Хотите понять, насколько сильно наша культура ориентирована на четыре жизненные станции? Зайдите в книжный магазин. Бесчисленные полки заставлены томами советов о том, как выжить на каждой из четырех станций и перейти к следующей^{11}. Для детей речь идет о самооценке, как в книгах «Хельга делает себе имя» (Helga Makes a Name for Herself), «Миру нужен тот ты, кем ты создан быть» (The World Needs Who You Were Made to Be) или «Я уверенная, смелая и красивая» (I am Confident, Brave, and Beautiful, книжка-раскраска). Подросткам и молодым людям адресовано просто несметное число книг вроде «Как пережить свое детство, когда ты уже большой» (How to Survive Your Childhood Now That You’re an Adult). Огромное количество книг посвящено тому, как пережить те десятилетия, которые мы проводим на работе, – жанр, открытый в 1936 г. публикацией книги Дейла Карнеги «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей». Теперь на эту тему пишут книги вроде «Я здесь единственный нормальный? 101 совет, как пережить офисное безумие» (Am I the Only Sane One Working Here? 101 Solutions for Surviving Office Insanity) или «Не работайте с м*даками. И что делать, если они вокруг вас»^[7]. Для тех, кто выходит на пенсию, тоже нет недостатка в книгах: «Нет увяданию, или Как процветать на пенсии» (Not Fade Away: How to Thrive in Retirement), «Пенсия для начинающих» (Retirement for Beginners), «Отойти от дел молодым и богатым» и неизбежная «Как выжить на пенсии» (How to Survive Retirement), как будто после пенсии будет что-то еще.

Последовательная модель жизни глубоко укоренилась в культуре и закрепилась в законодательстве. В конституциях большинства стран обозначены отдельные права и обязанности для несовершеннолетних детей, студентов, работающих и пенсионеров. ООН создала отдельные организации для борьбы за права разных возрастных групп: ЮНИСЕФ (дети), ЮНЕСКО (образование) и Международная организация труда (работающие и пенсионеры). Кроме того, чтобы ежегодно напоминать нам о различных этапах жизни, учреждены Всемирный день ребенка (20 ноября), Международный день образования (24 января), Международный день солидарности трудящихся (1 мая) и Международный день пожилых людей (1 октября).

Факт периодизации жизни подталкивал экспертов и ученых рассказывать о том, что означает каждая из стадий. Популярная психосоциальная теория развития личности, предложенная Эриком Эриксоном (1902–1994) в книге «Детство и общество» (1950), выделяла восемь стадий, каждая из которых ассоциировалась с парой конфликтующих тенденций: младенчество (0–2 года, доверие-недоверие), раннее детство (2–3 года; автономия – стыд и сомнения), дошкольный возраст (3–5 лет; инициатива – вина), школьный возраст (6–11 лет; трудолюбие – неполноценность), юность (12–19 лет; идентичность – неопределенность), молодость (20–44 года, близость – одиночество), зрелость (45–64 года, продуктивность – инертность) и старость (после 65 лет, целостность – безнадежность)^{12}. Каждый этап является кумулятивным в том смысле, что разрешение конфликта, присущего данному этапу, подготавливает человека к следующему. И каждый этап предполагает овладение ключевым навыком: кормление, приучение к туалету, исследование, обучение, социальные отношения, взаимоотношения, работа и родительство, размышления о жизни. Неспособность эффективно овладеть каждым навыком чревата тяжелыми последствиями на всю жизнь, учитывая, что последовательность стадий предопределена.

Олицетворение четырех жизненных станций настолько глубоко укоренилось в нашем сознании, что мы не только воспринимаем их как должное, но и порицаем тех, кто не переходит от одной стадии к другой своевременно, если этому не мешают физические или ментальные недостатки, – ведь это универсальная схема развития, обязательная для всех. Того, кто не перешел от детства к юности, чтобы подготовиться к взрослой жизни, называют «Питером Пэном»^{13}. О подростке, который так и не стал взрослым, скажут, что он «бунтарь». Работник, который не может позволить себе выйти на пенсию, – «неудачник», «транжира» или «безответственный». Целая армия психологов и терапевтов стала зарабатывать на жизнь, предлагая советы и лечение тем, кто отстает от последовательности жизненных этапов.

