– Да, дорогая, слава богу. Но в наши дни… Чтобы справиться с темой, вам придется стать второй Джилли Купер. К сожалению. То, что вы мне прислали, конечно, хорошо, и, смею сказать, несколько лет назад я сумела бы продать такую книгу. Но сегодня? Нет-нет, сегодня вы должны предложить рынку историю. Угасающий аристократический род, юная дочь-бунтарка противостоит своей токсичной матери…

– Мама не токсичная, – вставила я. – Она просто немного старомодна.

– Противостоит своей токсичной матери, – повторила Риченда. – Она убегает, чтобы сочетаться браком со своей студенческой любовью; неожиданно выясняется, что молодой человек – вот это да! – хайлендский лэрд^[12], он трудится не покладая рук. Весьма вдохновляющая история, и она хорошо рассказывается. Именно такая история, моя милая, нужна Рынку. Кстати, а отец что говорит о вашем выборе?

– Отец уже умер.

– Тем лучше, – сказала Риченда.

Так и родилось «Пособие по жизни в горах для шотландских леди». Я неплохо справлялась; дело было на мази благодаря Риченде, которая сумела продать меня «Суитин и Сыновья» – впечатляюще крупному издательству. В первые месяцы книга поддерживала меня. Усаживаясь писать, я напоминала себе, почему, когда на Дункана, отучившегося в Оксфорде, свалилось управление поместьем, я не раздумывая последовала за ним в Шотландию, хотя объединяло нас лишь то, что мы оба рано лишились отцов. Когда я усаживалась писать, то снова и снова напоминала себе, почему я бросила журналистскую стажировку, которая далась мне с таким трудом, почему оставила свою уютную квартирку, оставила всех своих друзей и переехала туда, где у меня не было никого, кроме Дункана. Я так любила его, так хотела покинуть свой мир ради его мира!

Но этой зимой, когда лил дождь, когда опять забарахлил нагреватель, когда нахлынула очередная толпа дурно воспитанных девиц и биржевых брокеров, которые являлись на бесконечные выходные впустую палить по толстым глупым фазанам, книга перестала казаться мне креативной документалистикой и стала ощущаться как натужное вранье. Я изо всех сил пыталась продолжать, но в итоге прекратила, да так и не начала снова. И вряд ли начну теперь.

Я еще не известила Риченду, что не успею сдать книгу в срок. Но известить-то надо. Я открываю почту и набираю:

Здравствуйте, Риченда! Я…

– Тори?

Я поднимаю глаза. Возле моего столика стоит мужчина, худощавый и на вид нервный. Элегантный темно-синий костюм, накрахмаленная рубашка без галстука. Какой-нибудь другой мужчина в таком прикиде выглядел бы напыщенно, но на нем костюм смотрится идеально.

– Да, – говорю я.

– Марко, – представляется он и протягивает руку.

Я пожимаю ее и жестом приглашаю «присаживайтесь», а он жестом дает понять «я только закажу что-нибудь», и мы неловко улыбаемся друг другу.

– Хотите что-нибудь? – спрашивает он.

– Нет, спасибо.

– Как скажете. Договор у вас есть, верно?

Я с облегчением закрываю недописанное письмо и открываю договор. Марко, с чашкой эспрессо, садится рядом, и я разворачиваю планшет к нему.

– Спасибо. – Марко читает, размешивая сахар в кофе. – Все в порядке, – говорит он наконец. – Три плюс два, уведомление за три месяца, депозит за два месяца, гонорар Кьяры в размере месячной оплаты… хорошо. Как у вас с итальянским?

– Со скрипом. Но Кьяра сделала для меня несколько примечаний.

– Хорошо. У вас есть вопросы?

– Нет. Но я пока просто не знаю, какие вопросы задавать.

– Вы правы. Давайте я внимательно прочитаю договор, и прежде чем вы что-нибудь подпишете, мы с вами вдвоем по нему пройдемся. Вы все равно не сможете ничего подписать, пока не покончите с формальностями. У вас есть итальянский налоговый код?

– Я только вчера прилетела.

Усмешка краем рта. Какой он привлекательный, когда ухмыляется.

– Времени зря не теряете.

– Не вижу смысла затягивать.

