– К сожалению, – с этим возгласом в зал вошёл одетый в серо-голубой кокос^[6] улыбающийся молодой человек, которого Антон назвал академиком, а Никита глумником.

Архипу Лог-Логину исполнилось двадцать восемь лет. Он был высок, строен, обладал изящными манерами «интеллигента до мозга костей» и благодаря гордой осанке, мягкой улыбчивости и, бесспорно, впечатляющему взгляду сияющих голубых глаз нравился всему женскому коллективу экспедиции. Несмотря на молодость, уважали его мнение и старшие коллеги, и весь экипаж корвета, ибо мало того, что он перенял манеру беседовать своего учителя Всеволода Шапиро – мягкую, без тени снисходительности и тем более всезнайства, – но и практически всегда и во всех спорах оказывался прав. Поэтому не стоило удивляться, что руководство РКС доверило ему управление научной группой. Учился он в Дальневосточном универе, потом в Калининграде и имел докторскую степень ксеноархитектора и ксенолингвиста.

– Это не моя идея, товарищ Лихов, – продолжил Архип, проходя к столику с разговаривающими.

– Садись! – вскочил Никита, обращавшийся к учёному на «ты».

– Секунду. – Архип поднял голову. – Стоум, будь добр, дай обзор.

Кванк корвета не ответил, но мерцающие янтарной икрой стены кафе-модуля исчезли, и сидящие в зале оказались в космосе над золотым серпом планеты. Светило системы чуть сместилось вправо за те полчаса, что Антон потратил в каюте, и площадь видимой части Золотой Сферы увеличилась. Хотя новых деталей на ней не прибавилось.

– Что вы видите? – продолжил гость.

Замолчавшие собеседники оживились.

– Пустыня, – скривил губы Никита. – И ничего похожего на базу. Реестр послал нас по неверному адресу.

– Здесь какая-то нестыковка, – предположил Щёголев. – Реестр не может ошибаться. Цивилизация в этой системе была, но не на второй планете, а на первой, которая взорвана и представляет собой кольцо пыли. Мы просто прибыли сюда слишком поздно.

– Ага, ровно на пятьдесят миллионов лет позже! – фыркнул Никита.

– Я имел в виду не количество лет.

– Вы правы, Василий, – кивнул Архип. – По первому впечатлению так оно и было. Враг сначала уничтожил метрополию, потом прошёлся по другим планетам системы и довершил разрушение. А так как вторая планета, наша Золотая Сфера, была покрыта песками, уничтожать вроде бы было нечего, и её не тронули. Но в Реестре упоминается даже тип цивилизации и вид разумных обитателей.

– Комковатые фрагменты? – рассмеялся оператор. – Под это определение подходят даже камни.

– Плотные объекты в шубе оксидов кремния.

– Однако на планете нет ничего похожего на плотные объекты! Ни гор, ни скал, ни сооружений!

– На песке – да, а внутри?

Взоры присутствующих вновь потянулись к серпу Золотой Сферы.

– Мы зондировали… – неуверенно сказал оператор.

– Выборочно. А надо просканировать все пески. Особенно там, где мы обнаружили Змиевы Валы.

Наступило молчание.

Змиевыми Валами космолётчики назвали странные выпуклые вздутия над дюнами, образующие узор, напоминающий не то ходы червей-древоточцев, не то рисунок вен на руках человека. Эти сети, каждая высотой до полусотни метров, тянулись вдоль экватора и кое-где ответвлялись к полюсам. Но никаких ходов в них сканеры корвета и армии его дронов не нашли.

– Предложи кэпу повторить зондаж.

– Уже предложил.

– Есть подозрения? – догадался заинтересованный Антон.

– Там, на южном полюсе, Змиевы Валы заканчиваются настоящей песчаной опухолью высотой в сто и диаметром в девятьсот метров. Мы назвали её…

– Марсианским Олимпом! – воскликнул Никита, вскакивая. – Надо туда слетать! Пойду предложу кэпу!

