Я поднялся, открыл дверь

– Светлана Феликсовна…

…

– Когда ты его последний раз видел?

– До каникул еще.

– Вспомни, что было? Может, он грустный был, может, собирался пойти куда-то? Все хорошо было?

– Да…

Неуверенно

– Чем увлекался Даниил?

– Он шахматы любил – уверенно сказал Косых

– Шахматы – удивился я – и как получалось?

– Не знаю… но у него книжки были. Шахматные. Он какие-то задачки решал.

Интересно – в его возрасте.

– Он в клуб ходил?

– Да, вроде.

– В какой?

– Ну, в клуб.

Я понял, что клуб в городе один, а вопрос – глупый.

– Тогда он не в клуб хотел пойти?

– Может и в клуб.

Интересно…

– Скажи, а у него… вот вспомни. Последние месяц… два. Ничего не происходило такого? Хоть что-то. Подрался, грустил. Что угодно.

– У него ручку подшибли.

Ляпнул – и на учительницу посмотрел.

– Ручку? Какую ручку?

– Ну, несколько цветов, ручка такая. Такой ни у кого не было.

– Кто подшиб.

– Ну эти…

– Тут у нас хулиганы есть… – сказала мне Лана, когда с Косых мы закончили

– Ясно. Где?

Хулиганье тусовалось за столовой.

Несколько пацанов, от седьмого класса и выше. Старше восьмого мало – таких стараются в ПТУ выпихнуть после восьмого. До восьмого ничего сделать нельзя, потому что право на образование закреплено конституцией.

Расписанные ручкой галстуки, крысиные повадки. Уже пахнет куревом…

– Веригин кто?

Посмотрели на меня – не слишком-то я и отличаюсь от них возрастом. Но это они напрасно так. Тем более что она – смотрит из окна. А я в зал хожу в городе…

– Ну, я

– Отойдем.

Наглый, какой-то вихляющийся. Ростом почти с меня – акселерат, блин…

– Ручка где?

– Какая ручка.

– Которую вы у Хроменкова отобрали

– Да не было никакой ручки…

Ясно

– Далеко живешь?

Пацан посмотрел на меня с интересом

– Недалеко, а че?

– Через плечо. Дуешь домой, приносишь мне ручку. Загнать не успел?

…

– Соображай, Веригин. Хроменкова мертвым нашли. Ручка у тебя, я знаю. Приносишь мне ручку – и расходимся. Если нет – поедешь в следственный изолятор. За убийство минимум десятку получишь, так?

…

– У отца спроси. Или еще кого знакомого, кто сидел – как люди попадают… а тут не просто убийство, тут убийство ребенка. Чуешь, какой бедой пахнет?

…

– Бегом давай. У тебя полчаса, время пошло

Полчаса хватило – мы с Ланой просматривали журнал, чтобы понять, как учился Хроменков, когда в дверь постучали. Потупив очи долу, вошел Веригин, протянул ручку

– На стол положи – сказал я

Веригин выполнил сказанное.

– Будешь мелких обижать – сказал я – сядешь, как шестнадцать исполнится. Завязывай, пока еще не поздно.

…

– Иди…

Когда Веригин вышел, я посмотрел на ручку. Такие я раньше видел – японская. Но их привозили из Москвы, здесь их достать было невозможно. Откуда эта…

Достал платок, аккуратно упаковал и сунул в карман. Потом разберемся

– Вы его напугали – задумчиво сказала Лана

– Кого, Веригина этого? Бросьте, из одного уха влетело, в другое вылетело. После второй – третьей судимости начнет жалеть, да поздно будет. А сейчас что в лоб, что по лбу. Вы кстати, что вечером делаете?

– Я? Обычно тетради проверяю

– А после тетрадей…

В коридоре прокуратуры меня ждали…

Двое – один к пенсии, лысоватый, среднего роста, с нездоровым цветом лица, второй помоложе, ровесник мне, с настороженными, нехорошими глазами. Когда я начал отпирать дверь кабинета, они синхронно встали. Там стулья в коридоре были, такие, ученические.

