Юрий Тимофеев: Не ходи служить в пехоту! Книга 3. Завели. Сели. Поехали. Там разберёмся. Том 2

Том 2
Глава 1

Февраль 1995 года. Чеченская республика. Южный пригород Грозного. Позиции

N

–ского мотострелкового полка

На сей раз подготовка к наступлению шла по всем правилам военной науки. Я с ротой даже отработал все вопросы на макете местности. Никто не лез и не мешал. Напротив, помогали. Со мной и с командирами взводов отрабатывал командир батальона, начальник инженерной службы полка, начальник связи полка, начальник разведки полка. Потом отдельно хорошо отработали с нашим командиром артиллерийского дивизиона и начальником артиллерии полка, обещавшим очень активное участие артиллерии соседей, за которую он и отвечал.

Два дня командиры моих взводов проводили занятия с личным составом совместно с командиром инженерно-сапёрной роты и его командирами взводов.

Командир миномётной батареи батальона тоже со мной отработал, и мы с ним тщательно пристреляли его батарею, наметили многое и даже хорошенько лично сдружились.

БМП отгоняли глубоко в тыл и на одном из каналов хорошо потренировали механиков-водителей БМП и сержантов.

Дисциплина постепенно улучшалась, и можно было больше времени тратить на занятия. Результат не заставил себя ждать. Сначала артиллерийская подготовка атаки, потом авиация, потом дерзкий десант одного из взводов соседней роты на противоположный берег, инженерно-сапёрная рота навела мосты. Рота с большим трудом, но быстро переправилась на тот берег.

На удивление легко развернул роту в линию боевых машин. Командиры взводов сработали образцово. Классический, отработанный годами в боевых полках боевой бронированный порядок одиннадцати БМП-2 полноценной укомплектованной сверх штата личным составом мотострелковой роты на БМП-2.

Набрали скорость. Прём уверенно. По второй справа машине выстрел из гранатомёта, попадание в борт, в висевший на броне ящик с патронами. Пронесло. Через несколько секунд второй выстрел в эту же машину. Рикошет.

Коля Герасимов первым открывает огонь по лесопосадке, откуда был обстрел из гранатомёта. Все три машины его взвода, развернув башни, ведут огонь по лесопосадке.

Рота продолжает движение, не останавливаясь. Прибавили скорость, противник произвёл ещё несколько выстрелов. Мимо.

Чуть позже начался сильнейший обстрел из гранатомётов и стрелкового оружия всей роты. Противник залёг в бетонном русле одного из каналов. Пехота быстро спрыгнула с брони и залегла намертво. Все попытки командиров взводов поднять людей не увенчались успехом. Рота лежала, и поднять её было невозможно даже с применением знаменитого метода под названием: «Ебом, матом, автоматом».

Комбат орёт, требует движения вперёд. Я готов был к такому морально, теоретически. Сам для себя неоднократно прокручивал в голове порядок мыслей и действий в подобном положении, сам давал себе вводные и реагировал на них.

Поэтому даю команду на открытие огня миномётной батарее. Командир батареи, который был рядом со мной, реагирует мгновенно. Через сорок секунд на канал посыпались мины, темп огня у нашей миномётной батареи был, как в лучшие времена на каком-нибудь германском полигоне (слышал много рассказов от своих однополчан).

Всё-таки как правильно и хорошо, когда командир приданного или поддерживающего артиллерийского подразделения находится рядом со мной, с общевойсковым командиром. Именно командир батареи, а не командир взвода. Когда сам командир батареи на переднем крае, в боевом порядке роты и на своей шкуре получает все ощущения общевойскового командира, тогда вся его батарея, находящаяся на огневых позициях, за несколько километров от передка, начинает очень хорошо работать.

Огонь миномётной батареи остановил. Спокойно, максимально спокойно приказал командирам взводов опять поднимать пехоту. Замполит роты и так уже был там, где и должен быть. Перебегает, сам ведёт огонь из автомата. Молодец!