Не случайно Эриксон предложил свою психосоциальную теорию именно в 1950 г. К концу 1940-х в Европе, США и многих странах Восточной Азии и Латинской Америки были стандартизованы всеобщее школьное образование, работа по найму и выход на пенсию, поэтому подавляющее большинство людей подчинялись последовательной модели жизни. Архитекторы этой модели и государственные бюрократы, обязанные обеспечивать ее всеобщее соблюдение, беззастенчиво утверждали, что последовательность школьного образования, работы и выхода на пенсию полезна для людей. Я, конечно, согласен с тем, что школьное образование было и остается довольно полезным, хотя движение за домашнее обучение 1970-х не зря бросило вызов монополии государства на образование – ведь обстановка в школах, целью которых оставалось превращение детей в послушных работников, становилась все более невыносимой. Но не думаю, что одностороннее движение от образования к работе, работа по найму и выход на пенсию без шансов на вторую попытку – универсальное решение, подходящее для всех. Рост самозанятости 1980-х и феномен сдельной экономики XXI в. требуют пересмотра уместности возрастной организации жизни, а финансовый кризис, поразивший пенсионные системы, дал новые аргументы критикам последовательной модели жизни. Давайте рассмотрим этап за этапом недостатки и проблемы последовательной модели жизни.

Воспитание детей: от «оптом дешевле» до «маленького императора»

«Чтобы содержать семью, нужно много денег», – писали Фрэнк Гилбрет и Эрнестина Гилбрет Кэри в своей книге-бестселлере 1948 г. «Оптом дешевле», четырежды поставленной в кино (в том числе с участием Стива Мартина и Бонни Хант), а также ставшей театральной пьесой и мюзиклом. У их родителей, экспертов по промышленной эффективности Лилиан Моллер Гилбрет и Фрэнка Банкера Гилбрета, которые помогали промышленным компаниям повышать производительность труда, было 12 детей. Их работа вдохновила не только производственников, но и архитекторов-модернистов, в числе которых был Вальтер Гропиус^{14}, основатель школы Баухауз. Гилбреты применяли принципы научного менеджмента как в заводских цехах, так и в своем домохозяйстве. «Эффективность в семье Гилбретов считалась такой же добродетелью, как правдивость, честность, щедрость, филантропия и чистка зубов». Они первыми стали производить съемку производственных операций для повышения эффективности. «Папа снимал, как мы, дети, моем посуду, чтобы понять, как сделать наши движения более экономными и тем самым ускорить выполнение работы». Фрэнка-старшего часто спрашивали: «Как вы кормите всех этих детей?», на что он отвечал: «Ну, знаете, оптом дешевле».

