– Обычно я все оформляю доставкой, – делилась женщина, сбрасывая пакеты на диван, но сегодня решила воспользоваться случаем и пройтись по магазинам, тем более, что алкоголь доставка не возит, – загадочно улыбнулась женщина, поворачиваясь к ней с двумя бутылками вина в руках. – Уложим детей и отметим твоё трудоустройство. Ты меня правда очень выручишь, как же повезло нам встретиться!

– Действительно, – согласилась Наташа, глядя на прихлебывающего какао карапуза.

– Мама, тетя Наташа испекла нам вафли! – рассказывал Олежка, – очень вкусные, ты тоже можешь поесть.

– Сейчас, сынок, – ответила мать из недр двустворчатого холодильника.

Распаковав все покупки, Снежана налила себе кружку кофе и уселась во главе стола.

– Правда вкусно, – сказала она, взяв одну вафлю, – и сахара не много. Я стараюсь избегать сладкое, в моём возрасте метаболизм уже не тот.

– Да какой там у вас возраст, – отмахнулась Наташа, почувствовав странное беспокойство.

Она поочередно осмотрела распущенные светлые волосы Снежаны, хорошо подведенные глаза и лёгкий леопардовый комбинезон, очень удачно сидящий на фигуре хозяйки и не могла понять, что же не так? Снежана что-то говорила, то ли о диетических предпочтениях, то ли о возрастных изменениях, Наташа не слышала, пытаясь нащупать то, что её так смущает. Снова оглядев женщину она наткнулась взглядом на зажатую в её руках кружку и поняла: ногти! Женщина, утверждавшая что ездила на маникюр, вернулась домой спустя четыре часа с тем же самым малиновым цветом ногтей.

«Не могла же она поменять маникюр на совершенно идентичный? – подумала девушка, не решаясь задать этот вопрос вслух, – впрочем, чего только не бывает.» Ещё раз пристально присмотревшись к её пальцам, Наташа с уверенностью могла сказать, что гелевое покрытие хоть и выглядело безупречно, было сделано никак не сегодня. «Но зачем ей врать? – думала девушка, машинально запихивая в рот вафлю, – какая мне разница, куда она ездила, я же совершенно посторонний человек!»

Между тем, малиновые ноготки чёткой миндалевидной формы мелькали перед её глазами как будто нарочно дразня и намекая на то, что её одурачили. Не желая видеть проблемы на пустом месте, Наташа отмахнулась от мыслей о чужом маникюре, вовремя вспомнив про свой собственный внешний вид.

«Может, женщина просто хотела отдохнуть от семьи под благовидным предлогом и вообще, мне ли думать о чужих странностях, в своих собственных бы разобраться», – рассуждала она, а вслух спросила:

– Если я пока не нужна, я бы хотела немного освежиться, – честно сказала она, потому что до сих пор была покрыта толстым слоем морской соли, ведь помыться на днях ей удалось только в волнах чёрного моря.

– Конечно, – охотно ответила Снежана, – я пока буду дома, вечером ещё ненадолго отлучусь и вернусь. Душ есть на втором этаже, на мансардном, увы не имеется, – поспешила добавить женщина вслед своей новой няне.

– Да, я знаю, – не оборачиваясь ответила Наташа и прикусила язык, буквально кожей чувствуя недоуменный взгляд хозяйки, и быстро добавила: – Мне Дина мельком показала дом.

Из так удачно свалившихся на неё залежалых вещей, она достала широкий белый халат из вискозы, а полотенце попросила у хозяйки. «Ещё немного, и я стану походить на нормального человека, – подумала она глядя на своё потемневшее от солнца лицо и покрытые солью обесцвеченные волосы».

Отделанная голубым кафелем ванная комната радовала глаз сверкающей сантехникой и мохнатым белым ковриком для ног. «Чистенько и уютненько», – подумала она, с облегчением отмечая про себя, что охочая до смены интерьера хозяйка сюда не добралась.

Включив холодную воду, девушка повела себя в высшей степени странно: опустившись на корточки рядом с небольшой эмалированной ванной, она отодвинула скрывающие её дно деревянные створки и начала тщательно ощупывать керамическую плитку в самом углу. То надавливая пальцами на швы, то постукивая по голубому кафелю, она сосредоточено морщила лоб, пребывая в крайне неудобной позе.

