– Неясно, – с улыбкой поправил его гость. – Одна законченная сказка стоит целого неоконченного романа, уверяю вас.

– Но далее текст еще более странный, – настаивал Принц. – Здесь говорится, что если я не успею завершить работу к августу будущего года, а новый Сочинитель, подхвативший мой долг, впоследствии не найдет вас до начала зимы, то вы допишете сборник самостоятельно.

– Так и сказано, – согласился Сказочник.

– А почему бы вам в таком случае не написать сборник самому? – спросил Принц. – Времени же еще предостаточно, более года.

– Это крайняя мера, – пожурил Сказочник сам себя, – я пишу слишком мрачно. Поверьте, это последнее, что нужно сборнику. Как вы сами заметили, время у нас есть. Неужели вы не напишите четыре сказки за год? К чему разговоры об исключительных ситуациях? Они есть в любом соглашении, и о них почти никогда не вспоминают.

– Но ведь кто-то задолжал вам одну сказку? Как это получилось?

– Это, увы, деловая тайна, и я не в праве ее разглашать. Заметьте, что из тех же соображений я не в праве разглашать третьим лицам детали и того соглашения, что подпишите вы. У вашего предшественника был абсолютно такой же документ – Контракт один, он лишь немного модифицируется по мере того, как наполняется сборник. Если вы не решитесь подобрать его долг, а его наследник не объявится до указанного мною здесь срока – что ж, я допишу материал самостоятельно. Но это совсем крайняя мера. Вы поймете это по мере работы.

– То есть вы не пытались разыскать его наследника?

– Как видите, – пожал плечами Сказочник. – Мне на столь важно, кто закончит работу. Учтите только, что, написав письменный отказ от ее продолжения, вы больше не сможете ее возобновить и де факто передадите свое право указанному вами лицу. Но это настолько несбыточный сценарий, что его и затрагивать как-то неловко.

– Отчего же не справился мой предшественник? – не сдержался Принц.

– Деловая тайна, – напомнил гость.

– А если я все же пропущу это поле? – уточнил Принц. – Не буду никого вписывать?

– Так нельзя, – отрезал Сказочник.

– Но вы же говорите, что это несбыточный сценарий? – продолжал давить Принц.

– Послушайте, – Сказочник откинулся на спинку кресла и зажмурился. Он был похож на человека, который вот-вот начнет терять терпение. Он открыл глаза и медленно выдохнул. – Милый Принц. Вы мне не доверяете. Я вижу это. Не доверяете абсолютно напрасно, смею вас заверить. С другой стороны, я понимаю вас. Обстоятельства нашего знакомства и вправду получились довольно спонтанными. И все же давайте не будем терять голову. Подумайте, поразмышляйте – стал бы я составлять контракт столь прозрачным образом, если бы хотел намеренно сбить вас с толку?

Принц молчал, не до конца понимая, что Сказочник имеет в виду. Тот пояснил:

– Стал бы я писать о предыдущем долге? Я бы просто назначил требуемую квоту в четыре истории и глазом бы не моргнул. Вы же сами сказали, что рубеж этот с учетом имеющегося у нас в распоряжении времени более чем достижим. Четыре сказки за один год, это же смешно. И тем не менее я преднамеренно проявляю предельную честность. В ответ я прошу лишь немного доверия. История с вашим предшественником случилась довольно-таки давно, оборвалась исключительно по его вине и едва ли когда-либо повторится. Я совершенно не лукавлю, называя статью о наследнике необходимой формальностью. Неправдоподобное событие уже произошло, вероятность его повторения ничтожно мала. Вы же наверняка изучали комбинаторику? Кроме того, вы ничем не рискуете. Вы не пишите необходимое число сказок, и проблема сразу становится моей. Я могу молча сидеть на месте и дожидаться вашего наследника, могу самостоятельно отправиться на его поиски, могу отыскать предыдущего. Могу, в конце концов, осквернить палитру манускрипта своим меланхоличным мазком. Но при чем здесь вы?

Принц безмолвствовал. Он чувствовал себя изрядно пристыженным.

