– Глава Бай, разве вы не знаете, что вино в таких местах лучше не пить? – прошептала я, не решаясь сказать ему, что девушки подсыпали в кувшин афродизиак.

– Ты знаешь о таких местах больше меня.

Он спокойно поставил чашу на стол и протянул мне руку.

– Разве ты не играешь здесь на цине за деньги?

Злость, презрение, я не могла понять, что он прячет за этой невозмутимостью.

– Здесь хорошо платят и никогда не бывает скучно. Глава Бай, вам тоже стоит позволить себе развлечься.

Я улыбнулась, чувствуя, что скулы сводит от этой игры. Но его не пронимала даже моя улыбка.

– Я знаю, что сяо Хуа оставила вас без денег.

И почему он знал все?

Но моя улыбка не дрогнула.

– Раз уж вы здесь и обещали заплатить за встречу со мной, я обязана развлечь вас… – я вложила свою руку в его, – музыкой.

Он не противился. Он помог мне подняться и не отнял руки.

– Вернись со мной.

Я замерла. Но лишь на секунду. В следующее мгновение я уже брала в руки цинь и улыбалась.

– Какую песню вы хотите услышать?

– Я хочу, чтобы ты вернулась в Учение.

– Значит, сегодня вы пришли не ради музыки. – Я вздохнула и прошлась по струнам. – Как жаль.

– Чжу-эр… – он помедлил. – Гао Фэнь, даже если ты не хочешь признавать себя госпожой У, возвращайся со мной.

Я отложила цинь.

– Я не вернусь.

– Почему?

– Мне больше нечего там делать. Больше мне ничего не нужно от вас, Глава Бай.

– И что ты собираешься делать дальше?

– Вернуться к своей семье.

– Минчжу! Разве ты не понимаешь, что У Баолин убьет тебя, стоит только ему узнать, что меч в твоих руках?

– Меня не так-то просто убить, Глава Бай. Совсем как вас.

Нам незачем было защищать друг друга.

– Возвращайся со мной. Как только меч Ворона окажется у твоего дяди, все начнется сначала. Вороны воспрянут, и прольется кровь. Ты хочешь этого?

Вернуться, чтобы сохранить покой его Учения? Вернуться, чтобы меч Трехлапого Ворона оказался на дне Священного Озера?

– Почему я должна бояться этого?

– Ты должна бояться хотя бы того, что он убьет тебя.

– Я не боюсь его и еще меньше боюсь смерти, Глава Бай, разве вы еще не поняли этого?

Бай Син резко притянул меня к себе, но его глаза все еще были холодны. Даже огненное вино не имело над ним власти.

– Возвращайся со мной. Как только ты ступишь на землю Воронов, не будет пути обратно.

– Я не вернусь, и что вы сделаете? Заставите меня силой? Меч Лотоса против меча Ворона – одолеть меня будет уже не так-то просто.

– Не пытайся подавить его силу сама. Возвращайся со мной, и я обещаю, что достану тебе техники Ворона. Не рискуй своей жизнью ради этого.

– И как вы их достанете?

– Просто верь мне. Я обещаю тебе.

Его взгляд обжигал. Темный лед накатывал на меня волной.

– Ты обещал мне, что, если я выйду за тебя, вы спасете брата. Но вы не спасли. С чего мне верить тебе теперь?

– Чжу-эр…

– Защищай Ду Хувэя, защищай свое Учение, защищай себя, защищай кого хочешь, меня защищать не нужно. Ты сам привел меня туда, к Пагоде. Глава Бай, вы же знали, что я догадаюсь. Теперь меч отца мой, и мне не нужны чужие обещания. Все, что мне нужно, я возьму сама.

– Ради этого ты рискнешь всем?

– Рискну.

– И этой девочкой, которая смотрит на тебя с обожанием?

– Почему нет?

– Ты правда отдашь ее У Баолину? Таков был твой план?

– Почему я не могу?

– Потому что она верит тебе. Потому что тебе жалко ее.

– Мне не жалко.

– И сяо Хуаня? Поэтому ты рисковала своей жизнью, чтобы спасти его?

– Я рисковала своей жизнью и ради вас, Глава Бай, но это ничего не значит.

– Ничего не значит?

– Ничего.

– И желание твоего отца ничего не значит?

– Он мертв.

