– Так это вы, госпожа уже-не-Адрон, ко мне в гости пожаловали? – Нику выскочил перед ними как черт из табакерки. На губах расцвела улыбка. – Я же говорил, что моя провидица никогда не ошибается. А вы мне не верили. Хи-хи. – Он перевел взгляд на Макарова и округлил глаза. – Ох, быть может, я ошибаюсь? Вы пришли с внеочередной арбитрской проверкой?

– Не спорю, проверки по этому месту так и плачут, но мы здесь не за этим, – взял на себя инициативу Илья, и Агата была очень за это благодарна. Место было жутким.

– Так потому и плачут, потому что им меня не достать. На своей территории, со своими… друзьями, хи-хи, я делаю что хочу. – Нику обвел загоны, стойла и клетки руками.

– Хозяин… – Клоун, оставшийся позади них, подал внезапно голос.

– Ты еще здесь? – раздраженно перевел на него взгляд Нику.

– Я у вас на пятницу отпрашивался, в город выйти. Можно ведь? – На его лице безумная надежда мешалась с готовностью бухнуться на колени в любой момент.

– Хорошо-хорошо, только сгинь поскорее, – шикнул на него Альбеску.

Дважды повторять было не нужно. Клоун, не веря своему счастью, пулей вылетел из шатра.

– Агата сказала, ты предложил ей увидеться с бывшим мужем, – продолжил Макаров.

– Предложил. – Нику деланно засмущался и начал крутить носком сапога в песчаном полу. – А что мне за это будет?

– Ты сказал, это бесплатно и безвозмездно! – не выдержав, возмутилась Агата.

Нику погрозил ей пальцем.

– Всё-то ты помнишь. – Он хмыкнул. – Ну пойдем, покажу вам своего любимого питомца. Он такой занятный, право слово.

Нику двинулся вглубь шатра, обошел несколько клеток, завернул за угол.

– Тадам! – пропел он и выставил обе руки вперед. – Можешь передать малышке Рихард, всё так, как я ей и обещал. Надел ошейник, посадил на цепь. – Он пихнул Илью плечом в бок.

Клетка была довольно большой, по сравнению с остальными. Она была единственной, в которой стояли стол со стулом. Вот только предназначены они были явно не для узника. Потому что тот сидел в каких-то лохмотьях в железном ошейнике, на котором была закреплена тонкая длинная цепь.

Увидев знакомое осунувшееся лицо, болезненные круги под глазами, потухший взгляд, Агата в первый момент опешила. Сердце невольно сжалось. Несмотря на то, что вся семья уверилась, что настоящий Серп давно умер, она оставляла еще сотую долю шанса, что все это какая-то большая ошибка. Вглядывалась в знакомые черты, пытаясь отыскать за ними правду.

– Азурчик, солнышко мое ненаглядное, к тебе гости. – Альбеску хлопнул в ладоши. Громкий звук привел бывшего мужа в сознание, тот вскинул голову.

– Агата, Агата, это ты? – неверяще зашептал он, пытаясь подползти поближе к прутьям, но закашлялся – цепь была короткая. – Агата, ты пришла…

– Азур? – Агата резко обернулась к Альбеску, пытаясь понять, не послышалось ли ей. Она ведь только вчера была в поместье и рассматривала портреты орков, предков рода Адрон. Азур – это имя основателя рода.

– Так это правда? – спросил Макаров. – Перед нами не Серп?

– Что правда? – озадаченно похлопал глазами Нику. – Мой домашний любимец, как хочу, так и называю. – Он вдруг перешел на шепот. – А хотите, покажу, каким я его трюкам выучил? Он и за палочкой бегает, и через кольцо прыгает. Даже тапочки носит. Такая прелесть. – Вампир заливисто рассмеялся.

– Агата, пожалуйста… – было непонятно, о чем просит Серп. То есть не Серп, а Чужак, может быть, даже действительно основатель рода – Азур.

Это сколько же столетий тогда он проворачивал свою страшную схему?

Даже думать не хочется.

Так или иначе, мужчина выглядел жалким, сломленным. Агата впервые в жизни видела бывшего мужа настолько слабым и даже не догадывалась, что он – тиран и деспот, поставивший жизнь семьи под свою пяту – может быть таким. Не страшным, а тем, к кому можно испытывать только брезгливость.

Нику присел перед клеткой, его лицо оказалось как раз на уровне пленника.