Марсианский Олимп был самым высоким вулканом Солнечной системы и располагался на Марсе, и песчаная экструзия, найденная на южном полюсе Золотой Сферы, ничем его не напоминала, однако название прижилось.

– Я вас обрадовал? – улыбнулся Архип.

– Спасибо! – Никита убежал.

– Очень! – искренне проговорил Антон.

Через минуту корвет изменил курс.

* * *

К звёздам Лебедя корвет стартовал с плесецкого космодрома, принадлежащего ЦЭОК, ещё восемнадцатого октября.

Первую остановку корабль сделал в системе беты Индейца, оранжевого гиганта класса К3 с обширной планетарной семьёй и тремя кольцами пыли. Расстояние от Солнца до беты, получившей имя Хаутман, едва достигает шестисот световых лет, и ВСП-прыжок со всеми процедурами подготовки и ориентирования занял у экипажа всего четверть часа. Разумеется, всеми этими процессами управлял кванк корабля по имени Стоум, искусственный интеллект пятого поколения, обладающий не только колоссальным быстродействием, но и хорошей эмоциональной сферой.

Вообще корвет «Поиск» не зря считался чудом инженерной мысли России, представляя собой трансформер, созданный по нанотехнологиям из квантовотекучих метаматериалов, в широком диапазоне изменяющих плотность и твёрдость, плюс применение принципов фрактальной упаковки и параметрического дизайна.

В режиме стояночного ожидания он сохранял форму бабочки с мерцающими муаром крыльями.

В спокойном полёте он становился «медузой» изумительных геометрических очертаний.

В экстремальных же условиях мог упаковывать корпус в подобие гиперболического диска диаметром всего около ста семидесяти метров.

Защищённый от всех космических угроз модуль управления корвета, наравне с не менее важными отсеками – жилым и энергетическим, прятался внутри, как семечко в яблоке, имея возможность катапультирования.

Однако спектром изменений формы «Поиск» обладал внушительным: мог и плавать в глубинах океанов как подводная лодка, и просачиваться в узкие расселины, и плавать в атмосферах звёзд, выдерживая звёздные температуры.

А так как его предназначение было связано с контактами с недружественными расами и боевыми роботами, корвет был вооружён не хуже фрегатов типа «Варяг», несмотря на несравнимые размеры. Если фрегат России «Великолепный» достигал длины в километр, «Дерзкий» – восемьсот метров, то «Поиск» всего двести двадцать. И при этом не уступал им по дальности походов и энергооснащённости.

Бета Индейца не заинтересовала учёных экспедиции. Система была хорошо изучена дистанционно, никаких следов жизни не имела, и «Поиск» отправился дальше в глубины созвездия, ориентируясь по расчётам астрофизиков, которые, в свою очередь, пользовались подсказками Реестра. Его расшифровкой занималась целая бригада ксенолингвистов Цифрового Центра России, и хотя не так часто, как хотелось бы, но добивалась успеха в определении нынешнего положения звёзд, имеющих миллионы лет назад развитые цивилизации.

Звезда 166 Индейца класса М9 являлась красным гигантом и до описания её в Реестре не пользовалась вниманием земных космоисследователей. Таких сравнительно больших звёзд в галактике была тьма-тьмущая, по выражению Никиты, и ничем особенным они не выделялись. Но наравне с красными карликами это были самые старые звёзды Вселенной, поэтому именно возле них чаще всего находились экзотические объекты – планеты, коричневые и чёрные карлики, а то и подозреваемые в искусственности объекты типа Сфер Дайсона.

Дешифровщики Реестра выдали рекомендации, где искать следующий экзот, и астрономы РКС быстро рассчитали координаты звезды, удалившейся вместе с родительским шаровым скоплением на несколько десятков световых лет от района, описываемого Реестром. После недолгих совещаний учёных и руководителей Роскосмоса была сформирована исследовательская группа в составе шести экспертов, и корвет «Поиск» отправился в путь.