– Верно, но ты жива. Ты жива! И твой брат жив. Он не ждет тебя, он совсем не знает тебя. У Баолин воспитал его своим наследником. Боюсь, он, как все, считает вашего отца отступником и изменником.

– И что же? Что из этого? Ваша тетя пыталась убить вас, а вы до последнего ее защищали. Ваше обещание, ваша семья, ваша вина, ваш выбор. Я сохранила ей жизнь. Разве вам этого недостаточно? Я приняла ваш выбор, теперь вы примите мой.

– Все, чего ты хочешь, – я помогу тебе получить это.

– Я хочу, чтобы вы заплатили обещанное и ушли.

– Меч Ворона…

Я резко подалась к нему и накрыла его губы ладонью.

Скрип двери и клубящийся шепот. Эти проказницы так шумели, что едва ли могли подслушать наш разговор, но теперь захотели подсмотреть.

– Кажется, кому-то слишком скучно сегодня, – прошептала я на ухо Бай Сину. Я коснулась его лица так, что со стороны должно было казаться, что Фэнь-цзе страстно целует этого господина. Мои губы чуть подрагивали от смеха, шепот у дверей стал нарастать, пока кто-то не разогнал этих любопытных гусынь. Смеясь, я отпрянула от Бай Сина, но оказалась на полу. Его лицо над моим, слишком близко. Но в его зрачках – все еще лед.

– Они ушли, – прошептала я.

Мне вдруг захотелось коснуться его лица, чтобы проверить, дрогнет ли его взгляд, потемнеют ли его глаза сильнее – могут ли они потемнеть. Я мысленно дала себе пощечину и приказала остановиться. Один глоток не мог заставить меня потерять остатки рассудка.

– Возвращайся со мной.

Я покачала головой.

– Если не вернешься сейчас, уже не сможешь вернуться.

– Я знаю. Я переписала все правила, Глава Бай. Я знаю.

Он больше не уговаривал меня. Лишь смотрел. Пусть это был холодный взгляд. Пока он смотрел на меня, я знала, что в этом темном льде отражаюсь лишь я. Хотя бы пока он смотрел. Так, будто я могла навечно удержать его в этом мгновении.

Потом он поднялся, и я закрыла глаза.

– Я приду завтра и спрошу вас вновь.

Он ушел, я спрятала лицо в горящих ладонях.

Я не могла вернуться с ним. И все же я чувствовала радость от того, что увижу его еще один раз.

Я сошла с ума. Я и правда сошла с ума.

5

Обхватив колени руками, сяо Хуа сидела на пристани и смотрела в воду. Ее плечики подрагивали, хотя этой ночью ветер обнимал теплыми крыльями.

Я стояла за ее спиной несколько минут, но она даже не почувствовала. Этот ребенок был таким беззащитным. Ей и правда повезло, что она дожила до этого дня. Может быть, это судьба оберегала ее.

«– Ты правда отдашь ее У Баолину? Таков был твой план?

– Почему я не могу?

– Потому что она верит тебе. Потому что тебе жалко ее».

Бай Син ошибался, мне не было ее жаль. Жалеть ее, жалеть себя, жалеть всех, кому хоть раз доводилось плакать в отчаянье. Тратить время на жалость – тратить его впустую.

– А Хуа.

Девочка обернулась, и ее заплаканное лицо тронула улыбка.

– Сестрица, ты наконец вернулась!

Этот глупый ребенок сорвался с места и прилип ко мне теплыми объятьями.

– Я боялась, что ты не вернешься.

– С чего бы? Видишь, я здесь.

– Сестрица, зачем мы ушли? Разве на Горе Лотоса было плохо? Разве тебя обижали там?

Я неловко погладила ее по волосам.

– Сестрица не могла не уйти. Ей нужно в другое место.

– Куда?

– Далеко.

– Обязательно нужно?

– Сяо Хуа, скажи, ты пошла бы с сестрицей в то место или вернулась бы к матушке Цай?

– С сестрицей.

И правда, глупый ребенок.

Я уложила ее спать, будто ей было четыре года, а не четырнадцать. Мне пришлось держать ее за руку, пока наконец ее беспокойные глазки не сдались сну. Мой наставник бы никогда не стал терпеть ее слезы, наставница бы никогда не заставила ее плакать. И только я продолжала сидеть, не зная, почему мое сердце сжимается липким сожалением.

На следующее утро она поглядывала на меня с беспокойством, будто ждала, что я отругаю ее за вчерашние слезы.

