Виктор Алдышев: Красный призрак

Лодочка

Грузовой корабль «Гром» прибывал на станцию с опозданием почти на час, чем вызывал недовольство начальника смены командно-диспетчерского пункта. Эдуардо Орсо, нахмурив брови, смотрел в обзорное окно. Уже было видно, как грузовик с белыми бортами красиво заходит к приёмным докам.

– Кто пилот у Пронина? – разговаривали между собой диспетчеры.

– Так племенник его – Сергей.

– А-а-а, ну да. Сразу видно. Изящно идёт. Рука у парня на вес золота.

– Лучше бы вовремя, – заметил начальник смены, уже предвидя кучу проблем. – Начинайте подготовку приёма.

«Гром» опоздал, а значит, нужно сократить время разгрузки. Орсо просматривал график. Через полчаса подойдёт итало-германский грузовик «Лусио». Если «Гром» не освободит док к этому времени, опять будет жалоба. Уже пятая. Это помимо того, что Орсо за всю жизнь не приходилось докладывать начальству о таком количестве нарушений, как за этот месяц. Русская станция…

Не только русская, конечно. Союз освоения космоса включал двадцать стран, но львиная доля всех объектов, включая добывающие предприятия на планетах, перевалочные базы и портовые станции, корабли гражданского и военного назначения принадлежали Российской космической федерации. И такого отношения к работе, как здесь однозначно не было больше нигде. Мастерству пилотов оставалось поражаться, способности рабочего персонала вкалывать двадцать четыре часа в сутки тоже, но наплевательскому отношению к приказам и инструкциям…

Это всё коренной итальянец Эдуардо Орсо понял примерно на второй день поступления на службу вместе с тем обстоятельством, что по имени Эдуардо его никто здесь звать не будет. Так что если не хочет, чтобы прозвали «дудка», а это ближайшее, что приходит русским на ум при имени Эдуардо, то лучше представляться всем по фамилии. Что Орсо и сделал. И пока не пожалел.

Диспетчеры уже начали приём, а «Гром», выровняв нос по лазерному указателю причала, медленно втягивался в негерметичный док. В автоматическом режиме запустилось сканирование. Система считала идентификационные сведения и приступила к проверке технических параметров корабля. На дисплеях потянулись ровные строчки данных.

– Башня «Росы», приветствую! – раздался из динамика бодрый голос Пронина. – Грузовик «Гром» прибыл.

– КДП «Роса» и «грузовой корабль», – поправил Орсо. – Пронин, я и раньше требовал использовать официальные наименования и сегодня повторю…

– А-а-а, наш молодой начальник смены товарищ Орсо, – голос командира «Грома» заметно прибавил в наглости. – Когда это твои тридцать три стали длиннее моих пятидесяти?

Секундная тишина в диспетчерской сменилась приглушенным хохотом.

– Что?! – поражённо переспросил Орсо.

– Когда лет тебе исполнилось больше чем мне, спрашиваю? – прозвучало на весь зал. – Для тебя я командир Пронин, или Алексей Борисович.

Орсо прижал пальцем микрофон, чтобы никто не услышал горловой звук его недовольства, но диспетчеры, конечно, такого не пропустили. Русские ребята усмехнулись в адрес своего молодого начальника. Орсо, глядя на них, едва удержался от посылания наглого «старичка» на три русских буквы.

Но словно назло один из дисплеев мигнул красным, и система сразу вывела данные на пульт начальника смены. Орсо всё-таки выругался:

– Твою мать… Пронин, у тебя перегруз четыре тонны!

– Не может быть! – отреагировал командир «Грома».

– Да я на приборы смотрю! Четыре тонны перегруз. По левому борту.

– Э-дуардо! Посчитано всё до килограмма! – возмутился Алексей Борисович. – Ты думаешь, как нас служба безопасности выпустила?

– «Гром», отменить стыковку и выйти из дока, – сурово приказал начальник смены.

– Да ты… Ты обалдел?! – взревел Пронин.

– Зайдите в приёмный док среднегрузов, – не поведя бровью закрепил своё распоряжение Орсо.

– Издеваешься?! – упёрся Алексей Борисович. – Пятнадцать минут выходить, потом ещё пятнадцать разворачиваться и новый заход? У меня тут кровью человек истекает!

