Получалось без труда. Мало того, что мальчишка вызывал жалость и острое желание позаботиться о нем, так еще и оказался спасителем Алекса – я не забыла, благодаря кому один несносный легкомысленный мальчишка смог удрать от похитителей. Так что улыбаться ему было очень легко.

– Это… это я должен у вас спрашивать! – воскликнул Даниэль. – Ведь это из-за меня вы оказались здесь! Вас и ударили, и похитили, а ваш фамильяр пострадал.

– Вообще-то, совсем не из-за тебя, – пожала я плечами. – Тут больше вопросов к другому человеку. Да и винить надо похитителей, а не похищенных. И мой фамильяр в полном порядке.

Даниэль посмотрел на меня глазами, полными слез, потом бросил взгляд в сторону кровати, из-под которой наполовину высунулся Соломон.

И заплакал.

– Ну как не пострадал? – всхлипывал мальчишка. – Был хорошенький рыжий котенок с крылышками. А сейчас он не рыжий, без крылышек и на котенка не похож! Крылья отвалились, шерсть сгорела и выпадает. Не надо меня утешать, я же не маленький!

– Эй, погоди… – начала я, понимая, что Соломона приняли за фамильяра.

– Теперь ваш хорошенький фамильяр выглядят хуже, чем магические животные, выдержавшие сотню экспериментов в лаборатории! Да даже воскрешенная нашим учителям кошка, отлежавшая три месяца в могила, выглядела лучше, чем ваш фамильяр. – Даниэль аж икать начал.

– Магия меня раздери, неужели я сейчас выгляжу хуже трупа кошки, воскрешенного спустя три месяца?! – возмутился Соломон, выползая из-под кровати и оглядывая себя. – Зеркало, мне срочно нужно зеркало!

– Послушай, Даниэль, не плачь, с моим фамильяром все нормально…

– Ага, он даже заговорил как какой-то холеный пижон, которого интересует исключительно его внешний вид! Не утешайте меня… Стойте, а почему ваш фамильяр говорит? – Мальчишка аж плакать прекратил.

– Потому что это не мой фамильяр.

– Зеркало, где тут зеркало?! – суетился Соломон, прыгая со стула на стол, дальше – на шкаф – в попытках найти зеркальце.

Зеркало нашлось в комнате Даниэля, причем не маленькое – Соломон прекрасно отражался в нем целиком. И теперь крутился, издавая невообразимые звуки то ли плача, то ли стона, то ли смеха. Понятно было одно – кот в истерике.

– Он же сказал, что буду выглядеть жалко и умильно! Почему? Почему я напоминаю результат эксперимента первокурсников, который прожил не менее ста лет, причем последние десять – у полоумного мага, который тестировал на мне средство для удаления волос?!

Пока Соломон ругался, я осматривала комнату – точную копию моей, разве что окно здесь было поменьше, рабочий стол побольше, да еще и шкаф на полстены добавился.

– Г-г-говорящий кот, – шепотом сказал Даниэль, тыкая в сторону Соломона. – Совсем г-г-говорящий!

– А это разве не норма? – удивилась я.

Ну а что тут такого? Мир-то у них магический, всякими шарами пуляются, разве говорящий кот – не в порядке вещей.

Судя по тому, как дрожали губы Даниэля, как он некультурно тыкал пальцем в сторону ругающегося Соломона – ни разу.

– Нет! Не бывает говорящих животных.

– Я не говорящее животное, я кот. Разумный и магически одаренный, – сказал Соломон, пытаясь лапой придавить клок шерсти, который висел на честном слове. – Не надо меня оскорблять, проблемный мальчик.

– Я проблемный?

– Ну не я же. Из-за кого эта прекрасная леди не стремится домой? Из-за тебя, – фыркнул Соломон. – А мне теперь что делать? Ее жених мне не только хвост оторвет, но и лапы повыдергивает.

– Будешь обижать ребенка просто так – я тебе сама что-нибудь выдерну, – заметила я.

– Шерсть?

– Шерсть у тебя сама отпадет, тут и выдергивать не нужно. Предпочту выбрать то, что будет на тебе покрепче держаться, – мстительно заметила я.

– Эм… – Даниэль подал голос и даже поднял руку как примерный мальчик – что-то хотел спросить.

– Тогда, если я заберу Даниэля вместе с тобой, то вопрос решится?

