Но из этого света уже не выбраться. Древним чарам можно противопоставить лишь древние чары.

– Сестра, что ты делаешь?

Нож входит в тело легко, словно в масло. Боль в груди почти не мешает.

– Сестра, нет!

Коляска падает с горного обрыва, окровавленное тельце, вокруг которого столпились люди. Энергетическая волна и громкий детский плач.

– Сестра! Сестра! – Я слышу чей-то горячий шепот на ухо, но он становится все тише. –  Альбеску! Ты – предатель!

– Предатель? Слишком громкое слово. Но я не буду за него обижаться, мы еще встретимся, и у тебя будет возможность передо мной извиниться. Хи-хи.

И снова перед глазами горы и голубое небо. Оно так высоко, так недосягаемо. Надо мной склоняется ребенок. Мальчик лет пяти-шести. Он тянет ко мне руки. В первый момент мне кажется, что они нечеловеческие. Может быть, этот мальчик нечисть? Но очень быстро я осознаю, что он – обычный, просто вся кожа покрыта страшными ожогами.

– Эй! Отойди от моей дочери! – слышу я мамин голос.

– Я хотел помочь, – лепечет мальчик. – Она плакала. Ей больно…

Я резко распахнула глаза. Сердце колотилось как сумасшедшее. Какой ужасный кошмар мне приснился.

Это все из-за стресса и того, что баюн залез мне в голову. Я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Перед глазами все еще стояли покрытые ожогами детские руки и истошный крик: «Альбеску! Ты предатель!».

«Кажется, я где-то слышала уже эту фамилию…» – Встревоженное сознание быстро подкинуло ответ. Это было в управлении, Рихард упомянула ее, когда говорила про какого-то древнего.

Видимо, мой воспаленный мозг сплел этот кошмар из обрывков пережитого за день и выдал вот такую вот белиберду.

Я встала c кровати. Еще даже не рассвело. Выползла из-под тяжелого одеяла, посмотрела на спящего мужчину.

Сон постепенно уходил, стирался, быстро, как и все прочие сны. Переживания вчерашнего дня, эмоции, наша близость, напротив, набирали силу и яркость.

Моя уверенность – нужно уходить – крепла с каждой секундой. Здесь нельзя оставаться. Здесь все пропитано Яром. А мне… мне будет сложно не думать о нем.

Интересно, наш брак скреплен как полагается? Вчера как-то не было времени узнать наверняка, а сейчас не хочу будить Ярослава и спрашивать.

Я тихонечко прокралась на кухню, налила себе чаю и несколько минут тупо смотрела в пустоту, грея руки о кружку. В квартире было жарко, но я мерзла. Замерзала изнутри. Что-то во мне надломилось после вчерашней ночи.

Нет, Ярослав в этом не виноват. Я четко представляла, на что иду и чем это грозит. Но все же реальность оказалась куда болезненнее, чем планировалось.

Наверное, потому что я успела привязаться к Ярославу. Заинтересоваться им. Не просто как человеком или древним, а как мужчиной. С которым хотелось бы чего-то большего, чем одной совместной ночи.

Ладно, все. Хватит себя жалеть.

Я наскоро вымыла чашку и пошла собираться на пары.

С твердой уверенностью вернуться сюда только за вещами, и все. Уйти из жизни Ярослава.

– Вы не останетесь на завтрак? – В коридоре меня отловила Ирина Викторовна. – Ярослав Олегович сказал, что сегодня вы никуда не торопитесь.

Даже не знаю, это она бесшумно вошла, пока я пила чай, или все время находилась в квартире, а я ее даже не услышала?

– Я не голодна, спасибо.

Перехвачу пирожок между лекциями в столовой. Не привыкать.

– Как знаете.

Хм, неужели я обидела ее отказом позавтракать?

Ну, в моей ситуации есть какие-то плюсы. Не придется каждое утро отчитываться перед экономкой на тему того, почему я плохо питаюсь.

В общем, быстренько одевшись и не утруждая себя косметикой, я выскочила из квартиры, где давили сами стены.

Ярослав все еще спал.

До учебы оставалось часа три, но я планировала бесцельно погулять по району. Что угодно, только бы не оставаться «дома».

Прогулка в парке немного очистила голову. Я бродила меж липовых аллей, смотрела за утками, что неспешно плыли по озеру. Тошнота отступала. Утренний ветер охлаждал голову. Даже хорошо, что у меня так и нет телефона – никто не позвонит и не помешает.