Вместе с офицерами поднялись и самые морально-психологически устойчивые – их совсем не много, человек двенадцать в общей сложности. Через некоторое время начали подниматься и другие, потом уже все остальные. Заработали пулемётчики, открыли огонь из пушек БМП, пехота открыла бешеную стрельбу.

Пошли дальше. Тяжело и даже очень тяжело, но всё-таки пошли, попёрли вперёд. Критический момент преодолели.

Пошла пехота! Пошла родная!

Очередной мелкий канал преодолели сходу. Механики-водители уже неплохо обучились, действовали уверенно и даже дерзко.

Снова обстрел из гранатомётов. Остановил роту, не дал ей самой принять такое самостийное решение. Кстати! Это очень важно. Если пехота сама примет такое решение, то поднять её обратно будет очень сложно, иной раз и невозможно. Вот такая есть особенность.

Огонь гранатомётов вёлся с предельной дальности, сплошные недолёты. На меня напрямую вышел командир полка. Приказал оставаться на месте, где стою. Противник обнаружен, меня поддержит наш самоходный гаубичный артиллерийский дивизион (САДН) полка. Калибр нашей полковой артиллерии тоже имеет громадное значение. Всё-таки 152-мм снаряды – это очень хорошие снаряды, и когда они ложатся по противнику, боевой дух пехотинца поднимается очень хорошо и быстро.

Командир миномётной батареи к этому времени умчался по приказу комбата в другую роту. Впервые в жизни я сам лично в боевой обстановке корректировал огонь артиллерии. Делал эту работу с большим удовольствием. Вспомнил с благодарностью и училище, и особенно своего отца. САДН отработал очень чётко. Безупречно.

До назначенного рубежа оставалось немного. Очередная лесополоса и канал справа. Слева густой кустарник. Впереди Алхан-Юрт. Двум взводам дал команду на обстрел лесополосы, скорее, на всякий случай, без конкретных оснований. Ответа не было.

Первому взводу приказал обстрелять кустарник и получил мгновенный ответ из РПГ и ружейно-пулеметный. Шквал огня обрушился на роту.

Крайняя левая БМП «разулась» и прокрутилась вокруг своей оси. Несколько прямых точных попаданий в эту БМП, экипаж выскочил, я это видел лично. Заминка.

На своей БМП направился на левый фланг. Как только появилась возможность безопасно для своих машин вести огонь по кустам, дал команду своему наводчику-оператору делать это непрерывно, но короткими очередями. Пять БМП обрабатывали кустарник. Противник, перемещаясь, отвечал.

Когда чеченцы начали отвечать из лесополосы, загорелась ещё одна БМП. Герасимов доложил, что экипаж подбитого БМП его успешно покинул, три прямых попадания.

Рота вела самый настоящий бой с противником, боевой и численный состав которого, был никак не меньше двух рот. Но у нас техника, которой не было у противника, и огневая мощь моей роты превосходила его огневые возможности.

Дал команду на отход без согласования с командиром батальона, затем доложил ему. На сей раз не орёт, предупредил, что опять вызовет огонь САДН. Но неудовольствие в голосе, оттого что я самостоятельно принял решение на отход, почувствовал.

Только сейчас, когда я отчётливо увидел, что и с одного, и с другого направления по нам ведёт огонь не менее двух расчётов СПГ-9, я решил задействовать приданный мне из танковой роты танк. Командиром экипажа был мой хороший знакомый – командир взвода из этой роты лейтенант Серёга Шикарев.

Я уже в горячке боя успел услышать упрёк от комбата о том, что я не умею пользоваться приданными средствами, танком. Обидно было слышать, ведь я его берёг и не считал нужным задействовать, это, вместе ещё с одной БМП управления роты, был мой реальный резерв.

Поставил задачу командиру танка на уничтожение СПГ-9. Сразу понял, что лейтенант, давно ждал эту команду и с большим рвением принялся её выполнять.

Отошли к тому каналу, который самостоятельно форсировали. Сначала отработал наш полковой САДН, потом артиллерия старшего начальника – батарея из шести БМ-21 «Град».

Вперёд!

Рота задачу выполнила.

