Дело Эйр (страница 12)
В зале действительно было пусто. Он, кстати, был намного больше, чем нужно такому небольшому городку. Здание возвышалось над аэродромом, как желтовато-белый слон, символизируя великие надежды проектировщиков Суиндона. Площадь перед зданием была тоже совершенно пуста, если не считать двух студентов с антивоенным лозунгом. Они узнали о приезде Фелпса и надеялись, что смогут отговорить его вести провоенную агитацию. Шансов на это у них было два – слабый и вообще никакой.
Я быстро отвернулась. Если они знают, кто такой Фелпс, то и меня вполне могут знать в лицо. На условленном месте встречи тоже было пусто. Странно. Я созвонилась с Виктором Аналогиа, начальником Суиндонского отделения литтективов, и он предложил мне прислать за мной машину. И где же она? Было жарко, я сняла пиджак. Из динамика то и дело неслась заезженная запись, напоминавшая отсутствующим водителям о запрете парковать машины в пустой белой зоне. Усталый грузчик привез несколько пустых тележек. Я устроилась рядом с «Говорящим Уиллом» в дальнем конце зала – официально этот аппарат назывался «Торговым автоматом для распространения монологов Шекспира». Этот читал «Ричарда III». Это был простой ящик с полированным верхом, внутри – вполне приличный поясной манекен в соответствующем наряде. За десять пенсов аппарат выдавал короткий отрывок из Шекспира. Такие автоматы не производили с тридцатых годов, и они потихоньку становились раритетами. Бэконианский вандализм и недостаток квалифицированного обслуживания ускоряли их выход из строя.
Я нашла десятипенсовик и сунула его в щель. Послышалось тихое жужжание и щелчок, словно заводилась автомашина. Когда я была маленькой, на углу Коммершл-роуд стоял аппарат, читавший «Гамлета». Мы с братом изводили маму, выпрашивая у нее мелочь, и слушали потом, как манекен рассказывает о том, чего мы до конца не понимали. Он говорил о «безвестном крае». Мой брат, в детской своей наивности, заявил, что хотел бы туда попасть, – так оно и случилось семнадцать лет спустя во время сумасшедшей атаки в шестнадцати сотнях миль от дома, под рев моторов и грохот русской артиллерии.
– «Кто и когда так добывал жену?[6] – спросил манекен, бешено вращая глазами, затем воздел к небу перст и закачался из стороны в сторону. – Кто и когда так сватался забавно?»
Он выдержал эффектную паузу.
– «Возьму ее, хотя и ненадолго».
– Извините?
Я подняла взгляд. Один из студентов подошел ко мне и тронул меня за плечо. На лацкане болтался «пацифик», на крупном носу парня с трудом держалось пенсне.
– Нонетот, правда?
– В каком смысле?
– Капрал Нонетот, легкая танковая бригада.
Я потерла лоб.
– Я не с полковником. Мы случайно пересеклись.
– Я не верю в совпадения.
– И я тоже. Вот совпадение-то, а?
Студент посмотрел на меня диковато. Подтянулась его подружка. Он просветил ее насчет моей личности.
– Вы – одна из тех, кто вернулся, – изумилась она, словно я была редким попугайчиком в клетке. – Но вы же нарушили прямой приказ! Вас собирались отдать под суд!
– Ну, не отдали, и что?
– Только потому, что о вас рассказала «Воскресная Сова»! Я читала ваши показания. Вы против войны!
Студенты переглянулись, явно не веря выпавшей на их долю удаче.
– Нам нужно, чтобы кто-то выступил на митинге, который собирает полковник Фелпс, – сказал носатый юноша. – Кто-то со стороны оппозиции. Кто-то, кто был там. Кто-то влиятельный. Вы сделаете это для нас?
– Нет.
– Но почему?
Я огляделась: вдруг случится чудо и приедет моя машина. Но вокруг было пусто.
– «Которого три месяца назад, – не успокаивался манекен, – я в Тьюксбери убил в припадке гнева!»
– Послушайте, ребята, мне бы очень хотелось помочь вам, но я не могу. Я двенадцать лет стараюсь обо всем забыть. Поговорите с другим ветераном. Нас тысячи.
– Но не таких, как вы, мисс Нонетот. Вы выжили в той атаке. Вы вернулись, чтобы вывезти убитых товарищей. Единственная из пятидесяти одного человека. Вы просто обязаны выступить от имени тех, кто не может этого сделать.
– Вот дерьмо! Все мои обязательства – только перед собой. Я пережила ту атаку, и с тех пор она остается со мной каждый божий день. А каждую ночь я спрашиваю себя: почему я? Почему я жива, а другие, и мой брат с ними, погибли? На этот вопрос не существует ответа. Вот что такое настоящая боль. Я не могу вам помочь.