– Да, вполне, – я кивнула.

Все же сообразительный котяра.

– Эм… – снова попытался влезть Даниэль, но Соломон его проигнорировал:

– Тогда дождемся ночи, народа меньше, мстить удобнее, убегать свободнее – ни об кого когти точить не приходится.

– То есть, мы будем не скрываться где-то и тихо выбираться отсюда, а прорываться с боем? – спросила я, сразу же нахмурившись – так себе перспектива.

– То есть, я могу не сдержать свои кошачьи привычки. И по дороге кого-то… вжух-вжух, – раздраженно заметил Соломон.

– Эм… можете меня послушать? – не выдержал Даниэль.

– Что такое? – спросил Соломон.

– Я не могу уйти отсюда.

– И ты туда же?! – искренне возмутился Соломон.

Даниэль насупился, аж щеки надул. Упрямый. Или упорный?

– Ты же сбежал отсюда, – заметила я. – Так почему сейчас не можешь уйти?

– Вот. – Даниэль потянул рукав вверх, демонстрируя огромную татуировку от запястья до сгиба локтя.

– И что это у нас такое? – промурлыкал Соломон, мигом забывая про свой внешний вид. Кот шустро подошел к Даниэлю, после чего повелительно тыкнул лапой в сторону кровати: – Садись, я ж не такой гигантский, как люди.

Даниэль послушно присел на кровать, куда тут же взобрался Соломон и принялся с деловитым видом осматривать худую детскую руку.

– И как ты с этим сбежал-то? – пробормотал Соломон.

– Это они мне сейчас поставили, после того, как я сбежал, – сказал Даниэль. – После того, как мы с Кирой расстались, пришел учитель и поставил печать привязки, чтобы больше не мог сбежать.

– Что это такое? – спросила я, с тревогой оглядывая странную татуировку.

Не нравилась она мне: странные черные знаки, под которыми бледная кожа казалась покрасневшей и воспаленной. Я к ней даже прикоснуться боялась, да и Соломон не торопился трогать своими кошачьими лапками. Хотя по Даниэлю и не скажешь, больно ему или нет.

– Печать, привязывающая к территории, – ответил Соломон. – Пакостная штука, надо бы сказать. Тонкая магия, прочно связанная с магической аурой Даниэля. Поставить такое – дело пары секунд. А вот без соответствующего опыта лучше даже не пытаться ее разрушить, потому что страдает сама суть мага. Даже взрослого, что уж говорить о ребенке.

– И, я так понимаю, эта печать не позволит Даниэлю покинуть поместье?

– Точно, – ответил Соломон. – Стоит только выйти за пределы территории, как сразу же возникает боль, после нее – временный паралич. Потом тот, кто поставил печать, получает сигнал. И, естественно, приходит и забирает ребенка обратно. Но в поместье все приходит в норму. Насколько, в принципе, в норме может быть детская аура после воздействия на нее привязывающей печати…

Я нахмурилась.

– Ага, – подтвердил слова Соломона Даниэль. – Поэтому поначалу тут никому такие печати не ставят, хотя мой учитель говорил, что проще было бы всем поставить – и не было бы никаких побегов. Но хозяин дома запретил, сказал, что это портит наши силы. Поэтому печать ставят исключительно после серьезных проступков. Например, после побегов.

– И как же ты решился на побег? И для чего? – спросила я. – Если знал, что все может так обернуться?

– Ну, мне очень надо было, – улыбнулся Даниэль. – Да и мне повезло – я вас встретил. А вам из-за меня не очень. Но вам все равно лучше сейчас уйти отсюда, раз есть такая возможность. Ко мне будут хорошо относиться, даже если я еще что-то вытворю, а вот к вам – нет.

– Да? Смотрю, кто-то у нас очень самостоятельный, раз решается советовать взрослым. – Я потрепала Даниэля по волосам, превращая их в настоящее воронье гнездо. – А ты тут как? Или я неправильно поняла господина Беллена – и тут достаточно взрослых без магии, которые разбавят негативное влияние на вас, детишек, а?

– Нет, но…

– Вот и молчи, я сама решу, что мне делать.

– И позволите, чтобы меня шантажировали вашей безопасностью? – на удивление холодно сказал Даниэль.