Диспетчеры встревожено переглянулись, а начальник смены демонстративно холодно спросил:

– Что с ним?

– Руку рассёк.

– Как умудрились?

– Блин! Ты! Давай я пристыкуюсь, приду и всё тебе объясню: и как, и почему.

Это было обещание поставить синяк под глазом. А Пронин такие обещания зазря не раздавал. Тем более что напрягаться ему было не надо. При его росте и весе стоило просто палец приложить, и гематома сама собой получалась. Диспетчеры невольно посмотрели на своего начальника. Стройный очень – килограмм семьдесят всего, но из них минимум тридцать пять храбрости, потому что на последние слова командира «Грома» Орсо прорычал в микрофон:

– Пронин, не хами! Выходи из дока!

– Да кто тебе хамит?! – выдал Алексей Борисович. – Четыре тонны всего, будь они неладны! Выдержит нас приёмщица.

Имелась в виду приёмная платформа в герметичном доке.

– Да я не сомневаюсь, что выдержит! И тебя, и следующего, и всех вас умных она выдержит! – окончательно разъярился начальник смены. – Ещё раз десять точно, а потом что? Ремонтировать кто будет? Ты? Начальство из ваших же зарплат амортизацию оборудования повычитает!

В кабине «Грома» Пронин от возмущения отстегнул ремни и встал с кресла, не дожидаясь остановки корабля:

– Э-дуардо! Ты, если как в прошлый раз не сдашь никого, так и не с кого будет вычитать. Предатель!

– Чего?! – судя по громкому выдоху и глухому удару в динамике, Орсо приложился кулаком к пульту. – Ты на себя посмотри, капитан! Из-за вас «старичков», которым на всё наплевать…

– Это тебе на всё наплевать! – оборвал Пронин. – Я тебе говорю: у меня человек ранен! Дай команду медотсеку!

– Алексей Борисович… – подал голос Сергей.

Пилот «Грома» сидел в кресле, обняв руку в гидрогелевой повязке другой рукой:

– Нормально всё.

– Ты помалкивай, когда старшие говорят, – отрезал Пронин. – Отец твой тоже, когда ногу сломал, кричал, что вывих, пока мать его в больницу не отвезла. Пальцы вон синие совсем.

Сергей усмехнулся, хотя по бледному лицу было видно, что ему больно. По глупости рану получил. На перевалочной базе один из железных ящиков из-за неправильной установки на перевозочную конструкцию не устоял на краю и рухнул вниз. И надо же было попытаться его остановить. Пронин успел крикнуть: Серёга, не лезь! Но поздно. Хорошо, что острый металлический край только разрезал руку от плеча до ладони, а не отсёк вообще.

Повязку наложили на месте, но по пути на станцию стало ясно, что дело плохо. Рука онемела и слой материала пропитала кровь. Так что сейчас надо было быстро показаться хирургу.

«Гром» доплыл до обзорного окна диспетчерской. Полукруг из прозрачного стекла выходил как раз на кольца стыковочной системы, торчащие во внешнем доке. По процедуре надлежало наползти на них носовыми портами и зафиксироваться, а дальше уже приёмная платформа должна была втянуть корабль в шлюз и герметичный док. Но сейчас кольца были развёрнуты, потому что диспетчерская станции не дала добро на стыковку.

– Так, Серёж, гаси двигатель, левой сможешь? – спросил Пронин.

– Обижаете, Алексей Борисович, – ответил тот.

Сергей родного дядю на смене звал только на «вы» и по имени-отчеству, да и вне смены никогда не подлизывался, даже не сказал никому что племянник. Пронин сам обмолвился.

– Готовь обратный ход, – вздохнул Алексей Борисович. – Вот гадёныш!

Это относилось уже к начальнику смены КДП.

– Пронин! – отреагировал тот. – Ты в эфире.

– А я не знаю, да? – засмеялся капитан «Грома», подойдя вплотную к прозрачной части кабины, чтобы посмотреть на Орсо.

Тот сидел за своим пультом, тоже глядя сквозь толстое стекло. Ждал, когда можно будет Пронину кулак показать.

– Выходи тебе сказано, – добавил он к жесту. – В соседний док. Там сейчас «Кианфан» разгружается..

