ЧОП «ЗАРЯ». Книга пятая (страница 10)
Толстяк, кажется, разглядывал нас в бинокль. Линзы бликовали, когда владелец возвращал оптику к глазам. Особой паники внизу не чувствовалось. Нас изучали, пока не понимая, кто мы и что замышляем. Может быть, здесь каждый день кто-то пролетает?
Но винтовку я предусмотрительно спрятал. И даже хотел рукой помахать, как делают все приличные туристы на «бананах». Но в последний момент передумал. Вдруг там оптика такая, что всю мою чумазость срисуют? Так что я спрятал голову и расковырял дырку в обшивке корзины.
Первое, что бросилось в глаза – это разрыв. Прямо посередине двора светился подвешенный в воздухе овал. Метра полтора в высоту, похожий на тот, что Грешники активировали в саду у премьер-министра. Но еще больше он напоминал разрыв в Степановке. Белые силовые линии, что когда-то давно я преследовал под водой в Белом Яре, здесь просто бежали по брусчатке, расходились паутиной по всему двору и прятались где-то в подвалах дома.
Людей – а народу там было полно – это вообще никак не смущало. Кто-то в лучшем случае обходил кругом, а кто-то просто перешагивал.
М-да, Исаев все же не преувеличивал, говоря, что у Львова целая армия! Пара десятков броневиков, несколько неуклюжих танков (похожих на английские «Марки» времен Первой мировой), особняком стояли пушки и целая куча «полуторок», битком набитых ящиками с оружием.
– Борис, ты как там? Нам бы повыше уйти, – сказал я, заметив, что парень лежит на полу и также смотрит в проделанный «глазок».
– Это конец! – Борис сел и начал тереть лицо руками. В его голосе слышалась обреченность. – Нам всем конец. Такая сила! Они могут город за пару часов захватить.
– Может, могут, а может, и нет, – пожал плечами я. – Не сейчас, по крайней мере. Сейчас их народ не поддержит. Испугается под власть Грешников идти.
– Уверен?
– Нет. Но думаю, что сначала они уберут все угрозы, – ответил я и кивнул на герб Рассвета у парня на куртке. – Потом поставят свое правительство, и постепенно выяснится, что Грешники не такие уж и враги, а потом окажется, что и вообще друзья… – Я снова посмотрел в «глазок» и матюгнулся. – Вот черт! Уводи нас отсюда!
Возле разрыва началось какое-то броуновское движение. Из дверей вышли люди в черных балахонах и белых масках. Те самые безмолвные сектанты, с которыми нам пришлось разбираться в Белом Яре. Четверо окружили разрыв и начали совершать какие-то пассы в его сторону, будто раскачивали. А еще один встал спиной к разрыву, лицом к нам и вскинул руки, указывая на нас с таким видом, словно он то ли хочет аплодисментов, то ли командует кому-то: «Фас!»
– Как? – спросил Борис. Он тоже увидел сектантов и их приготовления и крикнул: – Ложись! Сейчас собьют!
Толстый командир с биноклем тоже начал махать руками, требуя от нас посадить шар прямо во дворе замка. А когда понял, что мы не собираемся делать то что он велит, отдал приказ стрелять на поражение. Засвистели пули, что-то хлопнуло над головой и зашипело так, будто лишнее давление в покрышке стравливаешь. Только не чуть-чуть, а сплошным потоком.
Шар дернулся, его накренило и понесло в сторону. Не разматывая по всему небу, как обычный воздушный шарик, ускользнувший из рук, но ускорения хватило, чтобы мы сменили курс и полетели мимо замка.
«Кажется уходим!» – радостно воскликнул Воробей.
«Все-таки очень жаль, что у нас никто не понимает в воздухоплавании», – поддакнул Муха и сразу же заткнулся, потому что нас понесло так, что даже фобосы панически вцепились в стенки душелова.
Крутило, вертело, свистело и шипело так, что я почти ничего не видел и не слышал! При этом по нам все еще продолжали стрелять! Когда мне удалось сфокусировать взгляд на замке, я увидел, что разрыв оживает.
Пленка лопнула, и под настойчивые жесты сектанта из разрыва появилась жуткая морда, потом костистые плечи со странными широкими руками. Потом они распрямились, и тварь, все больше и больше напоминающая гигантскую летучую мышь, взлетела в воздух и полетела за нами.
В следующий раз, когда корзину развернуло в сторону замка, подобных тварей было уже пять. Плюс несколько черных моторок резво стартанули из ворот и погнали в нашу сторону.
– Ларс! Ты можешь нас стабилизировать хоть как-то?
Я вцепился в перила, с ужасом глядя на то, как постепенно сдувается шар.
«Я жопу-то свою не могу стабилизировать… страшно до усрачки!» – промычал профессор, но все же что-то сделал. Кручение чуть замедлилось, полет пусть не выпрямился, но задал такую территорию, что был шанс перелететь городскую стену и рухнуть где-нибудь в лесу.
– Поднажми, старый! Может, до озера дотянем?
Профессор заскрипел. А может, это шар над головой уже трещал по швам и скрипели веревки? Мы еще немного выпрямились и полетели уже четко вниз и прямо. Не рухнули, но будто по горочке скатились.
