Комплимент вышел не слишком изящным и не особо уместным, но в голубых глазах девушки, как он успел разглядеть, прежде чем она исчезла, заискрилось веселье.

Том напрягся всем телом, едва не бросившись за ней, как взявшая след гончая.

Уэстон повернулся к нему с озадаченным и раздраженным выражением лица, но прежде чем успел хоть что-то сказать, Том выпалил:

– Могу я заполучить ее?

– Нет.

– Но я хочу! Позволь мне…

– Нет, я сказал!

В мгновение ока Северин ощетинился и в нем ожил бизнесмен:

– А, я понял: ты сам на нее положил глаз! Может, договоримся?

– Ты только что сам слышал: я сказал ей, что не намерен жениться, – раздраженно буркнул Уэстон.

Том ни на секунду ему не поверил: как молодой здоровый мужчина мог не желать такую красавицу? – поэтому предложил:

– Очевидно, это такая стратегия, чтобы заманить ее в ловушку? А что, если я перепишу на тебя четверть железнодорожной компании, поделюсь акциями компании по раскопкам и добавлю сверху наличные? Просто назови сумму.

– Ты в своем уме? Леди Кассандра не вещь, которую можно вручить тому, кто больше заплатит.

– Ты мог бы ее уговорить. Очевидно, она тебе доверяет.

– Неужели ты думаешь, я бы стал использовать ее чувства против ее интересов?

Тома озадачили его слова, и он начал терять терпение:

– Не понимаю: если человек тебе доверяет, почему этим не воспользоваться?

– Леди Кассандра никогда не выйдет за тебя замуж, Северин, – жестко сообщил Уэстон.

– Но почему, если я только о ней и мечтал?

– Откуда ты знаешь? Ты разглядел всего лишь хорошенькое личико, светлые волосы и голубые глаза. А как же внутренний мир? Тебе не приходит в голову узнать о ней что-нибудь еще?

– Нет. Мне все равно. Ее внутренний мир может быть каким угодно, если она позволит мне наслаждаться тем, что снаружи, – Том увидел выражение лица Уэстона после этих слов и тут же принял оборонительную позицию: – Ты же знаешь, я никогда не был сентиментальным.

– То есть обыкновенные человеческие эмоции тебе незнакомы, – язвительно уточнил Уэстон.

– Ну почему же… – Том помолчал. – Когда оно того стоит…

– Знаешь, как раз сейчас я испытываю одну вполне определенную эмоцию и, прежде чем она заставит меня дать тебе пинка, хочу кое-что прояснить, – Уэстон пронзил друга убийственным взглядом. – Держись подальше от леди Кассандры! Найди себе другой объект для развращения, а у меня и так полно причин тебя прикончить.

Брови Тома поползли вверх:

– Ты все еще дуешься из-за переговоров по контракту?

– В том числе, – сообщил Уэст. – Ты пытался обманом лишить нас прав на полезные ископаемые на нашей земле, хотя знал, что мы на грани банкротства.

– Это бизнес и ничего более, – возразил Том.

– А как же дружба?

– Дружба – одно, а бизнес – совсем другое.

– Ты хочешь сказать, что нисколько не расстроишься, если тот, кого ты считал другом, попытается обвести тебя вокруг пальца, особенно если дела у тебя идут не особенно хорошо?

– Такое исключено: с делами у меня всегда все в порядке. Ну а если друг попытается обвести меня вокруг пальца, я стану уважать его за попытку.

– К сожалению, скорее всего так и будет, – заметил Уэстон тоном, далеким от дружелюбного. – Ты можешь быть бездушным ублюдком с непомерным аппетитом акулы, но честности тебе не занимать.

– Ты всегда был справедливым. Вот почему я и прошу тебя рассказать леди Кассандре обо мне, ничего не скрывая.

– Ты уверен? – возразил Уэстон. – Тогда просвети, какие качества ты считаешь положительными.

