Сделать все возможное (страница 8)
– Хлеб, – гордо заявляю я, как ребенок, знающий двенадцать слов.
– Хлеб из кабачков?
Похоже, он не верит, что это возможно. Но каким-то чудом так и есть.
– Это очень вкусно. Как банановый хлеб, но лучше.
Он кивает.
– Я поверю тебе на слово. Йогурт?
– Греческий.
– Тоже. Вот попробуй – с клубникой на дне. Мой любимый.
Я не возражаю, потому что это тоже мой любимый. С полки свисает несколько купонов на скидку в один доллар, и я хватаю их все для себя, пытаясь вывести его из этого странного спокойствия. К сожалению, он только улыбается и направляется вперед.
– Ты закончила с покупками? – спрашивает он.
Я киваю.
Мы молча идем к кассам. Перед нами никого нет, поэтому мы заканчиваем одновременно. Увидев мой гипс, молодой парень – упаковщик – предлагает помочь загрузить продукты в машину, но я отказываюсь. Это скользкая дорожка на пути к превращению в пожилую леди, и я не сделаю первый шаг к этому в двадцать восемь лет.
От Лукаса не так легко отмахнуться.
– Тебе понадобится час, чтобы загрузить все эти пакеты одной рукой.
Как будто мы снова вернулись на работу, где я получаю снисхождение от врага. Может, у меня и нет возможности отказаться от его помощи с девяти утра до пяти вечера, но сейчас я могу это сделать.
– Я в порядке. Правда.
– Хорошо, тогда ты не будешь возражать, если я помогу.
Мои самые драматичные клетки мозга посылают сигнал, что он просто хочет остаться со мной наедине на задней части парковки, чтобы запихнуть меня в багажник, и никто этого не заметит. На самом деле он быстро загружает пакеты в мамину машину, а затем отступает, поднимая руки в знак капитуляции.
– Это было не так уж и плохо, правда?
Боже, он такой милый в тусклом свете фонарей и почти как ребенок в этой бейсболке.
– Это была пытка, – задумавшись, отвечаю я.
Он качает головой и, улыбаясь, опускает взгляд на тротуар в нескольких футах от меня. Как будто ему нравится моя дерзость. Я думаю, так и есть. После стольких лет он, как и я, должен наслаждаться нашей борьбой. Любой другой уже давно бы все прекратил.
Лукас отступает к месту, где оставил тележку.
– К твоему сведению – это ты подошла ко мне.
– Что?
– Знаю, большинство женщин не любят натыкаться на знакомых, когда на них тренировочные штаны. Я пытался быть вежливым: притвориться, что не вижу тебя.
– Я думала, ты пытаешься вывести меня из себя.
Он смеется и оборачивается, бросая последние слова через плечо.
– Ага, мне кажется, это уже не имеет значения. Думаю, ты выглядишь довольно мило.
Он имеет в виду – в легинсах и без макияжа? Я ошарашена, даже мой мозг, любящий излишне драматизировать, думает, что его слова искренни. Я смотрю ему вслед, пытаясь понять, что же произошло за последние полчаса. И только по дороге домой замечаю себя в зеркале заднего вида и кричу.
«Нет! Нет! Господи, нет!»
Я забыла, что надела дурацкие патчи под глаза. Мама хотела, чтобы я их опробовала. Они уже час приклеены к моим щекам. Я выгляжу совершенно безумно.
Вот почему Лукас делал вид, что не замечает меня. Он пытался спасти меня от позора.
Дома мама уверяет, что все не так плохо, как кажется.
– Зато твоя кожа выглядит очень здорово. – Я издаю стон и запихиваю пакет молока в холодильник. – И еще, Дэйзи… что, черт возьми, мы будем делать со всеми этими кабачками?
Глава 7
Многие задавались вопросом, была ли моя дружба с Мэделин тщательно продуманной стратегией – будто бы для меня она была только глазами и ушами в тылу врага. Хотя иногда я и испытывала искушение использовать ее в качестве шпиона, моя любовь к Мэделин не была связана с желанием заполучить информацию о ее брате. Мы прожили почти двадцать лет по соседству, и она стала для меня младшей сестрой, которой у меня никогда не было.
Мэделин – это полная противоположность Лукаса: она дружелюбная, порядочная и гуманная. Она на два года младше нас, но во время учебы в школе я часто это забывала. Она была умна не по годам, и, хотя я много раз пыталась настроить ее против брата, Мэделин никогда не выбирала чью-либо сторону.
«Он очень добр ко мне», – сказала она, когда я попросила ее помочь мне купить куклу Вуду. «Не будь так строга с ним», – настаивала она после того, как я придумала дьявольский план по его депортации.
После переезда из Гамильтона в колледж я взвесила все «за» и «против» продолжения дружбы с Мэделин. Она бесспорно была моим самым близким другом, но также оставалась последней связью с Лукасом, однако это я отказывалась использовать против нее.