– Сестрица, почему ты вернулась так поздно? – Она полдня ходила вокруг меня по кухне, не решаясь задать этот вопрос.

– У сестрицы были дела.

– Мне не спрашивать?

Наконец-то этот ребенок начинал понимать.

– Лучше сбегай на рынок, купи свежей рыбы.

– Сестрица, что ты готовишь?

– Секрет.

– Сестрица! – сяо Хуа рассмеялась и убежала.

Я редко готовила, и каждый раз выходило по-новому. Но когда-то это было традицией: перед тем, как покинуть Хэши и вернуться к отряду Цзе Цзина, я готовила для наставницы три блюда. Это было нашим прощанием.

Я взяла нож и принялась нарезать овощи. Эта часть всегда выходила у меня лучше всего.

– И чем они провинились перед тобой? – шутила Юэ Гуан, следя за тем, как я орудую ножом.

Я улыбалась и молчала. А потом чувствовала себя ребенком, который пытается сразиться с паром, солью и временем. Только теперь некому было подсказывать мне и тихо смеяться. Теперь некому было смеяться. И все же сяо Хуа смеялась. Она гордо показывала мне рыбу, которую выбрала сама, и почти с удивлением следила за моими движениями.

– Разве так ее нужно чистить?

– Сяо Хуа, беги погуляй. – Я строго посмотрела на нее, давая понять, что то, как я управляюсь с рыбой, было исключительно моим делом.

Она захихикала и выбежала.

Я не любила, когда другие наблюдают за моими страданиями. Особенно когда приходилось бороться с собственной беспомощностью. Однажды я даже повернулась к наставнице и с вызовом бросила:

– Ты же специально меня мучаешь?

– Конечно, – рассмеялась она, – ты всегда должна помнить, что есть что-то, в чем ты откровенно плоха.

– Тогда зачем мне делать это?

– Чтобы не умереть с голоду.

Это было неправдой. Я умела не умирать с голоду, умела разводить костер и жарить на нем все, что двигалось или удачно попадало ко мне в руки. Я многому научилась в отряде Цзе Цзина.

– Если человек умирает от голода, он не будет три часа парить мясо, выбирать к нему специи, тонко нарезать овощи, а потом… потом…

– Вот увидишь, ты опять забыла, что потом.

Но все же это было не так страшно, чтобы напугать меня по-настоящему. Теперь я парила, нарезала и знала, какой соус подавать. Все ее наставления, когда-то пропадающие в бездне моего нетерпения, все еще звучали в моей голове. Будто я и правда могла вновь услышать их.

Когда сяо Хуа нетерпеливо заглянула на кухню, я поманила ее к себе:

– Все еще не веришь, что сестрица знает, что делать?

Девочка замотала головой.

– Тогда возьми все и накрой на стол.

Я с чувством победы вышла и замерла.

Раньше, чем я думала. Он пришел слишком рано.

Его одежды белели у пристани, ветер беспомощно играл ими, но не мог по-настоящему их коснуться. Я тихо подошла и встала рядом.

– Вы пришли.

– Ты ждала меня?

Он повернулся ко мне, и я невольно улыбнулась. Его тихий ровный взгляд молчал. Все то же спокойствие, та же невозмутимость. Глава Бай. Это и правда был Бай Син, которого я знала.

– Конечно, я ждала вас.

– Сестрица!

Сяо Хуа подбежала к нам и замерла, будто ее окатили холодной водой и приказали застыть навечно.

– Гл… Глава Бай… – прошептала она, перепуганно уставившись на Бай Сина. Потом, поймав мой строгий взгляд, она поспешно поклонилась Главе и вдруг радостно вскрикнула:

– Мы возвращаемся в Учение?

– Сяо Хуа, поставь еще один прибор. Глава пообедает с нами.

Девочка захлопала глазами и поспешно убежала.

Бай Син молчал, но не отказывался. Я тихо улыбнулась.

Сяо Хуа накрыла стол во дворе, около сливы.

– Сестрица… – прошептала она, но тут же умолкла, когда вслед за мной за стол сел Бай Син.

– Почему ты стоишь? Садись.

Девочка отошла на несколько шагов и замотала головой.

– Сяо Хуа?

– Как я могу… – пролетала она, не решаясь поднять глаза, но Бай Син повторил за мной:

– Садись.