Том на мгновение задумался, потом неуверенно сказал:

– Ну, я богат…

Уэстон застонал и покачал головой:

– Я бы тебя пожалел, Том, не будь ты таким эгоистичным ослом. Мне уже приходилось видеть тебя в таком состоянии, так что знаю, к чему это приведет. По этой причине ты обладаешь несметным количеством домов, табуном лошадей, на которых и за всю жизнь не успеешь прокатиться, и множеством картин, для которых не хватит стен в твоих особняках. Для такого, как ты, разочарование неизбежно. Стоит тебе заполучить объект желания, как он теряет для тебя всякое очарование. Зная все это, подумай сам, позволим ли мы с Девоном тебе ухаживать за Кассандрой?

– Я никогда не потеряю интереса к собственной жене.

– Разве это возможно? – скептически поинтересовался Уэстон. – Ведь для тебя не имеет значения цель, только погоня.

Глава 2

Покинув музыкальную комнату, Кассандра заторопилась наверх, в свою спальню, чтобы умыться. Прохладный влажный компресс на глаза помог уменьшить отеки и покраснение, однако не существовало никакого лекарства от тупой боли, которая охватила ее, стоило увидеть отъезжавший от дома экипаж Пандоры. Ее сестра-близняшка, ее вторая половинка, начала новую жизнь с мужем, лордом Сент-Винсентом, а Кассандра осталась одна.

С трудом сдерживая слезы, Кассандра медленно спускалась по парадной лестнице в главный холл. Ей придется присоединиться к гостям в саду во французском стиле, где был устроен неофициальный фуршет. Гости свободно перемещались по территории поместья, наполняя золоченые тарелки горячим хлебом, яйцами пашот на тостах, копчеными перепелами, фруктовым салатом и ломтиками шарлотки, приготовленной из бисквитного теста с начинкой из желе со взбитыми сливками. Лакеи сновали взад-вперед через холл с подносами, предлагая кофе, чай и холодное шампанское.

Обычно Кассандра получала от таких мероприятий огромное удовольствие, поскольку любила вкусно поесть, особенно если в конце приема подавали ее любимый десерт – шарлотку, но сегодня у нее не было настроения вести светские беседы. Кроме того, в последнее время она употребляла слишком много сладкого: вчера, например, съела лишнее пирожное с джемом за чаем, и все предложенное фруктовое мороженое во время смены блюд за ужином, и эклер, начиненный густым миндальным кремом и покрытый хрустящим слоем глазури, и маленький декоративный марципановый цветочек на блюде с пудингами.

На полпути вниз Кассандре пришлось остановиться: не было сил дышать – и прижать ладонь к ребрам, где корсет был затянут туже обычного. Как правило, в обычные дни корсеты зашнуровывали по фигуре для поддержки спины, что способствовало хорошей осанке, но они не были удушающе тесными. Тугая же шнуровка предназначалась для особых случаев, таких как этот. С лишним весом, который набрала, Кассандра чувствовала себя словно в тисках, задыхалась и покрывалась испариной. Казалось, нижнее белье препятствовало попаданию воздуха в легкие. Раскрасневшись, она села на ступеньку и прислонилась к балюстраде. Уголки глаз опять начало пощипывать.

Пора положить этому конец! Досадуя на себя, Кассандра достала из потайного кармана платья носовой платок и с силой прижала к новой струйке слез, а через пару минут услышала, как кто-то размеренной поступью поднимается по лестнице.

Смутившись, что ее застали плачущей на ступеньках, как потерявшегося ребенка, Кассандра сделала попытку подняться, но низкий голос ее остановил:

– Нет… пожалуйста. Я только хотел предложить вам это.

Сквозь пелену слез она разглядела темную фигуру Тома Северина. Он стоял на ступеньку ниже с двумя бокалами холодного шампанского, протягивая один ей.

Кассандра потянулась было за ним, но заколебалась:

– Мне не следует пить шампанское, если оно не разбавлено пуншем.

Уголок его рта приподнялся в усмешке:

– Я никому не скажу.

Кассандра с благодарностью приняла бокал и отпила глоток. Холодная шипучая жидкость восхитительно облегчила сухость в горле, и девушка пробормотала:

– Спасибо.