– Вы – Савельев?

– Он самый – сказал я, проворачивая в замке незнакомый ключ. Это кстати был первый отдельный кабинет в моей жизни…

– Подполковник Колотов. Это лейтенант Изотов…

Я справился с замком и включил свет

– Проходите…

В кабинете сразу стало тесно. Я отдернул шторы, солнце определенно стремилось на покой, но было еще светло.

– Стульев, извините…

Колотов сел, Изотов остался стоять

– Труп где? – спросил я

– В Ижевске, в морге…

– В Устинове – поправил я – почему он там? Я такого распоряжения не давал.

– Распоряжение сверху отдали

Я покачал головой, давая понять, что нарушение УПК этим не оправдать

– Протокол вскрытия мне нужен как можно быстрее

Подполковник явно не ожидал от молодого следователя такой шустрости. Но у меня почему то не было никогда уважения ни к старшим, ни к авторитетам. Даже тогда.

И подполковник явно был зол, чтобы подбирать слова

– Нужно какое-то время на написание – сказал он – у вас поручения будут?

– А как же.

Передал операм заранее подготовленный стандартный набор поручений – установить свидетелей, провести поквартирный опрос по месту жительства жертвы (пусть побегают) – опера взяли листки, на основании которых они могли теперь работать и ушли. Я же нашел свободный телефон…

Бергман был на телефоне, взял сразу…

– Ты что там творишь? – спросил он с ходу

– Ничего не творю – ответил я и подумал, неужели стуканули?

– Мне уже звонили, спрашивают, что за наглец там работает…

По тону я понял, что Бергман меня скорее одобряет. У милиции и прокуратуры всегда были довольно напряженные отношения – если милиция что-то творила, люди шли жаловаться в прокуратуру. Но и прокуратуре приходилось учитывать, что дальше с этими ментами – работать. А не с этими – так с их товарищами. А не принимать меры – жалоба может и по партийной линии вверх уйти. И тогда не сносить головы уже прокурорским…

…

– В общем, не нарывайся на конфликт. Колотов работает?

– Да. И с ним молодой.

– Он – зубр.

– Понял.

– А по делу что?

– Да как сказать…

Вообще, вести служебные переговоры по телефону было запрещено. Вся информация по расследуемым делам – совсекретна. Но я ничего и не сказал – верно? И в то же время – именно эти слова дали понять Бергману, что с делом не все так просто…

* Схема получения жилья была такой. Сначала давали общежитие – студентам вообще койку, на заводе часто давали комнату. Потом была гостинка, КГТ – одна комната, а дальше варианты. Прихожая могла быть общей, могла быть раздельной, так же как санузел и кухня. Иногда санузел и кухня были одни на две семьи – но не на несколько как в коммуналке и не одна на этаж как в общаге. Если кухня раздельная, то это обычно кухонная ниша в отдельной прихожей. Если общая – то кухня была большая. Потом была малосемейка – это просто малогабаритная однокомнатная квартира. В малосемейках и КГТ никогда не было балконов. Потом уже квартира. В принципе – в Ижевске с жильем было проще, чем в других городах, нужный заводу молодой специалист мог рассчитывать, по крайней мере, на малосемейку всего через 3-5 лет. Коммуналок в городе в 80-е уже не было совсем. Впрочем их и до того не было – сначала строили двухэтажные деревянные дома на несколько квартир, потом перешли на хрушевки. Уплотнять было некого, до революции все вообще в отдельных домах деревянных жили.

** Министерство оборонной промышленности и Государственная техническая комиссия

*** Инспектор по делам несовершеннолетних

12 марта 1985 года

Черногорск, РСФСР

Утро началось плохо – с опроса родителей жертвы…

Они пришли вместе, по повестке – но я предложил матери подождать пока в коридоре. Первым лучше опрашивать отца, потом сразу мать. Потом скажу, почему…

Заправил серый бланк протокола в машинку, отстучал шапку (лучше сразу на машинке, потом все равно перепечатывать). Хроменков, Егор Ильич, сорок шестого, ранее (со слов) не судим, место работы – отдел главного конструктора. Партийный, проживает…

Закончив с формальностями, я достал из кармана ручку, которую изъял вчера

– Вы когда-нибудь видели эту ручку?