– Вам не обязательно говорить об этом, – настаивала девушка, – но лучше уж растравить одну старую рану, чем открыть тысячи новых.
– Не смей мне мораль читать, засранка! – вскипела я.
Вот это подействовало. Девица сунула мне в руку брошюрку, схватила своего парня за руку, и они убрались к черту.
Я закрыла глаза. Сердце гремело, как русская полевая артиллерия. Я даже не услышала, как возле меня остановилась радиофицированная полицейская машина.
– Офицер Нонетот? – спросил веселый голос.
Я обернулась, благодарно кивнула и подхватила чемодан. Офицер в машине улыбался. В глаза бросились длиннющие волосы, стянутые в хвост, и огромные темные очки. Мундир у горла был расстегнут – непозволительная вольность для ТИПА-офицера, а этот еще понавешал на себя уйму украшений, что было строго запрещено внутренней политикой Сети.
– Добро пожаловать в Суиндон, офицер! В город, где может случиться все что угодно!
Он широко улыбнулся и показал большим пальцем себе за спину.
– Багажник открыт.
В багажнике лежала груда железных кольев, несколько молотков, большой крест, кирка и лопата. Попахивало плесенью, сыростью и мертвечиной. Я торопливо добавила туда чемодан и захлопнула крышку. Подошла к двери со стороны пассажирского кресла, открыла ее и сунулась было внутрь…
– Блин! – воскликнула я, внезапно заметив на заднем сиденье, за прочным пуленепробиваемым стеклом, здоровенного сибирского волка.
Офицер громко рассмеялся.
– Не обращайте внимания на щеночка, мэм! Офицер Нонетот, познакомьтесь с мистером Кротки. Мистер Кротки, это офицер Нонетот.
Представьте себе, он говорил о волке! Я уставилась на зверюгу, а та уставилась на меня, причем таким же внимательным взглядом. Мне стало здорово не по себе. Офицер отхохотался и, скрипнув шинами, рванул с места. Да уж, я успела забыть, каким странным может быть Суиндон.
Когда мы тронулись, Уилл как раз дочитывал финал монолога уже для самого себя:
Сияй поярче, лучезарный день: Где нет зеркал – мне их заменит тень.
Щелчок, жужжание, и манекен замер в ожидании очередной монетки.
– Прекрасный день, – сказала я, когда мы пустились в путь.
– Каждый день прекрасен, мисс Нонетот. Меня зовут Стокер…
Он свернул в переулок Страттон.
– ТИПА-17: истребление вампиров и вервольфов. Сосунки и кусаки. Так нас называют. Мой приятель зовет меня Кол. И вы, – он широко улыбнулся, – можете называть меня Кол.
Чтобы стало понятнее, он похлопал по молотку и колу, прикрепленным к бардачку.
– А вас как называть, мисс Нонетот?
– Четверг.
– Рад познакомиться, Четверг.
Он протянул огромную руку, и я радостно пожала ее. Парень мне сразу понравился. Он отклонился к открытому окну, к потоку свежего воздуха, и побарабанил пальцами по баранке. На шее у него чуть сочилась присохшая ранка.
– У вас кровь, – сказала я.
Кол стер ее ладонью.
– Фигня. Пришлось с ним повозиться…
Он снова покосился на заднее сиденье. Волк чесал задней лапой за ухом.
– …но у меня иммунитет против ликантропии. Мистер Кротки просто лечиться не хочет. Правда, мистер Кротки?
Волк насторожил уши, узнав свое имя остатками человеческой сущности. По жаре он очень тяжело дышал.
– Соседи позвонили. По соседству пропали все кошки. Я нашел его за «Смеющимся бургером» – в помойных ящиках рылся. Его подлечат, вернут снова в человеческий облик и отпустят к пятнице. У него права есть, так мне говорят. А вы тут зачем?
– Я? Хм. Буду работать в ТИПА-27.
Кол снова расхохотался.
– Литтектив! Всегда приятно встретиться с кем-то столь же недокормленным в финансовом смысле, как я сам. Ваш шеф – Виктор Аналогиа. Не обманывайтесь его сединой: разум остер, как нож. Остальные – рядовые оперативники. Малость бюрократы и малость умноваты, на мой вкус, но это вам с ними разбираться. Куда вас доставить?
– В отель «Finis»[7].
– Вы впервые в Суиндоне?
– Увы, нет, – ответила я. – Это мой родной город. Я ушла в армию в семьдесят пятом. А вы?
– Уэльская пограничная стража, десять лет. Я вляпался в одно темное дельце в Освестри в семьдесят девятом и обнаружил, что имею талант вот к этому дерьму. Когда оба подразделения слились, переехал сюда из Оксфорда. Я единственный работник кола и молотка к югу от Лидса. У меня отдельный офис, но там уж очень одиноко. Может, знаете кого, кто хорошо владеет молотком?