Предводительница надела очки и села на своего «Харли-Дэвидсона». Остальные гонщицы в замешательстве надели шлемы и последовали ее примеру. Чеби молча подошла к Согёну. Избегая его взгляда, она крепко затянула на нем шлем. Вскоре желтая «Хонда» тронулась с места, а за ней все остальные, и Согён осторожно начал съемку. Вернувшись в пикап, Чеби тоже последовала за ними. В какой-то момент, когда снова нажала на педаль газа, девушка поняла, что гонщицы прибавляют скорость. Прошло еще немного времени, и они наконец отпустили себя на свободу: стали то подъезжать к мотоциклу Чонми, то обгонять его. Кто-то начал громко свистеть. На фоне красного заката, опускающегося на дорогу, Согён пытался поймать каждый момент, прижимая камеру к лицу. Полностью погрузившись в съемку, он даже не замечал, что опасно наклоняется в разные стороны.

– Чокнутый! Рискует жизнью ради первых встречных! – Чеби просигналила несколько раз.

Ее ладони сильно вспотели от страха.

Когда Чеби спросила Согёна, почему он согласился на такую опасную съемку, он ответил:

– Возможно, эта поездка может стать для них последней.

Чеби нахмурилась, пребывая в недоумении.

– Не понимаю, им же всем лет пятьдесят. Почему говорите, что поездка последняя?

Чеби слегка разозлилась, чувствуя, что ничего не понимает.

– Это не я сказал, а Стефан Герц.

Согён поставил сумку с оборудованием на барную стойку, а затем, широко распахнув глаза, понизил голос на несколько тонов, будто подражая кому-то:

– «Иногда мне кажется, что эта эвакуация, эта атака, этот сигнал тревоги могут стать для них последними. Тогда я беру фотоаппарат и иду следом. К сожалению, обычно предчувствие меня не обманывает».

Процитировав Стефана Герца, Согён кому-то позвонил и заказал морепродукты. Осьминогов пришлось брать замороженными, поскольку с первого августа действовал запрет на их вылов близ деревни. Гонщицы, как и планировали, поужинали в ресторанчике, где готовили блюда из рыбы-меч. Затем они вернулись в студию и захотели отметить успешное окончание фотосессии – это была идея Чеби. После съемки, когда женщины стали жаловаться на жажду и голод, она сказала:

– В нашей студии каждый вечер устраивается небольшой праздник

Лучшие кадры.

Подается алкоголь и легкие закуски из морского ушка и осьминога. Мы вас приглашаем.

Все гонщицы, будучи смертельно голодными, соблазнились блюдами, которые звучали куда аппетитнее, чем предстоявший ужин из рыбы-меч.

– Позже каждая получит фотографии электронным или обычным письмом, но сейчас у вас есть шанс насладиться получившимися кадрами всем вместе. Сможем посмотреть их с помощью проектора в нашей фотостудии.

– Кажись, будет весело! – воскликнула лидер и обернулась к подругам.

Они закивали, соглашаясь с ней.

Пока Согён занимался фотографиями, Чеби на пикапе забрала морепродукты из дома старшей ныряльщицы.

– А где вы взяли этот грузовик? – спросила девушка, перекладывая морские ушки и осьминога в раковину. – Водить одно удовольствие.

– Одолжил. У деревенского старосты.

Согён, запустив печать фотографий на принтере, вернулся на кухню и взял в руки фартук.

– У вас отличные отношения с местными! За просто так дали машину на время.

– Не за просто. Я пообещал фотосессию для собак породы чечжу, которых он разводит. Староста хочет отправить снимки в Ассоциацию по сохранению популяции.

Согён тщательно вымыл руки.

Чеби поменяла фотографии в рамках, висящие в зале, на новые. Согён в процессе готовки успевал подсказывать, на какое место лучше повесить ту или иную фотографию. Распределив снимки по залу, Чеби стала внимательно их разглядывать. Гонщицы смотрелись восхитительно в свете закатного солнца. От фотографий захватывало дух: и мгновение, когда темно-синие волны разбивают строй мотоциклов, и кадры, где женщины мчатся во весь опор, и момент, когда ныряльщицы выходят из воды на берег, будто становясь частью команды. Фотографии с логотипами байков, кадры с гонщицами передавали индивидуальность каждой из них. Пока Согён отваривал осьминога и ракушки, нарезал морское ушко, раздался звук клаксонов. Фотограф быстро вымыл руки и, взяв пульт, выключил основное освещение и зажег лампы, которые отбрасывали мягкие блики на рамки с фотографиями. Следуя указаниям начальника, Чеби включила музыку – быстрый джаз, который исполнял музыкальный ансамбль, – и вместе с Согёном поспешила во двор. За ними следом увязалась Белл, задорно виляя хвостом.