Хроменков уставился на ручку

– Нет, никогда…

– Вы уверены? Какая ручка была у вашего сына?

– Не знаю… мать*… жена покупала…

– Может, подарили?

– Да нет… дорогая слишком. Можно посмотреть?

Я сделал приглашающий жест рукой

– Нет… нет, такой не могло быть. Она рублей пятьдесят стоит.

Разговор с отцом оперативно-значимых результатов не дал. Единственно, что я понял – Даниила не пороли. В те годы – считалось нормальным избивать ребенка по случаю и без, и ответом на все что угодно, от жалоб соседей до вызова в школу – было: выпороть. Но Хроменков сказал, что сына не бил и я ему поверил. Интеллигентный мужик

Больше он ничего толком сказать не мог. Потому что в воспитании сына практически не участвовал…

– Вы когда-нибудь видели эту ручку?

Хроменкова Елизавета Ивановна, пятьдесят третьего, место работы – отдел главного технолога – посмотрела на ручку.

– Нет, никогда. А это что… Дани?

– Вы делали с ним уроки?

– Да, иногда… но такой не было

Я убрал ручку.

– Товарищ… следователь.

– Да?

– А когда нам Даню… отдадут.

Мать бы твою, Колотов…

– Я постараюсь, чтобы побыстрее, хорошо? Ну, ну…

Она убрала платок.

– Извините… просто…

Сказать, что я понимаю? И что я понимаю? Я не только сопляк по сравнению с ней – я не родитель. Только родитель может понять, как страшно терять ребенка…

– Чем увлекался Даня?

– Шахматы… рисовал хорошо…

– В клуб ходил? Шахматный?

– Да…

– Имя тренера помните?

– Конечно. Валерий Константинович…

Я записал.

– У него были проблемы в учебе?

– Да нет… по математике хорошо успевал…

– Он был математик? Или гуманитарий?

– Математик… говорил, что на завод пойдет. Когда вырастет…

Она говорила как автомат. Но говорила.

– После школы он приходил домой вовремя? Задерживался?

– Вовремя… когда на шахматы не шел.

– Бабушка у него есть? Дедушка? Может к ним?

– Нет, мы оба… по распределению. Тут нет… никого

– Когда он последний раз дрался?

Она посмотрела на меня

– Он не дрался.

– Совсем?

– Конечно. Меня в школу никогда не вызывали из-за него.

– Как зовут его друзей?

– По-моему… Алеша… они за партой сидели.

– Разве не мальчик – девочка?

– Нет, он… с мальчиком сидел.

Сейчас опять разревется. Терпеть не могу, когда женщина плачет.

– К нему домой приходили друзья?

– Нет… не было.

– Он чем-то болел? Серьезным?

– У него диатез был в детстве… простите.

Снова не выдержала… За что мне это наказание

– Воды попейте…

– Да, спасибо.

…

– Еще несколько вопросов и всё. Даня был послушным мальчиком?

– Да… он … хорошим, послушным был. Помогал.

– Он когда-нибудь убегал? Приходил в рваной или грязной одежде, как будто где-то лазал?

– Нет.

– Вы не замечали, что он в последнее время как то изменился, стал что-то таить…

– Да нет… вроде

– Летом вы выезжали в лес?

– Мы в санаторий ездили… в августе

– Куда?

– В Крым… санаторий Волна. Заводской

– Кто был?

– Даня и я…

Я пометил себе в блокноте

– У него появились новые друзья в последнее время? Может, он о чем-то рассказывал?

– Нет…

После опроса Хроменковых я переписал всю оперативно значимую информацию на листки из блокнота, вырвал их и положил перед собой…

Итак.

Отец, по сути, вообще ребенка не воспитывал. Но это в девяноста процентах семей так. Дети на матери, а потом удивляемся, откуда берутся маменькины сынки.