Двадцать первого октября, после недолгой остановки у оранжевого гиганта Хаутмана, он преодолел оставшиеся до цели десять тысяч четыреста световых лет и вынырнул из ВСП-струны на окраине системы под номером 166.

Звезда, окружённая пылевыми завихрениями и пятью планетами, наблюдалась отсюда в виде кровавого глаза злобной твари, и оператор ТС Никита Чуприна предложил дать ей имя Циклоп.

Поспорили, но имя оставили.

Обследовали систему с помощью флота дронов, не нашли ничего, что соответствовало бы термину «неземная археотектоника», и на борту воцарилась атмосфера разочарования и уныния. Впрочем, ненадолго.

Начальник исследовательской группы не зря упомянул текст Реестра, в котором говорилось о существовании на планетах Циклопа «комковатых фрагментов». По сути, речь шла о погружённых под слой песка толщиной до двух километров каких-то продолговатых массивных тел. Длина самого большого достигала двухсот метров, самого маленького – тридцати. И все они на экранах гравитационных сканеров выглядели как земные гусеницы. Но что это такое и какое отношение «гусеницы» имеют к искусственным объектам и военным базам Древних, было непонятно. Находились на самом дне песчаного океана, и пробить песчаные толщи лучами интраскопов исследователи с борта корвета не могли.

В конце концов решили попытаться опустить на ядро Золотой Сферы зонды, оборудованные неймсами. Однако с этим возникла проблема. В отсеке корабля, содержащем техническое оборудование и аппаратуру для манипуляций в космосе, был всего лишь один бур, использующий технологию нейтрализации молекулярных связей. Ни один дрон не смог бы взять его с собой, чтобы с его помощью опуститься на более плотное ядро планеты. И даже имея 3D-репликатор, исследователи не смогли бы за короткий срок сварганить новый беспилотник, собрав его из нескольких малых.

Тогда Архип Лог-Логин предложил последовать совету Никиты: установить неймсбур на катер, коих в транспортном ангаре «Поиска» было около двух десятков, и нырнуть в нём с командой на борту. А поскольку за безопасность экспедиции отвечал майор Антон Лихов, он и возглавил группу, в которую вошли два эксперта: сам Архип Лог-Логин и ксенолингвист Майя Романецкая, двое спецназовцев: Антон и Вася Щёголев, и оператор ТС, он же пилот, Никита Чуприна.

Недовольных решением командира экспедиции специалистов успокоил Архип, обнадёжив их обещанием, что все смогут поучаствовать в изучении Золотой Сферы. Крепостью назвать её было нельзя, однако надежда на непогрешимость Реестра в душах космолётчиков жила, и все жаждали применить свои знания на поприще коммуникации с боевыми роботами.

Катер типа «голем», имеющий противоядерную полевую защиту, оторвался от корвета двадцать второго октября в девять часов утра.

Золотая Сфера имела странную атмосферу. Её самый плотный слой у поверхности песков, создающий почти земную плотность, был толщиной всего в километр, а затем сразу за ним начинался космос, судя по крутому падению давления. Никита первым обратил на это внимание, и Архип поблагодарил пилота за его интерес к деталям.

– Сейчас вы ещё больше удивитесь, – сказал он, – когда мы нырнём в пески.

Параметры среды знали все, однако они были интересны только специалистам.

На минуту зависли над концом одной из «вен» – вспухшей полосы мелкозернистого песка, утыкавшейся в купол Олимпа: место погружения выбрали ещё на борту «Поиска», и «голем» с небольшой скоростью проткнул носом золотистую «вену».

Через пару секунд в кабине наступила коричневая темь, сгущавшаяся по мере погружения катера.

Сидели молча, созерцая виртуальные панели датчиков, высвеченные вириалом управления.

Обычные пульты технических устройств, станций и систем выглядели одинаково, напоминая красивые крылышки бабочки. Но вириалы транспортных комплексов либо упаковывались в подлокотники кресел, либо походили на джойстики, воспринимающие команды, в том числе и мысленные, через ладонь оператора.