Через несколько минут Наташа поднялась и полезла в белые навесные ящички, предназначенные для хранения всякой мелочи. Среди груды баночек и скляночек, она нашла маленькие маникюрные ножнички и торжествующе улыбнулась.

В эту же секунду, она снова по пояс залезла под ванную и начала орудовать своим нехитрым прибором. Очень быстро голубой кусочек кафеля начал отрываться от стены, и она осторожно достала хрупкую плитку.

Нащупав небольшое углубление, девушка сначала не поверила сама себе – там было пусто. Каменная выемка как раз в размер плитки имела место быть, а в ней холодная кирпичная пустота. Ошарашенная, разочарованная и едва не плачущая она села на мягкий коврик и потерла лоб рукой с зажатыми в ней ножницами.

«Кто-то был здесь до меня… Везение этого дня не могло быть бесконечным, – подавлено рассуждала она, – неужели, все зря?» Девушка чуть не плакала и, опершись на холодную кафельную стену, смотрела в потолок. «Кто мог знать про тайник? Как они его нашли? Кто это был? Славка? Но зачем тогда я нужна была ему живой? Или я сама им все рассказала, а теперь этого не помню?» – задавала себе вопросы Наташа, забыв про время и про то, что её скоро могут хватиться.

«Все зря», – крутилось в её голове, и она готова была расплакаться.

Аккуратно приставив плитку обратно, она закрыла деревянные створки и, быстро скинув одежду, залезла под душ. Времени порадоваться ласкающим её тело тёплым струйкам оставалось совсем мало. Впрочем, девушка сейчас пребывала совсем не в том настроении, чтоб наслаждаться блаженством банно-прачечных процедур, несмотря на то, что настоящего горячего душа не видела уже два месяца.

Ароматная и пахнущая лавандой, Наташа почти примирилась с действительностью и аккуратно вышла в коридор. Ещё раз мельком глянув, не видно ли каких-то следов её бурной деятельности она удовлетворённо кивнула и закрыла дверь.

В комнате, которую она очень быстро начала называть своей, Наташа надела тот самый сарафан и ещё раз посмотрела на себя в зеркало. От горячей воды ее щечки разрумянились, и выглядела она посвежевшей и даже на свой взыскательный вкус, почти красивой.

«Душ, сон и сытая жизнь очень быстро меняют людей в лучшую сторону,»– усмехнулась она про себя и, развесив на балконе полотенце, пошла к приютившей её семье.

В комнатах второго этажа было тихо, и Наталья спустилась на первый, надеясь застать всех домочадцев на кухне или в гостиной. Однако, и тут девушка не претерпела успеха – дом был абсолютно пуст. Прислушиваясь к оглушающей тишине, Наташа осторожно бродила из одного угла в другой, в какой-то момент расслышав доносящийся с улицы детский смех.

Огромные стеклянные двери гостиной, прикрытые полупрозрачным тюлем, были распахнуты, и ветер колыхал тонкую материю, вероятно, призванную защитить дом от возможного попадания в него москитов.

Не придумав ничего лучше, Наташа пошла на голос, по мере ее приближения становящийся все громче. Вряд ли ее шаги, тихо ступающие по разноцветной мозаике тротуарных дорожек, были слышны даже в менее шумной обстановке, а среди громкого смеха, детских выкриков и голосов – тем более.

Когда девушка выглянула за угол дома, она увидела гламурную журнальную картину: Снежана, идеально ухоженная, очень высокая и красивая, полулежала на шезлонге возле голубого бассейна неправильной округлой формы. На бортике сидел и болтал ногами маленький Олежка, а в чистой воде плескалась чрезвычайно довольная жизнью Дина. Мать семейства, прикрытая малюсеньким купальником, в левой руке держала изящный хрустальный бокал, и смотрела на мир сквозь огромные темные очки. Наталья залюбовалась ее темной кожей, тонкими руками и маленькими капельками воды, покрывавшими запотевший бокал, наполненный прохладительным напитком и плавающими в нем несколькими кубиками льда.

– Я тоже хочу купаться, – призывно посмотрел на маму маленький Олежка.

– Без меня нельзя, – строго отрезала женщина, прижимая к губам холодное стекло своего бокала.

– Тогда пошли вместе, – настаивал мальчик, на котором были одеты цветастые плавательные трусы.