И как только это произошло, у нас на хвосте, выстроившись птичьим клином, появились деймосы. От летучих мышей у тварей были только морды: недовольные, злобные и сморщенные.
Большие мутные глаза желтого цвета, клюв, набитый неровными, но острыми зубами. На голове большие уши и шипастый костяной ирокез. Тело гладкое и мощное, рельеф мышц прекрасно проглядывался при каждом взмахе. Задние лапы отсутствовали, вместо них развевался длинный узкий хвост, похожий на змеиный.
– Стреляй! – закричал Борис. – Не дай им до нас добраться.
– Да пытаюсь, я пытаюсь, – проворчал я. Вслед за корзиной прицел скакал перед глазами, как припадочный, еще и дождь начал капать, обжигая лицо ледяными каплями.
Я что-то говорил про свой лучший выстрел? Нет, вот сейчас мне нужен мой лучший выстрел! А лучше пять. Или всего два? Борис имел в виду, чтобы я пристрелил нас, чтобы не мучались?
Я задержал дыхание, перевалился через край корзины, намотав на руку веревку для большей устойчивости. Буквально обнял винтовку и, когда до первой твари оставалось всего метров пятнадцать, потянул спусковой крючок.
Спецпуля вошла деймосу в левый глаз и через мгновение разорвалась синим светом вместе с головой монстра, вместе с шипами, полетевшими в разные стороны, Кусок гребня долетел до корзины и практически насквозь пробил обшивку. То, что осталось от «птички», камнем рухнуло вниз.
«Ой, кто-то удивится утром, когда в огороде такое найдет, – хмыкнул Муха. – Матвей, давай следующего! Окружают, демоны!»
Ага, следующего! Патрон-то у меня такой был только один, а остальные – обычные разрывные. Я передернул затвор и стал выцеливать нового вожака. После потери первого, деймосы разлетелись в разные стороны, перегруппировались и теперь снова шли клином. Втроем. Четвертый монстр куда-то исчез.
– Борис, где еще один? – крикнул я. Некогда было озираться, я как раз поймал на мушку следующего и выстрелил.
И снова попал в левый глаз! Мушка, что ли, сбита? Разрывной зашел хорошо: глазницу вырвало с корнем, шипы с левой стороны шеи оплавились. Деймоса сбило, он закрутился в воздухе, истошно вереща, но все-таки выровнялся и, помогая себе правой лапой, практически вернулся в хвост стаи.
– Борис, мать твою, где четвертый? – рявкнул я. Блин, как же нервно! Он либо сверху рухнет, либо пол под ногами сейчас прошьет, если, конечно, мы прямо в пасть ему не влетим.
– Да какая разница! – еще более нервно закричал напарник. – Земля под нами! Держись, щас еба-а-а-а-а…
ГЛАВА 8
Посадка была жесткой. Корзина налетела на дерево и развалилась пополам. Частично застряла, насадившись на острые и сухие ветки, частично проломила все остальное и рухнула на землю. Я оказался где-то посередине.
В момент первого удара меня выкинуло, протащив по колючим еловым иголкам, ударило о ствол, а потом я уже просто свалился на землю, сосчитав по пути все сучки и ветки. Точнее, считал мейн, создавший вокруг меня силовой кокон. Оставив мне только так называемый заброневой урон.
Лежать на холодной земле мне понравилось. Приятно смотреть на вечернее небо и золотые тени заката. Кажется, это была едва ли не первая минутка отдыха за последние безумные дни.
«Матвей, вставай, а то задницу отморозишь», – заботливо проворчал профессор.
«Отстань от него! Дай холодненького приложить: не тело, а синяк сплошной», – возразил Муха.
«Ага, смотри только, чтобы он не окочурился и мужское важное не отморозил», – не унимался профессор. Он даже попытался заставить меня пошевелиться.
«Мальчики, идите погуляйте лучше… на разведку какую-нибудь, – сказала Харми. – Я им уже занимаюсь…»
Как-то неожиданно быстро стемнело. Небо из серого стало темно-красным, а потом и вовсе пришла темнота.
«Вот тебе и одеяльце», – хмыкнул Муха, имея в виду дырявый шар, плавно опустившийся на меня.
Так уже неинтересно. Мое неслучившееся «небо над Аустерлицем» закрыли. Я попытался сесть и выпутаться из-под воздушного шара. Сам не смог, только еще больше запутался. В какой-то момент вообще показалось, что шар бесконечен. Пришлось просить Ларса приподнять ткань и сделать для меня что-то типа тоннеля.
Правда, когда я вылез, мне сразу же захотелось залезть обратно. И не под шелковый тент, а лучше в какой-нибудь бетонный бункер.
Метрах в десяти от меня на надломленном дереве сидела летучая мышь. Крылья расправлены, уши торчком. Закатное солнце делало ее похожей на металлическую, будто отлитую из бронзы или даже золота.
Когда я высунулся из-под ткани, деймос замер, повернул голову и уставился на меня. Ноздри его раздулись, верхняя губа чуть приподнялась и обнажила клыки. Раздалось тихое рычание, тут же сменившееся пронзительным криком.