– Это правильно. Итальянские бюрократы и так работают медленно, незачем задерживать машину еще больше. Налоговый код получить проще простого, но он вам понадобится абсолютно везде: чтобы открыть счет в банке, чтобы подписать договор аренды, чтобы получить номер мобильного телефона, чтобы получить вид на жительство и медицинскую страховку – ну и для уплаты налогов, конечно. У вас есть договор с итальянским работодателем?

– Я писательница. Фрилансер.

– Значит, вам понадобится аудитор. Если у вас его нет, я с удовольствием порекомендую кое-кого. Да, налоговый код. Я могу подать заявление от вашего имени, но вы и сами справитесь без труда. Надо только прийти с паспортом в налоговую службу и заполнить формуляр. Может, придется немного подождать. А код вам присвоят сразу.

Одна только мысль об этом утомляет.

– А вы можете получить код вместо меня?

– Да, конечно. Но вдруг вы не захотите платить мне за то, что могли бы сделать сами.

– Деньги не проблема, – отвечаю я. – Бабушка оставила мне небольшое наследство. Она любила Флоренцию и хотела бы, чтобы эти деньги упростили мне переезд.

– Рассудительная женщина ваша бабушка. – Марко достает телефон. – Паспорт у вас с собой? Давайте я его сфотографирую, и запустим машину.

Я достаю паспорт из внутреннего кармана сумки и вручаю ему.

– «Виктория Кэтрин Энн Дезире Макнейр», – читает Марко. – Четыре имени и фамилия. Люди будут путаться.

– Почему? У итальянцев же тоже есть вторые имена?

– Есть, но не такие. – Марко расправляет паспорт и делает несколько снимков. – В вашем случае налоговый код будет включать только первое имя и фамилию. Просто и понятно.

Меня вдруг осеняет ужасная мысль.

– Первое имя и фамилия? Но если фамилия изменится…

Он поджимает губы.

– А вы собираетесь сменить фамилию?

– Нет. Ну… да. То есть… Я сейчас как раз развожусь.

Ну вот я и произнесла это вслух. Боже мой.

Марко откидывается на спинку стула.

– Сочувствую. А… понимаете, я обязан об этом спросить. Процесс идет к концу? Или только начался?

Я припоминаю своих друзей, которые прошли через развод. Процесс затягивался до бесконечности, даже когда обе стороны изначально были единодушны. У некоторых развод тянется до сих пор.

– Не исключено, что до того, как все закончится, Брекзит случится, – говорю я. – И тогда…

– …и тогда ваш переезд во Флоренцию сильно осложнится? Да. А что, если сменить фамилию в Соединенном Королевстве прямо сейчас? Это возможно? Вы сможете сменить фамилию до конца процесса?

Я крепко задумываюсь.

– Наверное, смогу. Надо составить заявление о намерении, подать заявку на новый паспорт и так далее. Наверняка мороки будет много, но это не так уж трудно. Неужели здесь все настолько сложно?

– Вы себе даже не представляете, – говорит Марко. – Итальянская система предполагает, что вы проживете под одной фамилией от колыбели до могилы. Вы можете сменить ее, если решение твердое, но…

– Так не принято?

Марко смеется.

– Вы правы. Если вы все же намерены сменить фамилию, поезжайте на несколько недель домой, утрясите дела. Потом возвращайтесь и начинайте во Флоренции новую жизнь с правильным именем. Лишь бы противоречий в документах не было, тогда и проблем не будет.

Домой. Где он, мой дом? Вернуться к Дункану я не могу, а о том, чтобы остановиться у Чарли – или того хуже, у мамы, – вообще речи идти не может. Можно заказать билет на самолет, снять ненадолго жилье и залечь на дно. Но я не хочу так. Я приехала во Флоренцию, чтобы начать жизнь с чистого листа. Да, я устала, грущу и дергаюсь куда больше, чем прежде, но я ни на минуту не захочу отменить свое решение. Я не хочу прогибаться.

– Нет, – говорю я. – Давайте начнем. Если я потом пожелаю изменить фамилию… значит, я позвоню вам, и мы обсудим, что делать. Просто придется еще повозиться с бумажками.

– Вот это правильно. – Марко ободряюще улыбается мне. Я улыбаюсь в ответ, но сердце у меня отчаянно молотится. – Простите мое любопытство: а какую фамилию вы носили до замужества?