– Давайте так, – Сказочник наклонился вперед в кресле и задумчиво потер переносицу. – Я даю вам время до вечера. Обдумайте все, не спешите, поразмыслите. Я вернусь после захода солнца и мы, если вы согласитесь с предлагаемой мною редакцией, подпишем ее, добавив все недостающие данные. По большей мере формальные и ни к чему вас не обязывающие. Если же у вас будут предложения по модификации… что ж, я открыт к обсуждению. Но поля о наследнике я, увы, убрать не могу. Требование Гильдии.

Принц не поднимал глаз от бумаг. Он снова ощущал себя маленьким мальчиком, которого снисходительно отчитывают за невыученный урок.

– Ваше высочество, – мягко напомнил ему Сказочник. – Напомню вам также, что мы не обсудили самое главное. Ваше предлагаемое вознаграждение. Скажите, вы довольны?

Принц непонимающе моргнул. Вознаграждение! Он даже не думал об этом. Неловко пролистав документ до нужной страницы, он отыскал соответствующую статью.

– Ваш комментарий?

Напрягая уставшие глаза, Принц вгляделся в аккуратно начертанные числа. Много ли это было? Мало ли? Сможет ли он прожить на такую сумму целый год? Насколько он понимал в местной валюте, для наследника престола это был сущий пустяк, а для бедствующего писателя – щедрое жалование. Какая ипостась была ему ближе? Какую часть себя прежнего он сумел сохранить?

– Оно удовлетворительно, – прохрипел с непривычки Принц. Это были его первые слова за несколько мучительно долгих минут.

Сказочник поднялся и, вежливо поклонившись, двинулся к выходу. Когда он проходил мимо, Принц неожиданно вздрогнул, как будто его обдало морозным воздухом. Ощущение пропало так же стремительно, как и появилось, и он списал его на нервозность.

Сказочник мягко притворил за собой дверь, оставив Принца наедине с Контрактом.

Настал вечер, наступила ночь, но Сказочник все не возвращался. Принц перечитал Контракт уже с добрый десяток раз и все еще не придумал ни одной поправки. Целый ряд условий казался ему двусмысленным и зловещим, но он боялся сделать еще хуже неграмотной модификацией. Он все больше склонялся к тому, чтобы ничего не менять.

Кого же он мог назначить на эту злополучную позицию должника? У него не было близких друзей. Отец, Джозеф, несколько старинных товарищей, которых он видел в лучшем случае несколько раз в год – все эти варианты были настолько абсурдными, что вспомнить о них можно было разве что от отчаяния. И тем не менее… Какая разница, кого писать, ежели Сказочник говорил правду? Он так складно все объяснил…

Принц бросил взгляд в сторону окна. Ночь осветилась огоньками засыпающего города. Где же был Сказочник? Принц еще раз взялся за документы, но вскоре раздраженно бросил их на стол, не до читав и до середины. Нужно было вписать хоть кого-то. Сказочник будет с минуты на минуту. Что-то задержало его.

В окне напротив мелькнули две тени – силуэт дамы и тень поменьше. Ребенок. Почему он раньше никогда не замечал эту семью? Неужели он так редко выглядывал в окно?

Принц осознал, что он забыл затворить шторы после того, как с утра выглядывал на улицу. До этого, за все время, что он жил у Хмурого Лоренцо, ему даже ни разу не пришло в голову их распахнуть.

Принц снова посмотрел на мать и ребенка. Час был слишком поздним – обычно в это время большинство родителей уже укладывало своих детей спать. Что же мешало им? Почему она разрешала ребенку засиживаться допоздна? Лихорадка вступительных испытаний в Академию уже давно сошла на нет. Принц даже не знал, чем она завершилась и как проходили экзамены – он слишком долго адаптировался в городе и совершенно не подумал о его главной достопримечательности. Могла ли столь юная семья найти иные поводы, чтобы так сильно нарушать режим? Может быть, в Герцогстве отмечали какой-то праздник?