– О чем ты просишь, дружище? – Он скорчил преувеличено озадаченное лицо. Затем весело воскликнул. – Точно! У нас же время принимать витаминки. Хи-хи-хи.

Он рывком открыл клетку, она оказалась даже не заперта, и узник буквально отшатнулся, заскулил и забился обратно в угол.

– Ох, как ты ведешь себя при гостях? – обманчиво мягким тоном начал Нику. – Еще подумают, что я плохо с тобой обращаюсь.

Он засмеялся.

Пленник закаменел всем телом и больше не двигался. Будто понял, что так разозлит вампира сильнее, и не смел ему перечить.

Нику выудил из кармана флакончик и швырнул в руки Адрону.

– Пей, – сказав это, развернулся и вышел.

– Что ты ему дал? – спросил Илья, внимательно наблюдая за тем, как Адрон с ужасом смотрит на флакон, но всё же откупоривает его и ходящими ходуном руками подносит ко рту, а затем залпом опрокидывает в себя.

– Я же сказал, витаминки. Редкие и весьма полезные травки, – снова посмеялся Нику, но быстро стал серьезным. – Госпожа уже-не-Адрон с ними вот не понаслышке знакома.

– Что ты имеешь в виду? – прищурилась Агата.

– Ну как же, помните тот ритуал, о котором я вам рассказал? «Сопереживание»? – Вампир выглядел очень собой довольным. – Дело в том, что счет к моему старому доброму другу у меня накопился очень и очень давно, но, к сожалению, братья не позволяли снять с него кожу заживо. Они вообще были на редкость благосклонны к этому мерзавцу. Тогда я задумался о том, что снятие заживо кожи – это не панацея. – Он поцокал. – В конце концов – что такое физические страдания? Если посчитать суммарно время, которое провел под пытками я, то можно насчитать десятки лет. Разве похоже, что на мне это хоть как-то сказалось?

Он смотрел таким безумным взглядом, что было сразу понятно – сказалось, даже очень, вот только говорить об этом древнему вампиру точно не стоит. Не дождавшись ответа, Нику махнул на них рукой.

– В общем, чтобы заставить его страдать не только физически, но и морально, нужно, чтобы эта тварь, не заслуживающая даже тварью называться, хоть что-то внутри да испытывала. А тут ты, моя дорогая госпожа уже-не-Адрон, так удачно подвернулась. Теперь пою его время от времени нужными травками, чтобы твои чувства горели в нем ярче, страдалось ему всласть, да и в целом был посговорчивее. Можно бы гипнозом, но это так скучно.

– Так значит, этот ритуал тебе был нужен больше, чем мне? – Агата крепче сжала предплечье Ильи, за которое держалась. То ли в загонах стало душновато, то ли просто от волнения ей стало не хватать воздуха. – А этот мужчина… (Азур?) скакал из тела в тело под протекцией Арджеша?

Клоун скрестил руки на груди:

– Я уже сказал, повторять не буду. – Он подмигнул. – В общем, оставлю вас, голубки. Развлекайтесь тут. Можно всё, кроме как убивать. Я еще сам не наигрался.

С этими словами он помахал им и бодрым шагом вышел из шатра.

– Даже наблюдать за нами не будет?

Илья внимательно огляделся:

– Сложно понять, есть тут следящие, передающие артефакты или камеры. Темной энергией очень фонит и перебивает всё остальное, а камеры могут быть и скрытыми. Но думаю, что бы тут ни произошло, Нику узнает.

– Агата… – снова подал голос Адрон. – Девочка моя. Это правда ты? Я так мечтал тебя снова увидеть, ты пришла ко мне, да?

Дверца клетки после Албеску так и осталась открыта. Та была высокая – в человеческий рост. Можно было бы зайти, но орчанке стало как-то очень брезгливо.

Едва узнав, что Серп – это не Серп, она ощущала мощный прилив ярости, злости, ненависти.

Сейчас они поутихли. Сложно испытывать столь яркие чувства к такому ничтожеству, каким сейчас выглядел ее бывший муж.

Правда, в какую-то первую секунду Агата чуть не подалась вперед. Иррациональная, ненормальная жалость к тому, кто едва не убил её детей и уничтожил её мужа, на секунду проснулась в женской милосердной душе. Он ведь живой, ему больно, он испытывает любовь, её любовь…

Но Агата тотчас отдернулась, будто ужаленная раскаленным прутом.