Он коротко кивнул и развернулся, намереваясь уйти, но Кассандра окликнула его, хотя и не была уверена, хочет ли он остаться:

– Подождите.

Мистер Северин повернулся и окинул ее вопросительным взглядом.

Во время их короткой встречи в музыкальной комнате Кассандра была слишком взволнована, чтобы как следует его рассмотреть. Он показался ей таким странным, когда внезапно появился из ниоткуда и предложил выйти за него замуж. Кроме того, она пребывала в ужасе от того, что Северин подслушал ее слезливые откровения, особенно о том, что пришлось перешивать платье.

Но сейчас невозможно было не заметить, как он хорош собой: высокий, стройный и элегантный, с темной шевелюрой и густыми, немного сросшимися на переносице бровями на гладком чистом лице. Если бы она оценивала его черты по отдельности: крупный нос, широкий рот, узкие глаза, резко очерченные скулы и подбородок, – то не сочла бы их привлекательными, но собранные воедино, они каким-то образом делали его внешность неотразимой и запоминающейся.

– Вы можете ко мне присоединиться, – неожиданно для себя предложила Кассандра.

Северин заколебался, потом спросил, удивив ее:

– Вы действительно этого хотите?

Кассандре понадобилось время, чтобы обдумать этот вопрос, и она призналась:

– Я не уверена… И в одиночестве оставаться не хочется, но и компания мне не особо нужна.

– Тогда я идеальный собеседник, – Том опустился на ступеньку рядом с ней. – Вы можете рассказать мне все что захотите и при этом не услышать никаких моральных суждений.

Ответить сразу ей помешали его глаза – голубые с блестящими зелеными крапинками вокруг зрачков, но в одном радужка казалась скорее зеленой, нежели голубой.

– Обычно каждый считает своим долгом высказать суждение, – сказала она наконец.

– А я нет. Мои представления о добре и зле отличаются от общепринятых, так что можете считать меня моральным нигилистом.

– Что это значит?

– Ну, я считаю, что ни добра, ни зла, по сути, не существует.

– О, какой кошмар!

– Все вот так же реагируют.

Возможно, кого-то из хорошо воспитанных молодых леди это заявление могло бы шокировать, но Кассандра привыкла к неординарным личностям. Изворотливое и ловкое мышление ее сестры-близняшки вносило разнообразие в невыносимо скучную уединенную деревенскую жизнь. Мистер Северин чем-то немного напоминал ей сестру. По его глазам можно было определить, как быстро работает его мозг.

Сделав еще глоток шампанского, Кассандра с облегчением обнаружила, что желание расплакаться прошло и снова можно нормально дышать.

Припомнился разговор между Девоном, Уэстоном и Уинтерборном, друзьями Северина. Они сошлись во мнении, что такого уникального делового склада ума, как у железнодорожного магната, не было ни у кого другого из числа их знакомых.

– Вы, наверное, гений? – спросила она. – Иногда умные люди слишком уж усложняют самые простые вещи. Возможно, в этом причина ваших затруднений с определением добра и зла.

Том коротко усмехнулся:

– Я не гений.

– Вы скромничаете.

– Никогда, – Северин допил остатки шампанского, поставил бокал и повернулся к ней лицом. – Да, интеллект у меня выше среднего и фотографическая память, но ничего гениального в этом нет.

– Как интересно, – смущенно проговорила Кассандра, при этом подумав: «Боже… еще одна странность». – Вы что, мысленно делаете фотографии?

Его губы дрогнули, словно он смог прочитать ее мысли.

– Нет, просто я с легкостью запоминаю то, что вижу, причем в мельчайших деталях, и потом могу воспроизвести. Я помню расстановку предметов мебели и расположение картин на стенах почти во всех домах, где побывал. Каждое слово каждого контракта, который я подписал, и все сделки, которые заключил, хранятся здесь, – он постучал себя длинным пальцем по виску.

– Вы шутите? – изумилась Кассандра.

– К несчастью, нет.

– Но почему, во имя всего святого, вы считаете это несчастьем?