А в окне между тем появился второй взрослый силуэт, и на этот раз он принадлежал мужчине. Вновь пришедший нагнулся к ребенку и взъерошил ему волосы, а затем обнял женщину. Мать и ребенок взяли его за обе руки и увели за собой. Видение исчезло.

Принц раздраженно задвинул штору и плюхнулся на кровать. В его возрасте уже полагалось иметь семью, но отец никак не мог найти ему подходящую невесту. Навряд ли Рихард рассматривал герцогство как сильного союзника, ради которого стоило лишать себя такого козыря, как неженатый наследник. Даже до известных событий вопрос взаимоотношений двух стран был скорее территориальным, и Изабелла в глазах Рихарда была далеко не идеальной кандидатурой. Но разве все это было важно, когда Принц впервые в жизни по-настоящему полюбил? Он влюблялся до этого, и влюблялся страстно, но сейчас чувство было другим. Безрассудным, обреченным, безответным – самым что ни на есть настоящим.

Увидит ли он ее когда-нибудь? Сможет ли она простить?

Он ненавидел свое одиночество всем сердцем. Ненавидел его так, как ненавидят живого человека из плоти и крови. Оно как будто стояло за его спиной и ехидно заглядывало ему через плечо, отталкивало от него людей, смеялось над ним и строило ему козни.

Принц отрешенно взял Контракт и, чтобы хоть как-то забыться, стал перелистывать страницы. На злополучной статье о наследнике долга его осенило.

Сердце заколотилось. Заминая страницы, он судорожно пролистал немного назад и отыскал другую статью. Он перечитал ее несколько раз, чтобы удостовериться в том, что не ошибся, и даже после этого не остался уверен.

Получалось так: если бы он подписался сейчас написать все четыре сказки и намеренно не закончил одну, он все равно получил бы свое вознаграждение за три написанных. Далее в дело вступали наследники – тот, что был указан в предыдущей редакции Контракта, и тот, которого укажет он.

Принц уже запамятовал, почему он было воспротивился необходимости указать другого человека без его ведома. Ведь тот мог просто-напросто отказаться и ничего при этом не потерять. А результат будет все тем же – или объявится таинственный господин от предыдущего Сочинителя, или же Сказочник все завершит сам.

Это открывало перед ним потрясающую возможность. Возможность, которая стоила любых рисков. Он получал уважительный повод повидаться со своей любовью.

Да, он собирался вписать в контракт ее имя! Изабелла – наследница его будущего долга.

Конечно, такое своеволие грозило навлечь на него новую волну ее гнева. Но это было делом будущего. Оставалось только как-то довести это событие до ее ведения и молиться, что предыдущий наследник не объявится раньше. В Контракте было сказано: обязанность уведомить нового Сочинителя о его привлечении лежала на должнике. В противном случае Сказочник оставлял за собой право разыскать обозначенного наследника самостоятельно, но до этого можно было не доводить. Итак, у Принца появлялся повод повидаться с Изабеллой.

Он потянулся за пером, обмакнул его в чернильницу и занес дрожащую руку над бумагой. Он написал ее имя в свободном поле: Изабелла, герцогиня Таливарская.

Принц откинулся на спинку стула в изнеможении.

Эйфория схлынула. Он задумался.

Как он проберется к ней? Не отвернется ли она от него, как если бы он пришел к ней с пустыми руками? Или же ее доброе сердце было бы готово выслушать его и без Контракта и долга? Но нет, это было немыслимо – прийти к ней просто так, без предлога. Он знал, что у него не хватило бы духу. Однако, имея эту бумагу, Принц был способен свернуть горы.

Стук в дверь застал его в предвкушении скорой встречи с его прекрасной ведьмочкой. Принц ухмыльнулся – Сказочник становился предсказуемым.

Он пригласил гостя внутрь.

– Чем порадуете, Ваше высочество? – поинтересовался Сказочник, по своему обыкновению немного щуря и без того узкие глаза.

– Вы никогда не снимаете перчатки и цилиндр? – совершенно не к месту спросил Принц. На душе у него было неожиданно легко. Впервые с ночи убийства Доменико он поверил в счастье. Сказочник едва ли оценил этот вопрос.