– Фэншоу-Кэрью.

Марко какое-то время смотрит на меня, а потом говорит:

– Как ваш юрист, я обязан дать вам один очень серьезный совет.

– Да? И какой?

Марко придвигает ко мне паспорт:

– Оставайтесь лучше Макнейр.

* * *

К концу нашей встречи у меня уже голова идет кругом от всего, что мне предстоит сделать.

– Попробуйте не думать, что на вас свалился непосильный груз, – подбадривает меня Марко. – Я получу ваш налоговый код и позвоню. Сходим в банк, откроем вам счет. Когда мы с этим покончим, вы сможете подписать договор аренды, а подписав договор и въехав в квартиру… Послушайте, в следующие несколько недель вам предстоит много бюрократической волокиты. Это цена, которую придется заплатить за возможность жить в Италии. Но дело того стоит, поверьте.

– Верю, – соглашаюсь я.

Марко улыбается и отодвигает стул, собираясь встать. Я решаюсь:

– Подождите! Можно кое-что спросить?

– Конечно. – Марко снова придвигает стул.

– Кажется, я упоминала о бабушкином наследстве. – Меня прошибает пот просто от того, что я завела этот разговор. Чувствуя себя по-идиотски, я все-таки спрашиваю: – Я понимаю, что вы не по бракоразводным делам, но… с точки зрения итальянского закона, это мои деньги? Я имею в виду, а вдруг мой муж…

Я замолкаю, уставившись в пустую чашку. Марко наверняка осудит меня за эти слова, за то, что я пытаюсь не подпустить Дункана к своим деньгам. Но Марко отвечает доброжелательно:

– Ну, я не занимаюсь бракоразводными процессами, так что тут я вам не советчик. Не могу поручиться – я, опять-таки, говорю сейчас не как ваш юрист, – но, по-моему, итальянский закон рассматривал бы ваше наследство исключительно как вашу собственность. Так что ваш муж не сможет претендовать на него. Но вы же будете разводиться не по итальянским законам?

– Не знаю, – говорю я несчастным голосом. – Я здесь, Дункан в Шотландии, я не знаю, как все устроить.

Марко легонько, по-дружески касается моего запястья:

– Слушайте, пусть вас это сейчас не тревожит. Хотите, я загляну в записную книжку, посмотрю, кто может дать вам совет?

– Да. Спасибо. – Я краснею.

– Ну тогда ладно. – Он встает, я тоже, мы пожимаем друг другу руки. – Заканчивайте свой труд. Я скоро свяжусь с вами, но если вам захочется что-нибудь обсудить – звоните. Ciao, Тори.

И, перекинув через плечо ремень итальянской элегантной сумки, он удаляется.

Вынырнув на виа де Нери, я надеваю солнечные очки, и Флоренция окрашивается в оттенки сепии, как на старой фотографии. Сегодня днем я могу заняться чем угодно. Могу пойти в музей, в кино, купить себе одежду, которая не пахнет сыростью и никогда не будет пахнуть. Могу просто бродить по городу, могу фотографировать, могу, если захочу, выпить спритц, обдумывая, где бы поужинать. Я непременно напишу Риченде. Но сейчас мне хочется спать. На меня снова наваливается усталость, мгновенно пропитывая все клетки моего тела. Удивляться этому у меня уже нет сил.

5
Тори

В окно гостиничного номера льется солнце, рисуя на белом покрывале яркую широкую полосу. Я опускаю жалюзи, сбрасываю туфли. Как приятно ступать разгоряченными ногами по прохладным плитам. Надо бы сделать как положено: раздеться, принять душ, лечь в кровать. Но у меня нет сил даже думать об этом, я ложусь в чем есть и жду, когда придет сон.

Но куда там. Едва моя голова касается подушки, как сон разом слетает. Думать я теперь могу только о книге. Что скажет Риченда? А вдруг, если я так и не напишу книгу, мне придется вернуть первую часть аванса? Деньги-то давно потрачены. Не успели пять тысяч фунтов лечь на семейный счет, как в крыше обнаружилась течь, когда течь заделали, ремонта потребовала овчарня, а на то немногое, что осталось, Дункан купил «в дом» винтажные клюшки для гольфа – чтобы брокерам, которые к нам наведывались, было чем восхищаться. Так все деньги и разошлись.