Какая жалость?

К кому?

Это всё гормоны. Это существо не заслуживает даже толики жалости. Её не могут обмануть его стенания. Он столетиями – Нику подтвердил – проводил свои жуткие ритуалы и вырезал членов своей семьи ради вечной жизни и дара.

Омерзительно. И только.

– Ответь, – она присела, чтобы поймать взгляд Адрона, – зачем ты мучил Серпа всё это время? Заставлял смотреть на нас?

В голосе промелькнула горечь.

– О чем ты, любовь моя, это же я и есть. Твой Серп, твой любимый муж. Расскажи мне, как ты, как наши дети?

– Те самые дети, над которыми ты проводил бесчеловечный ритуал? Или, может быть, интересует конкретно Платон, которого ты хотел оставить в рабстве у Альбеску вместо себя? – Она сама поразилась тому, как холодно звучит ее голос, а внутри сердце словно обрастало корочкой льда.

– Что ты такое говоришь, – хныкал мужчина. – Илья, скажи ей. Мы же были друзьями, помнишь? Дружище, помоги мне, вытащи меня отсюда. Я даже умереть не могу. Вижу кругом бесконечный ад и смерть, а она за мной никак не приходит…

– Дружище? – Илья вздернул бровь. – Не ожидал, что ты когда-нибудь снова назовешь меня другом.

– Ну конечно же, мы друзья! Вот и Агату ты пришел поддержать, и правильно, не стоит ей быть здесь одной. Тут повсюду глаза у Альбеску. – Он воровато оглянулся, звякнув цепями. – Даже у прутьев клеток есть глаза и уши. – А закончил уже шепотом: – Он всегда обо всем узнает. Но вы… вы другое дело, вы ведь сможете мне помочь, да? Илья… я ведь знаю, что ты стал арбитром. Помоги мне, друг… брат…

В глазах плескался ужас, а сам мужчина казался сумасшедшим.

– Какой же ты мне брат, – хмыкнул Илья. – Ты даже не тот Серп, с которым я когда-то дружил. Ты убил его.

– Я его не убивал, – отчаянно замотал головой Адрон. – Я ведь заботился о нем. Агата, ну хоть ты ему скажи…

– Что я должна ему сказать? – медленно проговорила женщина. – Совсем тебя не понимаю.

– Ты же знаешь: я всегда уважал тебя и детей. Может, я не был лучшим отцом, но никогда их не обижал, старался угождать твоим капризам. Ритуал… да, признаю, я хотел его провести… но…

– Слышать не желаю. Не трать силы впустую.

Но Чужак не переставал говорить, пытаясь воспользоваться своим, возможно, единственным шансом на все сто процентов. Вид его был уже не только жалким, но и заботливым, почти влюбленным. Он подался еще чуть-чуть вперед – цепь совсем натянулась на тощей шее – и смотрел на Агату со щенячьей нежностью.

– Я сменил много тел, но только с тобой обрел настоящее счастье. Помнишь, как мы ездили отдыхать? Ты думаешь, других жен я возил на курорты? Дарил им украшения, осыпал комплиментами? Ты всегда занимала особое место… моя драгоценная Агата…

– Не надо лгать. Это всё ритуал Нику. Из-за него ты напитался моими эмоциями.

– Возможно. Но в конечном итоге я всегда выбирал тебя. Пожалуйста, исполни и ты мою последнюю просьбу. – Слезы покатились по его лицу. – Попроси у Нику прощения. Я принесу любую клятву, я никогда не трону наших детей. Уеду на окраину мира и заживу там отшельником… или, если хочешь, я тут же выпью яд и умру. Я готов на всё. Пожалуйста, Агата, умоляю, дай мне возможность искупления за содеянное. Не эту бесконечную пытку, а настоящую возможность исправиться. Я ведь всё делал для тебя. Помнишь, я хотел сохранить душу твоей матери? Я бы никогда не поступил так с родней предыдущих жен.

– Заткнись, прошу тебя.

Но орк продолжал, быстро-быстро шевеля губами:

– Что до настоящего Серпа, он тебя никогда не любил. Он выбрал тебя только потому, что я одобрил. Я, находясь в теле Максимилиана, сказал Серпу: «Не прогадай – бери эту орчанку в жены». Он еще колебался, потому что хотел свободы. Он бы изменял тебе всю жизнь. У меня есть доказательства его неверности!