– Может вы послушаете меня, прежде чем что-то решать? – хмыкнул Соломон. – Я сказал, что снять такую печать сложно, если нет соответствующего опыта. Но у меня-то он есть.

Соломон потянулся лапой к руке Даниэля, но тот отпрянул и прикрыл татуировку второй рукой. Соломон недоуменно посмотрел на мальчишку, перевел взгляд на меня, словно спрашивал, что это с ним такое. Чем его милый котик напугал. И по что этого сама кота недоверием-то обидели?

– Даниэль, что-то не так? – мягко спросила я, однако удержать мальчишку, который отступал назад к двери, не пыталась.

Я решила поступить наоборот: схватила кота одной рукой, выставила свободную ладонью вверх в обезоруживающем жесте и сделала пару шагов в противоположную от Даниэля сторону.

– Все не так. Кот странный. Вы, которая кота не боится, странная. Хотя… кажетесь хорошей. Ну, той, кто не собирается никому вредить.

Какое интересное у Даниэля понятие хорошей. Нет, вредить Даниэлю я не планировала, но вот говорить, что никому… Видимо, что-то промелькнуло на моем лице, что Даниэль быстренько поправился:

– Мне вы ничего плохого не желаете.

– Абсолютно точно не желаю. И кот не странный. Соломон – друг Алекса, с которым ты недавно познакомился.

– Конечно, не странный, – с легким сарказмом, не свойственным его возрасту, произнес Даниэль. – Мало того, что кот говорящий, так еще знает, как снимать печать. Эта печать повсеместно запрещена. Не только в нашей стране, но и во всех соседних. Даже ее нанесение – большой секрет, а снятие – и подавно. Никто из учителей не умеет снимать, только господин Беллен может разрушить ее. А облезлый кот знает?

– Знаю, – сказал Соломон. – Потому что я однажды уже снимал. Уэйн.

Последнее предназначалось мне.

– Такая печать была на Уэйне? – переспросила я.

– Конечно. Иначе как бы такой одаренный человек, гениальнейший маг нынешнего поколения позволил себе столько жить, запертым неизвестно где? Мы вместе разрабатывали магию, деактивирующую эту печать. А после я снимал ее. Разумеется, с одобрения Дитриха.

Не слишком ли много совпадений? Запертый ребенок когда-то давно, запертые дети прямо сейчас, а еще печать, делающие их ситуации такими похожими… Соломон напрягся – видимо, тоже заметил этот факт.

– Так, ладно, Даниэль, да? – сказал кот, не пытаясь выскользнул из моей руки. – Давай мы как-то докажем, что ты можешь нам доверять, а ты дашь нам снять печать, после чего мы уберемся в более приятное и хорошее место.

– И как вы докажете? – не понял Даниэль. – Я не знаю способа.

– Тебе и не нужно знать, – сощурил глаза Соломон. – Главное, что знаю я.

– И какой же? – теперь даже я удивилась.

– Виктория. Вика. Твоя няня и опекун, верно? – спросил Соломон.

Даниэль отреагировал тут же: вскинул голову, глядя с недоверием и затаенной надеждой.

– Вы… ее знаете? Как? Откуда?

Я чуть улыбнулась – видимо, отношения Вики и Даниэля и впрямь очень теплые.

– Оттуда, – наставительно произнес Соломон. – Она сама связалась с нами на балу, когда выполняла поручение Беллена. И попросила помочь. Тебе, ей самой и всем, кто обитает в этой школе.

Это ничуть не убедило Даниэля – он оставался настороженным. Предположу, что не бросился наутек от странного кота лишь из-за моего присутствия: каким-то необъяснимым даже для меня самой образом я вошла в доверие к Даниэлю.

– Тогда почему вы до сих пор не помогли? – мальчишка не ослабил бдительность ни на грамм.

Глава 4

– Потому что узнали об этом недавно. И чтобы вытащить вас всех, чтобы никто не пострадал, а злодеи не сбежали, нужна подготовка. Проще говоря, операция подобного масштаба требует времени, – буркнул Соломон, выскальзывая из-под моей руки, но не думая приблизиться к Даниэлю. – Или ты впрямь думаешь, что вас какие-то обычные бандиты тут держат? Будь это так – тут бы всех детей давно освободили и перенаправили в более надежное место. Не веришь?

– Не особо. Знаете, мне тоже говорили, как только я сюда попал, что все будет хорошо. Но они врали.