В колледже я смогла заблокировать Лукаса во всех социальных сетях и удалить его номер телефона. Но так как я хотела сохранить отношения с Мэделин, мне приходилось терпеливо выслушивать случайные упоминания о нем. А когда я начала наслаждаться возможностью следить за ним издалека, эти упоминания превратились в регулярные обсуждения: все сочные сплетни доходили до моих ушей без каких-либо стараний с моей стороны.
– Он кого-то встретил, – сказала она во время одного из наших разговоров по скайпу на втором курсе медицинской школы.
– Еще одного дьявола?
– Думаю, она ему действительно нравится.
– Поищи шрам от лоботомии или дьявольскую метку. Она может быть спрятана под волосами.
– Он приедет с ней на Рождество, чтобы познакомить с нашими родителями.
– Поднеси к ней зеркало и посмотри, есть ли у нее отражение.
Месяц спустя Мэделин сообщила, что Лукас расстался со своей девушкой незадолго до праздников. Внезапно мне стало жаль бедняжку. Она не могла знать, каким бессердечным монстром он был. Его имя должно быть занесено в правительственный список преступников.
С годами это стало своего рода игрой. Когда Мэделин говорила о Лукасе, я всем видом демонстрировала скуку и старалась вести себя бескорыстно, но не настолько, чтобы она перестала рассказывать мне сплетни о брате. Я никогда, ни при каких обстоятельствах не смогла бы начать этот разговор первой. К счастью, по прошествии многих лет я стала очень хороша в этой игре.
– Моя мама хочет устроить вечер игр, – сообщаю я, отламывая ложкой еще один кусочек брауни.
– О, забавно! – восклицает Мэделин, сидя на противоположной стороне кабинки.
Мы заканчиваем ужинать. И с тех пор, как мама предложила Лукасу провести вечер игр, прошло два дня.
– Да, лично я предпочла бы вылечить зуб или, может, сделать спинномозговую пункцию. Но она серьезно настроена на это, поэтому я просто хотела выяснить количество гостей. Так что… будем я, ты, моя мама, твои родители и Лукас. Получается шесть, верно? Если только ты или Лукас не хотите пригласить еще кого-нибудь? Мне просто нужно знать, сколько дополнительных стульев вытаскивать из гаража, и я собиралась сделать дюжину кексов, то есть по два на каждого, если только…
– Ты хочешь знать, встречается ли он с кем-нибудь, не так ли? – В словах Мэделин нет осуждения, она констатирует факт.
Вдруг я понимаю, что не так хороша в этой игре, как думала.
– Нет, просто эти стулья очень тяжелые…
– Дэйзи, я знаю тебя лучше всех. И понимаю, что у вас с моим братом есть свои странные причины для ссор, так что не нужно беспокоиться о моем мнении.
– Ссоры подразумевают контакт. А у нас магнитное отталкивание.
– Ну, как бы ты это ни называла, тебе не о чем беспокоиться. Он ни с кем не встречается со второго года ординатуры и определенно ни с кем не спит с тех пор, как вернулся домой.
Я отламываю еще кусочек брауни.
– Ты улыбаешься, – обвиняет она.
– Я не из тех людей, которые радуются чужому горю, но мне нравится мысль о том, что Лукасу грустно и одиноко.
– Наслаждайся, пока можешь. Теперь, когда ходят слухи, что он вернулся, я получаю подозрительное количество звонков от старых друзей и знакомых. Они делают вид, что хотят просто поболтать, но каждый разговор приводит к Лукасу и его семейному положению. – Она театрально прищуривает глаза. – Не так уж и отличается от твоего вопроса…
– Не сравнивай меня с этими стервятниками. Я просто хочу узнать, какое количество шарад готовить.
– Угу. Ты жалкая. Можно мне этот кусочек?
– Он последний.
– Как насчет того, чтобы отдать его мне, а я не скажу брату, что ты о нем спрашивала?
Я протягиваю ей ложку.
– Ты дьявол.
Она улыбается.
– Меня устраивает шантаж. Вы двое не единственные, кто за эти годы научился нескольким трюкам.
Мы доедаем десерт и обсуждаем, могут ли пострадать наши желудки от второго раунда.
– Не рассчитывай на меня, – говорю я, роняя ложку и откидываясь на диванчик. – На данный момент я больше шоколад, чем женщина.
– Я тоже. Давай допивай вино, и я отвезу тебя домой.
Я киваю.
– Хотела спросить еще раньше: ты с кем-нибудь встречаешься? – произносит она.
– Мэделин.
– Что? Я просто спрашиваю.
– Ты же знаешь, я все еще не заполнила свою анкету в «Тиндере». Как только я ее опубликую, парни будут так быстро стучать по клавиатуре, что их большие пальцы отвалятся.
– Ты уже год пытаешься сделать это. Там всего две строчки текста и пара фоток, неужели так сложно?
– Ох, Мэделин. Ты еще так молода и не обучена любви. Привлекательность – это искусство.
– Да, размести фотку в бикини и расслабься, пока парни начнут потеть.
– Если бы я хотела найти мужчину, который ценит меня только за сексуальное тело, я бы просто носила бикини каждый день, – говорю я саркастически.