и вышла из аудитории вместе с ним.

– Это был не преподаватель, а молоденький аспирант, – скривила губы Тат, не находя аргумент весомым. Затянулась. – И он тоже знатно подзатрахался к тому моменту, я просто дала ему повод для передышки. Мы мило поболтали в курилке.

Она не была смелой. Она просто устала. Взрослые не понимали в жизни больше, они просто задолбались сильнее и не хотели тратить время на смущение, просто не было сил. Татум с каждым годом понимала это все отчетливее.

– Ты разделась на перемене в полной аудитории, – спокойно припомнила Анна с легкой улыбкой.

Подняла сигарету вверх, «за здоровье» Татум.

– Я не раздевалась, – вздохнула Дрейк. – Я заметила, что надела кофту шиворот-навыворот, и мне лень было идти переодеваться в туалет. Как будто никто не видел простого черного лифчика. – Она закатила глаза.

Анна засмеялась.

– А еще у тебя такой взгляд…

– Какой? – нахмурилась Тат.

– Неважно, – с улыбкой отмахнулась Анна, кивнула Наде. – Уверена, как и на Славянову на первом курсе, на тебя уже положил глаз кто-то из Примусов. Они такое любят. – Она выпустила в воздух дымное колечко.

– Ты про ту стайку альфа-самцов, вечно трущихся у «майбаха»?

– Ага, – подтвердила Анна.

– Надя, ты встречалась с кем-то из них? – Тат удивленно посмотрела на блондинку.

За Славянову ответила Анна.

– Она отшила пару ребят в том году, теперь возведена в ранг сложной цели, – хмыкнула голубоглазая, – сейчас, насколько я знаю, ею интересуется Сухоруков, но он пока на стадии разведки, активных действий не предпринимает.

Анна подмигнула смутившейся блондинке, переглянулась с Тат, Дрейк засмеялась. Анна была классной и легкой, не давила, не ездила по мозгам. Татум многозначительно посмотрела на девушку.

– А ты? Тебя добивались?

– Какое-то время, – легкомысленно усмехнулась та. – Пару недель я мутила с Вертинским, но это было в начале учебы – мы остались хорошими знакомыми, он переключился на другую. Ухаживал он, конечно, красиво, – вздохнула брюнетка. – Огромными букетами задаривал, как было не сдаться. Но в конце концов нам обоим это стало не нужно «на долгую», так что мы обоюдно все закончили.

– Интересно, – задумчиво протянула Тат. – Обычно про такое не говорят в позитивном ключе.

– В этом весь Крис, – улыбнулась Анна, потушила сигарету о железный стол, проговаривая слова сквозь дым на губах. – Он, конечно, бабник, но не откровенный говнюк. С ним можно повеселиться. Учитывая его олимпы.

– Учитывая что? – не поняла Дрейк.

Надя хмыкнула: ее не интересовали Примусы, она совсем забыла рассказать об этом феномене Татум.

– Олимпы. – Анна удивилась, понимая, что Дрейк не в курсе. – Одна второкурсница еще в прошлом году встречалась с Вертинским. – Она заговорщически понизила тон голоса. – Не знаю, либо Крис наобещал ей с три короба, либо она была просто наивной, но расстались они с диким скандалом, про это весь университет говорил. – Анна хихикнула и интимно прикоснулась губами к фильтру зажатой в пальцах сигарете Тат, которая сидела рядом с брюнеткой на столе. Затянулась, расплылась в широкой улыбке. – Но девчонка была не промах и вместо истерик завела телеграм-канал с оценкой всех Примусов. В основном по пунктам в постели. Это быстро стало популярным, другие девчонки выставляли свои оценки парням – канал стал крутым ответом элитной компании Примусов. У них есть деньги и связи: у некоторых отцы – строительные магнаты, как у Вертинского, у кого-то папа депутат, судья. Униженная девушка мало что может таким противопоставить. Но голос народа не заткнуть.

Анна рассмеялась своей правдивой аллегории, Дрейк одобрительно качнула головой.

– А почему «олимп»?

– О! – рассмеялась Анна. – Уверена, ты оценишь. – Она покачала головой и в порыве рассказа отняла у Тат почти дотлевшую сигарету. Делала это искренне и не тушевалась, Татум была не против. Сама прикурила другую. – На канале классификация и баллы начисляются по отсылкам к мифам Древней Греции. Ну, знаешь, у детей постсоветского пространства было три пути: космос, динозавры или мифы Древней Греции. – Тат засмеялась, отлично понимая, о чем говорила Анна. Она сама была помешана на этом в детстве. – Ну, собственно, Марк у нас – Дионис, девять олимпов из десяти: сладкий, веселый мальчик, угощающий девушек дорогим вином. – Она выпустила колечко дыма Татум в лицо, Дрейк неосознанно облизнулась. Поймала светлый взгляд голубых глаз, на секунду задержала дыхание. – Иван – Зевс, – продолжила Анна. – Семь олимпов из десяти: трахает все, что движется, несмотря на наличие девушки. Она вроде закрывает на это глаза, либо ей нравится постоянное чувство ревности, – хмыкнула Аня. – Саня – Гермес, тоже семь олимпов: хитрый, везде пролезет без масла, обо всем в курсе, в постели скорострел, но возмещает это умелыми руками и языком. Бог красноречия в переносном смысле.

Анна захохотала, Татум засмеялась с ней в унисон: потрясающая в своей тонкости ирония восхищала.