Гилбреты имели исключительное число детей, а в сочетании с их социальным статусом и образованием это делало их феноменом. Лилиан родилась в обеспеченной калифорнийской семье, училась в колледже в Беркли и получила докторскую степень в области прикладной психологии в Брауновском университете. Для женщины с ее образованием иметь так много детей было крайне необычно даже для того времени. Фрэнк отказался от возможности учиться в Массачусетском технологическом институте, чтобы начать карьеру в промышленности и консалтинге, которая принесла ему мировую известность как одному из ключевых деятелей в области научного менеджмента. К моменту его смерти от сердечной недостаточности в 1924 г. их старший ребенок, Энн, была второкурсницей в Университете Джонсона Смита, а младшей, Джейн, было всего два года. В течение 40 лет Лилиан продолжала заниматься консалтинговым бизнесом, одновременно воспитывая своих многочисленных детей. Она нашла время, чтобы написать несколько знаковых книг по психологии и эффективности на фабрике и в домашнем хозяйстве, в том числе «Жизнь с нашими детьми» (Living With Our Children), вышедшую в 1928 г. В этой книге она задавала риторический вопрос: «Почему в семейной жизни не должно быть плана?» Перед ней тогда стояли титанические задачи – обеспечить детей и дать им хорошие возможности в жизни. «Мы будем рассматривать семейную жизнь как процесс воспитания ребенка, в котором можно использовать все доступные методы, хорошо зарекомендовавшие себя в других областях». По ее мнению, «объем планирования, с целью дать ему жизненные возможности и богатый опыт, оказывает огромное влияние на то, что он будет делать и кем станет». В отличие от многих современных родителей, она утверждала, что «диплом колледжа и место в списке “Кто есть кто” что-то значат, но успех в качестве учителя в маленьком городке или отраслевое лидерство могут значить не меньше». Возможно, именно большое количество детей позволило одному из самых известных экспертов по эффективности не зацикливаться на каком-либо конкретном способе обеспечить успех в жизни своим детям. Путей к успеху было много, и каждый из них выбрал свой.

Перенесемся в начало XXI в. Рождаемость стремительно сократилась до такой степени, что в Восточной Азии, Европе и Северной Америке женщины рожают в среднем менее двух детей за всю свою жизнь, что не позволяет обеспечить воспроизводство населения. Согласно отчету Национального центра статистики здравоохранения, опубликованному в 2018 г.^{15}, американские женщины в возрасте 22–44 лет, получившие образование в колледже, рожают в среднем одного ребенка, а женщины без высшего образования – 2,6. (Для мужчин с высшим образованием этот показатель составил 0,9.) Таким образом, образование в колледже для женщин стало американским вариантом китайской политики «одна семья – один ребенок».

Большому количеству детей люди с растущими доходами предпочитают качество жизни – делает вывод чикагский экономист Гэри Беккер^{16}. Свои старые «тачки» они меняют на более роскошные автомобили, а не покупают дополнительные машины подешевле. «Взаимосвязь между количеством и качеством жизни детей, – пишет он, – выражается в том, что с увеличением дохода растут затраты на каждого ребенка». То есть, если доходы родителей растут, они предпочитают вкладывать больше средств в каждого ребенка, предоставляя ему лучшие возможности в жизни. От Восточной Азии и Индии до Европы и США родители стали одержимы идеей не воспитывать успешных людей, а вручать своим детям (или своему ребенку, если речь идет о родителях с высшим образованием) этот успех в готовом виде.

Современное воспитание детей стало сводиться к тому, чтобы обеспечить отпрыску обучение в лучшем из возможных колледжей^{17}. Профессор Кен Робинсон в своем знаменитом выступлении на TED Talks обвинил родителей в том, что они извращают цель образования в жизни. «Если вы считаете, что весь смысл образования в том, чтобы ваш ребенок поступил в конкретный университет, и что диплом этого университета обеспечит его будущее, что у него будет хорошая работа в среднем классе и долгосрочный доход, то вам не нужно объяснять, почему родители ломятся именно в эту дверь, – отметил он на Talent Summit Dublin в 2018 г. – Проблема в том, что такой перекос в образовании оттесняет на второй план многие другие способности и таланты, которые есть у детей и которые понадобятся им сейчас и в будущем». Эта проблема охватила весь мир. В Индии дети, подгоняемые высокими родительскими ожиданиями, стали стремиться только к высшим баллам на экзаменах. «Чрезмерные родительские требования могут пагубно сказаться на развитии ребенка, потому что он будет искать только способы повысить свои оценки, – утверждает Авик Маллик^{18}. – Пренебрегая самой важной частью образования, которая заключается в усвоении знаний, полученных от педагога, ребенок тратит свои умственные способности на то, чтобы довести свой табель до совершенства, вместо того чтобы изучать предмет».