Зона Питер. Там, где водятся чудовища (страница 11)
– Зажми ему раны, я сейчас!
Старый поднял нож и перезарядил самострел. Не почувствовав присутствия новых врагов, он спустился к сброшенному рядом с крыльцом рюкзаку, наклонился поднять его.
Забившая крыльями ворона заставила спешно обернуться. Хриплое карканье оборвалось, когда болт сшиб птицу с ветки. Стрелок пару секунд постоял над замершей тушкой, нахмурился, затем подхватил рюкзак и поспешил в избу.
* * *
Сознание Лютая витало на грани между миром живых и миром высших сил. Уже знакомый путь привел его в чертог к Повелителю младших. Бог восседал перед человеком, созерцая явившегося пред ним человека.
– Здрав будь, охотник! Что привело тебя ко мне?
– Батюшка Волос, неладно на нашей земле! Младшие больше не слышат меня! Супротив того, врагам подмога! Не иначе навьи снова проникли в людской мир!
Сидящий перед Лютаем старик, в своей косматой шубе похожий на медведя, нахмурился, глядя куда-то в такие дали, где нет места смертным. Наконец взор ожил, опустился на охотника.
– Ты прав, что-то изменилось в мире. И навьи уже учуяли то Зло, что пришло из грядущего. Скоро Морана проведает о нем, подчиняющем своей воле любое создание.
– Что же нам делать, батюшка Волос? Может, кликнешь Сварожичей на подмогу?
– Богам сейчас несладко приходится. Видим мы – грядет Последняя Битва, в которой можем проиграть и оставить вас, внуков, одних… Ну, речь не об этом! Самим вам надобно справиться с напастью, изгнать пришлое Зло из нашего мира.
– Но батюшка Волос…
– Тот человек, что помог тебе, тоже пришел из грядущего. Он знает, как победить эту напасть, но ему нужна помощь. И передай, что он сможет вернуться домой, когда убьет врага. Мы же сдержим Морану и ее приспешников.
* * *
– А это что у тебя? – снова и снова спрашивал Мстиша, глядя на Старого, врачующего раненого охотника.
Тот для начала обколол беднягу всяческими противозаразными препаратами, искренне надеясь, что Лютай не аллергик. Обработал раны и перевязал бинтами. Охотник вздрагивал в беспамятстве, шептал что-то бессвязное.
– Много будешь знать – плохо будешь спать, – угрюмо ответил Старый, чем снова привел в восторг бесхитростного парня. – Ну вот, теперь баиньки, утром будет как огурчик. А ты поставь воду кипятиться, сядем ужинать.
Мстиша боязливо оглянулся на чернеющее окно, побрел с ведерком к двери. Сталкер покачал головой, хлопнул парня по плечу и указал на печь. Радостно закивав, тот затеял растопку.
Старый вышел наружу и направился к колодцу. Он с облегчением отметил, что трупик вороны никуда не делся. И то ладно, от этой жуткой птицы можно всего ожидать.
Колодец с журавлем поделился холодной водицей. Сталкер отпил прямо из ведра, подивился невообразимому вкусу, тут же зачерпнул горсть живительной влаги и умылся. Щетина на лице стала просто неприличной, однако сбрить ее означало привлечь внимание любого человека, встреченного на пути. Военный в отставке со вздохом решил считать намечающуюся бороду частью камуфляжа.
В печке уютно трещали чурки, светлое пятно мерцало на полу, освещало избу, пуская по стене привычные тени. Лютай благодаря препаратам мирно сопел на кровати, спал, не обращая внимания на поднявшуюся температуру.
Походный котелок занял место пожарче, и скоро над ним запарило, сладкий чай принялся настаиваться в кружках.
– Вот тебе и сходили к ведуну, – проговорил Старый, выстраивая на столе позаимствованную у лиходеев снедь.
– Ничего, поправится, – уверенно ответил Мстиша. Он не сводил глаз с еды, появляющейся из странной торбы попутчика. Голодный организм парня обиженно урчал.
– А это вообще нормально, чтобы на охотника всякая нечисть бросалась? – поинтересовался сталкер.
– Я никогда такого не видел! Обычно Лютай выслеживает чудовищ и нападает на них, но чтобы на него…
– Может, мстят ему? Ну, убил оборотней, а у тех родичи остались, вот и пришли по душу охотника.
– Что ты! Ведуна тропить – смерти искать! Ему и звери, и птицы помогают. Даже самые младшие, вроде мурашей да пчел. И с богами, бают, ведуны разговаривают, под их защитой живут.
– Что-то не слишком божья защита ему помогла. Не подоспей мы, тут бы мертвый ведун валялся. – Сталкер не обратил внимание на слова о богах. Зато углядел кое-что другое. По стене кралась подозрительная тень.
Не переставая прихлебывать горячий чаек и хрустеть коркой засохшего, но очень вкусного хлеба, Старый следил за перемещениями аномалии. Он и впрямь почувствовал себя в Зоне, будто вновь охотился на морока – зловредного мутанта, наводящего иллюзии.
Чувство опасности хлестнуло по загривку, сталкер вскочил, крутанулся на пятке, выхватывая нож, и всадил лезвие во что-то, подкрадывавшееся со спины. Нож застрял на полпути, теперь виднелись лишь зажатая в ладони рукоять и сантиметр стали, орошенный кровью. Сориентировавшийся вовремя, Старый выдернул клинок из невидимого тела, и оно упало, разбрызгивая по полу алую жидкость.
– У вас тут что, мимики водятся? – успел спросить сталкер и увидел прежнюю тень, споро приближающуюся к спящему Лютаю.
Старый зацепил носком ботинка стул, метнул туда, где по его расчетам находился враг. Крепкий предмет мебели точнехонько снес нечисть, тень на стене опрокинулась и завозилась на полу.
Тут же руку с ножом полоснуло болью, что-то впилось в нее острыми когтями или клыками. Оружие улетело в сторону, но и нападавшего сталкер стряхнул мощным ударом о стену. Покатились с полки горшки, усеивая половицы осколками.
Сметливый Мстиша сыпанул в печь горсть сухой бересты, огонь ярко вспыхнул, обрисовая аномальные тени.
– Глупые людишки, – зашептало вокруг. Голоса шли отовсюду, злобно шипя. – Вы все умрете!
– Не, это не мимики, те не разговаривают, – невозмутимо определил Старый, вспоминая жутких тварей Зоны, умеющих становиться практически невидимыми.
Нож валялся в углу возле кровати. Сталкер шагнул было к нему, но ощутил новую угрозу и инстинктивно подставил руку. Напавший невидимка отлетел назад, диверсант быстро полез в загашник.
Прыгнувшая тень коротко взвизгнула, когда кистень перехватил ее в полете, проломив голову. Хруст заставил Мстишу брезгливо передернуться и отступить назад, подальше от мокрых пятен, проявившихся у его ног.
Кистень крутнулся в воздухе, зашиб еще кого-то – визжало долго и мерзко. Удар толстой подошвы берца угомонил шумную тварь, и тяжелый шар припечатал буйную голову.