Внизу, на дороге к утесу, остановились две машины. Из них вышли гонщицы – каждая в элегантном платье, на каблуках – и стали подниматься к фотостудии, насвистывая задорные мотивы. Видимо, за ужином они немного выпили, поэтому шли слегка пошатываясь.

– Думаете, они съедят закуски, которые вы подготовили? Вы провели такую сложную съемку, будет обидно, если все деньги уйдут на еду…

Чеби встревоженно посмотрела на Согёна.

– Знаешь, когда-то я работал на кухне в рыбном ресторане. – Он потер руки.

– Правда? Вы?

– Ага. Хотел набраться опыта, потому что сам мечтаю когда-нибудь открыть ресторанчик. Но сейчас не это важно! В общем, от закуски обычно отказываются лишь заядлые алкоголики. Все, что они делают, – пьют. А теперь, Чеби, посмотри на этих пышущих здоровьем женщин. Тебе не кажется, что они любят поесть? Вот увидишь, закуски быстро разойдутся. Возможно, даже не хватит.

– Да что вы! Они ведь приехали после ужина.

– Говорю, сама увидишь. Кстати, тебе придется делать фотографии на празднике, поскольку я отвечаю за готовку. Хорошо? Будешь помогать мне разносить закуски и алкоголь, а заодно ловить удачные кадры.

Согён повернулся к помощнице и хлопнул ее по плечу.

Чеби испуганно посмотрела на него:

– Я? Боюсь, клиентки будут недовольны. Мои фотографии оставляют желать лучшего.

– А мне так не кажется, я видел снимки на твоей странице. К тому же фотографии с праздника мы им подарим. Думаю, останутся довольны. Ну что, поможешь?

Он достал из нагрудного кармана фотоаппарат и вложил Чеби в руки. Именно этой малышкой мужчина фотографировал гонщиц – на небольшом корпусе было выведено «Сони RX0».

Мамочки, он дал мне в руки фотоаппарат! Настоящий!

Чеби не могла поверить в произошедшее – мастер разрешил пользоваться своей камерой. На прежнем месте работы о таком нельзя было и мечтать. Как-то раз, движимая любопытством, Чеби взяла в руки чужой фотоаппарат, за что на нее обрушился поток ругательств. Девушка чуть не расплакалась, когда ее при всех принялись отчитывать: «Ты хоть знаешь, сколько стоит эта камера?»

– Тогда давай начнем наш вечер!

Согён вышел вперед, чтобы встретить гостей, а Чеби сжала в ладонях фотоаппарат. Он был невесомый и очень теплый, словно только что вылупившийся цыпленок.

Видимо, после ужина гонщицы успели заскочить в отель немного отдохнуть. Они рассматривали фотографии в рамках, восхищенно вздыхая. Иногда восторженно хлопали и делали селфи на фоне работ.

Согён и Чеби расставили на столиках тарелки с красиво сервированными закусками. Чего там только не было: блюдо из сырого морского ушка с тушеными мандаринами, осьминог на подушке из сушеных водорослей с каплей васаби, гора вареных ракушек в глубокой латунной миске и шашлычки из осьминога. Рядом в изысканной керамической бутылке стоял алкоголь, который делали здесь, на Чечжудо, из вулканических источников. Завершив осмотр фотографий, гости сгрудились вокруг столиков.

– Фотограф, я думала, ты токо с камерой работать мастак, а ты еще и готовишь, как бог!

Главная подцепила палочками несколько морских ушек и отправила в рот. Она начала пережевывать и вдруг издала возглас наслаждения. В неверии она замотала головой.

– Юнчжа, не копошись, быстрей наливай!

Предводительница схватила бутылку.

– Хорош относиться к ней как к девочке на побегушках, – вдруг вмешалась Хиён и, откупорив бутылку, наполнила бокал главной гонщицы.

Она украдкой посмотрела туда, где стояла Юнчжа. Та пыталась улыбаться, но было видно, как дрожит уголок ее рта. Остальные, видя ее реакцию, противно захихикали.