– А почему Зевс не Марк? – отдышавшись от хохота, задумалась Дрейк. – Он же у них вроде лидер, как главный красавчик, нет?

– О-о-о. – Анна многозначительно улыбнулась. – Ты совсем не права. – Она со знанием дела покачала головой, снова отняла у Тат сигарету, стряхнула с нее пепел и вернула задумавшейся Дрейк под удивленным взглядом последней. – Марк, конечно, будто сошел с обложки журнала, и у него рукава забиты брутальными татуировками, но он, скажем так, только вице-президент в их компании.

– Кто тогда главный? – непонимающе нахмурилась Дрейк.

Сухоруков походил на героя в плаще, который спасал из беды, а затем трахал девушек. В любовном романе Татум бы сделала его главным объектом в глазах героини с маркером «от ненависти до любви».

– Вертинский, – многозначительно улыбнулась Анна. – Он далеко не красавчик, но берет другим. Во-первых, Крису двадцать четыре – он старше всех Примусов. Во-вторых, – Тат затянулась, с интересом слушая брюнетку, – он всех Примусов выстроил в свой бизнес – точно не знаю, но он как-то связан с вечеринками. И в-третьих, у него нет клички по классификации богов: он сам – Олимп. То есть десять из десяти олимпов, – довольно протянула Анна, видя, как девчонки ее внимательно слушают. Два года светской жизни университета не прошли даром. – Та второкурсница, конечно, не рассчитывала, создавая телеграм-канал, призванный унизить парней, что таким образом возведет Вертинского в ранг приза, который сам будет выбирать девчонок, но демократию не обманешь – каждый там честно высказывается.

Татум задумчиво хмыкнула. Необычно. Интересно и необычно: неудивительно, что девчонка, которую она застала в конце августа во время вечеринки верхом на Вертинском, не стеснялась неожиданной гостьи в лице Дрейк. Она гордилась. Тем, что именно она была тогда с ним.

Как назло, самые несовместимые вещи сука-судьба все-таки умудрялась совмещать, потому что в то время, как к их столику подходил только что обсуждаемый Примус Крис, у Татум зазвонил телефон.

Татум

– Привет. Как насчет посетить нашу скромную вечеринку сегодня вечером? – Крис широко улыбнулся.

Татум смотрела на него сосредоточенно пару секунд. Потом, будто опомнившись, показала жест, мол, подожди минуту, соскочила со стола и ответила на звонок.

– Да? Мам, что-то случилось? Я в универе. – Тат зажала пальцем ухо, стараясь заглушить гомон со двора.

– Татум, Ника мне рассказала про утро. Ты себя плохо чувствуешь? Почему ты мне ничего не сказала, мне позвонить доктору? – Мама казалась обеспокоенной, а в Дрейк начинала закипать злость.

Она. Же. Сказала. Ей. Заткнуть. Свой. Поганый. Рот. Трепло безнадежное.

Она выдохнула, обернулась к их столику, у которого до сих пор стоял Примус. Надя с Анной сидели тихо, по лицу Ники было понятно, что она в курсе, кто звонит, но все же считает себя правой. Зачем было рассказывать? Подумаешь, небольшая паническая атака.

Ладно, большая. Но дело все равно не ее.

– Нет, мам. Со мной все в порядке. Это было недоразумение, Ника все не так поняла.

– Ты уж извини, Татум, не сердись на Нику. Я просто хотела удостовериться, что ты в порядке. Почему ты не сказала, что у тебя в начале семестра был сильный приступ?

– Я в норме. А не сказала, потому что думала, что тебе твой личный сыщик все передаст. – Тат не удержалась от едкого ответа: для нее личное пространство – святое.

– Нет, солнце, я так не считаю. Я поспрашивала у соседей и знакомых, тут недалеко есть отличный психолог. Я записала тебя на завтрашнее утро, он профи.

Дрейк передернуло. Хорошо, что они разговаривают по телефону: была бы мать здесь, Татум могла бы и не сдержать эмоций.

Психолог. Будто они много понимают, теоретики. Потом дадут таблеток для восстановления внутреннего баланса и начнут втирать дерьмовые слова про то, что нужно не бояться и открыться себе, миру, людям.

На таких сеансах Тат всегда чувствовала себя настоящим психом: она с трудом сдерживала в себе желание проткнуть лекарю душ глазное яблоко ручкой. Ее любимой гелевой ручкой, так, чтобы его мозг окрасился в синий, а вытекший глаз, затолканный после до самых гланд, мешал воздуху проникать в легкие.

Татум не любила психологов.

– Ясно. – Это все, что она могла сказать, не употребляя матерных слов.

Отключила вызов. Пару секунд сжимала телефон в руке до побеления пальцев и сделала, как учили: медленный вдох, медленный выдох.

Подошла к столику, глядя на ожидающего ответа Криса и Нику с извиняющимся выражением на лице. Схватила со стола свою сумку, кинула уничтожающий взгляд на сестру и на мгновение остановилась напротив парня.

Она смотрела. Оценивала. Рвала и метала.

– Я буду там. – Татум развернулась на каблуках и ушла прочь со двора.

Дала установку:

«Постараться никого не убить и абсолютно точно кого-нибудь трахнуть».

Глава 3. Светская беседа

Татум

Не выключая серию ситкома на ноутбуке, Татум начала собираться на вечеринку.