– И это, блин, ещё на час, – Алексей Борисович не хотел сдаваться.

– Минут двадцать, – парировал начальник смены.

– Ага. Знаешь, куда себе засунь… – хмыкнул Пронин.

Свет двигателей «Грома» погас. Корабль тянулся к стыковочным кольцам по инерции. Сергей только мягко подруливал левой рукой.

За обширным окном диспетчерской оператор метролог внезапно поднял палец вверх, а внутри помещения он удивлённо сказал:

– Всё нормально. Отбой. Перегруза нет.

Орсо взглянул на дисплей. И действительно, «Гром» весил ровно столько, сколько положено малому грузовому кораблю при полном заполнении отсеков.

– Давай ещё раз, контрольный, – нахмурился начальник смены.

Сетка лучей снова пробежала от носа до сопел двигателей «Грома», измеряя вес судна. Данные на дисплеях обновились, и Орсо ещё секунду пытался их понять. Сканер отметил в доке ещё один объект, весом в те самые четыре тонны.

Эдуардо поднял глаза поискать его через обзорное окно, но попал сначала взглядом на Пронина. Тот стоял неподвижно, как неживой, глядя широко открытыми глазами на большой предмет, медленно выплывающий из-под днища его корабля с левой стороны. Серебристой окраски, по форме похожий на лодочку, примерно три метра длинной. На его поверхности красиво вспыхнули красные индикаторы боевого положения…

Переговоры диспетчерской оборвались в тот же миг. Ещё мгновение, и Орсо вырубил все радиопередачи нажатием аварийной кнопки. Связь с «Громом» тоже отключилась, но Алексей Борисович умел читать по губам и, глядя на начальника смены, видел, что он говорит.

– Остановить работы в доках. Персоналу секций «А» и «В» перейти в секцию «С», – хрипло приказал Орсо.

Это была другая сторона станции и малая надежда на то, что люди там уцелеют.

– Время прибытия «Лусио»?

Диспетчер взглянул на дисплей:

– Десять минут.

– Все уходите, – голос начальника смены осип от напряжения. – Эвакуация КДП.

Люди вскочили с мест, намереваясь бежать к выходу. Все, кроме Орсо. На центральном экране вспыхивала точка подходящего к станции корабля, и должен был состояться штатный сеанс связи. «Лусио» попытается связаться с КДП «Росы», но сейчас любой сигнал на любой частоте – это игра в русскую рулетку.

Начальник смены пересел за соседний пульт, набирая команды светового оповещения.

– Орсо, а вы сами-то? – раздалось за спиной.

Тот не оборачиваясь понял, что никто не ушёл. Все смотрели в обзорное окно, туда, где медленно-медленно плыла в невесомости «лодочка». И вдруг, словно увидев людей за толстым стеклом, она направилась прямо к ним, но поднимая нос выше к потолку дока. Будто услышала дыхание и топот ног на всех этажах, там, где люди срочно покидали рабочие места и бежали в секцию «С», ещё не зная, что в приёмном доке прямо внутри станции активируется боевая противокорабельная мина.

– Изоляция секции «С», – прошептал Орсо, набирая команды, – закрываю…

И замер, увидев на дисплее биометрики активные точки индивидуальных датчиков сотрудников в отсеках станции. Ещё не все перешли.

– Быстрее, быстрее, – шептал Эдуардо, глядя на яркие точки, быстро скапливающиеся в границах секции «С».

Мина на взводе, рванёт в любой момент!

Но внезапно за стеклом диспетчерской золотым сиянием озарились стенки дока и вздохнули дрожью двигатели «Грома». И все люди разом замерли.

В кабине Пронин развернулся к Сергею в тот же момент. Лицо парня стало совсем белым, ни кровинки, но рука в повязке крепко держала штурвал, мягко ведя его к себе.

– Алексей Борисович, за управление двигателями сядь, – прошептал Сергей.

Пронин прыгнул в кресло в то же мгновение. И не заметил, как это сделал.

За бортом мина, чувствуя рядом активную цель, красиво легла на бок, отвернулась от окна диспетчерской и потянулась за «Громом». Острый нос «лодочки» нацелился точно на корабль, и Пронин чуть прибавил хода.

– Ты как догадался? – спросил он Сергея.