– У нас такой прекрасный стол, все благодаря Юнчжа! – громко рассмеялась лидер.

Остальные подхватили ее смех.

– Фотограф, вырубай музыку! Хочу послушать шум волн! – крикнула Юнчжа, обращаясь к Согёну.

Затем она взяла шпажку и достала мясо из ракушки. Начав жевать, женщина вдруг резко распахнула глаза.

– Ну так что? Тебе тож налить? – спросила у нее лидер, взяв в руки бутылку.

Юнчжа, признавая поражение, протянула стакан.

– Знатно сделано! – Пригубив алкоголь, женщина передернула плечами.

Остальные гонщицы громко рассмеялись.

Пока гостьи весело проводили время, Чеби и Согён бегали между столиками: подкладывали угощения, если тарелки быстро пустели, забирали грязную посуду, следили за настроением своих посетительниц. Чеби, занятая еще и съемкой, сначала даже не заметила, что одна из гонщиц принялась помогать им.

– Что вы, что вы, не стоит!

Девушка тут же забрала тарелки из рук Чонми. Та еще несколько раз относила грязную посуду в раковину и забирала закуски, унося в зал. Чеби вспомнила, что это хозяйка желтой «Хонды», которая помогла Согёну сделать хорошие фотографии с багажника своего мотоцикла.

– Все оки-доки, мне не в тягость, – заверила Чонми.

Пока они вместе работали в зале, им удалось немного пообщаться, и Согён с Чеби кое-что узнали об их новой знакомой. Во-первых, сын Чонми в этом году поступил в престижный университет. Во-вторых, половину жизни она проработала швеей на текстильной фабрике. Муж работал там же закройщиком.

– Когда сын был маленьким, дела у нас шли офигенно. Даже отгрохали свою фабрику. Потом, года через два, прогорели. Приходилось работать и сыну, он приклеивал этикетки. Благоверный не выдержал, слег… – рассказала Чонми, когда принесла латунную миску с пустыми раковинами.

– Мы погрязли в долгах, денег на учебу сына ни гроша… Но подруги помогли…

Согён и Чеби смотрели, как женщина утирает слезы рукавом. Потом она взяла салфетку, промокнула лицо, высморкалась. И вдруг ярко улыбнулась.

– Мы вместе учились в старших классах. Окончив школу, нашли работу, вышли замуж. А десять лет назад начали гонять. Я, когда только услышала, трухнула сильно. Но подруги все равно убедили. Обещали подсобить с долгами.

– Правда?

– Ага. Сказали, что нужно только улыбаться. А они порешают все мои проблемы.

Согён склонился над разделочной доской, ловко нарезая осьминога. Видимо, он понял, почему Чонми вызвалась помочь, невзирая на то, что на фотографиях ее не будет.

– Теперь понимаю, почему на вашем лице всегда такая яркая улыбка. Все благодаря подругам.

Чеби посмотрела на лицо Чонми, мелькнувшее на одной из фотографий на проекторе. Женщина едва заметно кивнула.

– Но самое удивительное приключилось потом. У меня, прикиньте, вылезли зубы мудрости.

Согён, ощутив любопытство, поднял голову. Чеби отнесла тарелку с мелко нарезанным осьминогом и вернулась.

– Все четыре разом, – прошептала Чонми. – Стоматолог сказал, что это капец какая большая удача.

Согён и Чеби одновременно проверили кончиком языка свои зубы мудрости, посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Мне два удалили, а два так и не вылезли, – поделилась Чеби.

– У меня вылезли все четыре, так что их удалили.

От слов начальника девушка поежилась. Чонми кивнула, будто понимая, о чем идет речь.

– Все зубы мудрости появляются ужасно редко. Они типа опора для больших корневых зубов, не дают им развалиться. То есть когда жуете ребрышки, то давление приходится не только на корневые, но и на зубы мудрости.

– Понятно.

Согён и Чеби кивнули. Чонми слегка облокотилась о барную стойку.

– Когда фабрика, стало быть, прогорела, муж слег, а сын перестал ходить на дополнительные занятия, я дотрагивалась языком до зубов мудрости. Говорила себе:

Не нужно бояться, они принесут мне удачу.

– Зубы и правда помогли.

Слова Чеби заставили женщину улыбнуться.

– Точняк. Давали сил двигаться вперед.