Доложил. Две БМП уничтожены гранатомётами противника. Трое раненых, один тяжело в живот. Уже погрузили их в БМП и повезли в полковой медицинский пункт.

Командир полка слышал мой доклад, вклинился в разговор и сделал мне замечание, что я сначала доложил о железе, а потом о людях. Обидно, но он прав. Что поделаешь, если у нас это в крови, это в мозгу: сначала думаешь об утрате боевых возможностей роты, а потом о людях? Вырвалось.

Немедленно приступили к инженерному оборудованию позиций. Это и есть самый передний край, какой только мог быть на этой войне. Личный состав роты не нужно уговаривать и убеждать в том, что нужно много копать. Офицеры указали только места.

Я выбрал КП роты. Всё закрутилось. Бойцы возбуждённо продолжают обмениваться впечатлениями от боя. Такой риск для жизни пережили. Это останется с ними на всю жизнь.

Вдруг на позициях роты разорвалось штук пять 120 миллиметровых мин. Бежать некуда и укрыться пока что тоже. Двое раненых, один погиб. Быстро увозим в медпункт полка. Могло быть гораздо хуже. Доложил комбату.

Не прошло и минуты, как я отчётливо услышал разрывы снарядов нашего САДН. Видимо, артиллерийская разведка засекла огневые позиции миномётной батареи противника. Страшное дело – ощутить на себе огонь миномётной батареи противника, да ещё такого калибра, да при условии, что укрыться вообще негде.

После миномётного обстрела рота начала окапываться с такой скоростью, что мне не приходилось командовать этим процессом совершенно.

Короткие бои сначала соседнего батальона, потом соседней со мной роты нашего батальона. Далее почти непрерывный огонь всех двух миномётных батарей и САДН. Позднее подключился целый реактивный дивизион старшего начальника. Самих разрывов с моего КП не видно. Очень высоко в воздухе висит вертолёт, видимо, артиллерия корректирует свою стрельбу с вертолёта.

После обеда все боевые подразделения полка находились там, где было приказано. Полк задачу выполнил. Всегда бы так! Умеем, если хотим. А самое главное, ведь все знают, как нужно. Просто командиру полка дали самому сделать то, что он может и знает.

Тем временем я взял с собой Колю Герасимова, пятерых солдат и мы пошли обследовать ближайшую местность перед позициями. У меня была ВСС и автомат. Напросился с нами и Серёга Шикарев. За себя оставил Андрея Кузнецова.

Старались выдвинуться скрытно. Шли аккуратно, соблюдали тишину. Впереди шёл Коля с Гавришем (напросился сам). Сзади на небольшом расстоянии – Серёга Шикарев, который взял у меня в роте РПК-74.

Лесопосадка закончилась, упёрлась в небольшой арык. Прислушались. Тишина.

Встали и побежали в полный рост. Я был первым. За мной все остальные. Поднялись на край канала. От неожиданности я что-то прохрипел. Это был ужас, как в кошмарном сне. На склоне этого канала находилось человек пятнадцать вооружённых боевиков. Я заметил их первым и мгновенно открыл огонь из своей ВСС, одновременно отступая назад с задержкой в несколько секунд. Никакой команды я подать не сумел, просто прохрипел. Только увидел падающего на бок бородатого мужика, потом падающего тоже на бок сидящего рядом молодого боевика. В этот момент оказавшийся справа от меня Шикарев открыл стрельбу из пулемёта.

Коля потащил меня назад, Сергей сам отскочил. Упали. Боевики открыли бешеный огонь. Гавриш тут же начал бросать гранаты, потом все остальные последовали его примеру. У меня было с собой две гранаты, и я бросил одну.

Я никаких команд не подавал, но после того, как арык забросали гранатами, все почти одновременно вскочили на край арыка и начали вести стрельбу. Это, конечно, было крайне безграмотно.

Я смог взять себя в руки только через несколько секунд. Подал самую примитивную команду:

– Коля! Вправо двадцать метров. Сергей влево десять!

Офицеры быстро пришли в себя и тоже отдали команды типа: «Гавриш, за мной!».