– Иду, иду, – нехотя поднялась женщина, понимая, что канючить он не перестанет.

– Здорово, мам, – обрадовался мальчик поднимаясь на ноги, а женщина ловко закрепила на нем зеленый спасательный круг.

Тем временем Дина, забравшаяся на небольшой надувной матрасик в виде спелого кусочка арбуза, постаралась подплыть чуть поближе к матери, обдавая всех троих сотней разноцветных брызг.

– Дина! – строго сказала Снежана, но девочка только засмеялась, нарочно повторив свое действие.

Наташа, как будто укравшая кусочек чужого счастья, вдруг почувствовала себя крайне неуютно, хотя и не стремилась скрыть своего присутствия. Глядя на хохочущую Дину и беззаботную возню Олежки в своем немного неудобном спасательном круге, она загрустила. Почему они с Олегом никогда не задумывались о детях? Не то чтобы они сознательно избегали этой темы или она была для них в чем-то болезненной, нет, они просто думали, что еще все успеют. Так бывает, когда ты молод и тебе кажется, что у тебя вся жизнь впереди – хочется пожить для себя. Вот и они, сначала думали, что еще не время, потом ждали, когда состоятся в профессиональном и финансовом плане, когда закончиться то и случиться это. Им мешало все: от внешнеполитических событий до коронавируса и прочей ерунды. Ей все время казалось, что еще не время, а теперь, как оказалось, уже не время. Олега нет и его не вернуть, она осталась совсем одна, украдкой наблюдать за тем, как счастливо улыбается чужой маленький сын.

Вряд ли подобные мысли пришли бы ей в голову, если бы она не потеряла ребенка, о котором даже не догадывалась. Интересно, а если бы она знала о притаившейся у нее внутри новой жизни ей было бы больнее ее потерять? «Вряд ли может быть больнее, – решила она для себя, – но если бы я знала… Чтобы я сделала? Я бы все им рассказала, я бы убедила Славку меня отпустить, я бы убежала сразу, как только обнаружила тело Олега, нет намного раньше, я бы спряталась в Польше, или просто перестреляла их, как только они вошли. Если бы я только знала, я бы спасла своего ребенка». Порою общество одевает костюм виноватой на подвергшуюся насилию женщину, но девушка и без постороннего вмешательства ела себя поедом, полностью растворяясь в чувстве вины перед маленьким нерождённым существом.

Наташа стерла скатившуюся по левой щеке слезинку и с затаенной болью опустила руку на свой совершенно плоский живот. Интересно, какой бы у нее сейчас был срок? А живот был бы уже заметен? Она хотела отмахнуться от этих мыслей, чтоб не чувствовать пустоты у себя под сердцем, но не могла.

– Тетя Наташа, – крикнул заметивший ее маленький Олежка, разобравшийся в хитростях управления новым спасательным кругом.

– Привет, бандит, – сквозь душившие ее слезы улыбнулась она.

– Что-то случилось? – спросила подплывшая к бортику Снежана, вероятно она заметила грусть-печаль в глазах новой няни.

– Все нормально, – отмахнулась девушка, – солнце глаза слепит.

– Присоединяйся к нам, – предложила добродушная хозяйка.

– Нет, спасибо, – отказалась Наташа, хотя жара стояла невыносимая, и добавила: – Я могу заняться ужином, если это необходимо.

– Отличная идея, – обрадовалась хозяйка и обратилась к детям: – А что мы хотим на ужин? Только учтите, что Наташа не заканчивала высшую кулинарную школу в Париже и тот, кто попросит фрикасе из кролика в винном соусе, пойдёт готовить его сам!

– Картофельное пюре! – крикнула Дина, не давая брату и секунды на размышления.

– Согласен? – спросила Наташа глядя на озадаченного таким важным вопросом мальчугана.

– Да, – кивнул чрезвычайно довольный Олежка, – только без подливки!

– Давай сойдемся на том, что вместо подлива будет гуляшь? – присела на корточки перед ним девушка и немного поколебавшийся малыш кивнул.

– А для нашей уставшей мамы салат из пекинской капусты, – добавила Снежана, говоря о себе в третьем лице.

– Фу, – фыркнула Дина, выражая своё отношение к правильному питанию.

– Дай мне шанс, может тебе понравится мой салат, – попросила у неё Наташа и девочка задумалась.