Фиктивный папа для двойняшек (страница 7)
– Яр, ты что, в бассейне плавала? – Сонечка сонно проговаривает, но когда я говорю, что это просто такой сон и надо продолжать спать, ее голова снова касается подушки и племяшка засыпает.
Я бегу к Горскому.
Наверху оказывается техническое помещение. Зачем так рисковать и выносить котлы и всю разводку по дому именно сюда, затрудняюсь ответить. Я в этом совершенно ничего не понимаю. Но, кажется, у нас сломался насос. Потому что он подозрительно шумит, а датчики давления стремительно зашкаливают.
– Не суйся, – кричит Богдан.
А я понимаю, что насос запитан от сети и мало сейчас просто найти истинную причину его поломки.
Воды в помещении по щиколотку. Я вспоминаю, что вода обладает прекрасной проводимостью и все может завершиться плохо.
Я бегу, на глаза попадается взъерошенная Анна Николаевна.
– Где электрощиток?
– В щитовой, на улице, – выдает жалкий писк. – Ключи у Толика…
Охранник находится быстро. Вернее, его даже и искать не пришлось. Весь персонал Горского уже давно не спит и поднят словно по сигналу.
Электричество Толик отключает сразу.
Можно выдыхать и, наверное, даже попробовать переодеться. Правда, непонятно во что. Дом наполовину затоплен. И только лишь половина, где находится детская, не пострадала.
Интересно, и как же быть?
– Анна Николаевна, вы же говорили, насос исправен, – недовольный голос Богдана раздается из-за спины.
Я же наблюдаю, как прислуга моментально вся подбирается, а ее взгляд становится стеклянным.
– Богдан Андреевич, мастер заболел…
– Что же, во всем городе он единственный? – сверлит убийственным взглядом женщину Горский.
И я его понимаю. Ночь. Все хотят спать. А тут такая напасть… Мамочка бы уволила Анну Николаевну. И даже глазом бы не моргнула. Но, кажется, Горский так не собирается делать. Ждет каких-то объяснений. Непонятно только почему?
– Нет, конечно, но ремонт должен был быть по гарантии…
– Вычту из вашей зарплаты и ремонт, и убытки, – холодно проговаривает Богдан и с непроницаемым лицом проходит мимо прислуги.
– Но, Богдан Андреевич… – пытается отстоять свое право на помилование Анна Николаевна.
– Я все сказал, – чеканит каждое слово Горский, подхватывает меня под локоть и тащит в детскую.
– Мы мокрые, Богдан, и девочки уже спят…
– Ничего. Пришло время потесниться. Зато не страшно и как вы хотели, – его взгляд напряжен, я чувствую, как он скользит по мне им, мокрой и немного трясущейся.
И когда я тоже решаюсь посмотреть на себя, то замираю в ужасе. Сорочка прилипла к телу, да так, что видно не только грудь, но и более мелкие детали…
***
Богдан с каменным выражением лица смотрит непрерывно, а затем, проморгавшись, выдает сухое:
– В шкафу есть гостевой халат, душ не предлагаю…
Еще бы он что-то предлагал, и так половина дома превратилась в настоящий бассейн. Но его взгляд мне сейчас не нравится. Колючий и какой-то чересчур пристальный.
Я стараюсь не думать о той причине, по которой Горский настолько внимателен и даже вежлив. Временное помутнение, не иначе.
– Хорошо.
И практически бегу от Богдана. Мне такие его взгляды совершенно ни к чему. Наше настоящее сроком ровно на неделю, а затем… линии жизни превратятся в параллельные прямые и больше не пересекутся, никогда.
В шкафу я быстро нахожу сменную одежду, направляюсь в гостевую ванную комнату, быстро переодеваюсь и возвращаюсь к своему семейству. Богдан уже с девочками. Помогает Соне перебраться к Сашуле.
Тут до меня доходит неприглядный расклад.
– Я не буду с тобой спать в одной кровати!
– Не спи. Пол свободен, – пожимает плечами Богдан. – Или можешь в гостиной, с медведем. Он мягкий, вместо подушки.
Я смотрю, что у девочек никак не размещусь, в гостиной точно не вариант – опасаюсь Анны Николаевны. Мы с ней пока два враждующих государства.
А Горский уже в теплой постели. И в его взгляде читается самая настоящая победа. Гад такой!
Ну ничего, я помню все самое плохое, связанное с Богданом, поэтому он даже может и не рассчитывать на наше тесное общение.
– Подвинься, – и толкаю его ноги, заботливо перекладываю подушку на противоположный край кровати. – И не вздумай брыкаться!
– Яр, тебе так разве удобно? – искренне удивляются племяшки.
А я и сама не очень понимаю, чувствую только одно: мне неудобно в присутствии Горского, а все остальное пустяки.
– Ничего. Я уверена, это ненадолго.
– Это как посмотреть, – выдает недовольно муженек. – Как бы не пришлось все отменять или переносить.
– То есть как? – я подрываюсь с места. – Мы не можем оставаться у тебя дольше положенного. – Мама… – и осекаюсь.
Кого-кого, а маму ему видеть совершенно ни к чему. Настька в попытках на себе женить Горского не только меня потащила к Богдану, но и однажды маму.
Нашу маму невозможно забыть. Даже если очень захочешь. Не сомневаюсь, что Горский был бы и рад, но то, что ему устроила мамочка… такое не забудешь.
Тогда сестра была под действием гормонов и явно соображала плохо. Меня вот потащила к своему ухажеру, но когда поняла, что его практически ничем не пронять, решила задействовать тяжелую артиллерию – маму.
И она постаралась. Справедливо решить за всех, как лучше. Хорошо, Горский не стал заявлять в полицию на нее. Мама пришла на встречу во всеоружии: портновские ножницы, баллончик слезоточивого газа и электрошокер.