Я не хотела слышать ни маму с ее осуждением, ни отца с его нравоучениями, ни даже Ярослава, который будет вежливым и приветливым, как всегда обворожительным, только я уже не смогу общаться с ним как прежде.

Если честно, на учебу идти тоже не особо хотелось. Я ожидала всяких дурацких сплетен по поводу вчерашнего. Но, к удивлению, никого не интересовала моя драка с Наташей. Ребята обсуждали скандальный выход знаменитой актрисы без нижнего белья на премьеру фильма – а до меня им не было дела.

Ну и отлично. Я за вниманием не гонюсь.

– Привет, – сидящая в середине аудитории Полина помахала мне рукой, приглашая сесть рядом с ней. – Ты как?

Наташи рядом не обнаружилось. Ее вообще не оказалось в лектории. Что, так сильно обиделась, что решила не ходить на учебу?

– Да все нормально, – я улыбнулась. – А ты?

– Ага, тоже. Слушай, а у твоего знакомого… ну, друга твоего парня… у него кто-нибудь есть? Ну, чисто теоретически.

«Ага, целый бордель девиц», – подмывало ответить меня.

– Знаешь, Поль, я бы не советовала связываться с Ромой. Он прекрасный во всех отношениях, – поправилась, чтобы не казалось, что я его осуждаю, – но вам с ним не по пути.

– Хочешь сказать, я для него недостаточно хороша? – Полина подбоченилась.

«Да он же откровенно над тобой издевался. Развел тебя за пять минут как школьницу, а ты и поплыла!» – но таких обидных слов я тоже не произнесла вслух. Кому нужна моя правда? Только обижу.

– Нет, я не о том. Он сделает тебе больно, даже если у вас что-то сложится. Потому что вокруг него крутятся всякие девушки, и он не слишком разборчив в связях. Ты для него будешь лишь одной из многих, а не единственной.

Наверняка я этого не знала, но что-то подсказывало, что не ошибаюсь в своих догадках; вряд ли владелец борделя – святая душа, у которой одна любовь на всю долгую жизнь, и вообще он праведник, девственник и противник всяких плотских утех.

– Ясно.

Полина сделала вид, что очень заинтересована содержимым смартфона, а я вздохнула. Ну вот, сейчас отверну от себя и ее тоже.

– Привет, девочки! – В этот момент на соседнее со мной место плюхнулась Наташа. – Майя, прости меня, пожалуйста, – произнесла она трагичным шепотом. – У меня сейчас тяжелый период в жизни, я немного схожу с ума от всего, что навалилось. Еще и выпила в клубе. Мозг поплыл. Я не хотела всего того, что натворила. Вчера весь вечер думала о тебе. Мне ужасно стыдно… и страшно из-за того, как все могло обернуться. Я еще вчера должна была извиниться, а не драться с тобой.

Ее желания сейчас было сложно прочитать и выцепить из них что-то конкретное. Желание получить прощение чувствовалось (да даже вид был извиняющийся, а взгляд жалкий) – это факт. Лицо было чуть испуганным. Но сказать наверняка, так ли она честна в своих признаниях или просто немного устыдилась из-за того, что сплавила меня в клубе незнамо кому –  я не могла.

Впрочем, я протянула руку в знак примирения, а Наташа в ответ заключила меня в крепкие объятия.

Конечно же, я ее не прощу. Но и устраивать очередной скандал смысла не вижу. А захочет еще раз подраться – я вспомню парочку приемов от Ярослава.

В глазах опять защипало.

Думать про Яра было невозможно. Сразу же вспоминалась вчерашняя ночь. Каждое ее мгновение, что останется в памяти навечно.

Почему же так больно, как будто внутри меня, где-то в груди, кровоточит свежая рана и каждый вздох разрывает ее края все сильнее?

Следующие пары прошли в относительном спокойствии. Наташа, правда, изображала такую любовь, что невольно мне становилось не по себе. Да что с ней такое?! Она тоже хочет закадрить Романа, которого увидела вчера, и потому пытается заделаться моей лучшей подружкой? Иначе смену ее настроения попросту не объяснить. Невозможно быть одновременно последней стервой со всеми и такой милахой – конкретно со мной.

Даже Полина, которая хоть и продолжала на меня обижаться, но открыто не показывала этого, смотрела на подругу с сомнением. Видимо, и сама не понимала, что нашло на Наташу. Та не отлипала от меня ни на секунду.

После третьей пары стоял большой перерыв, и мы пошли в столовую. Если честно, я уже проголодалась. Вот что значит нормально не позавтракала утром, а тот пирожок, что съела на первой перемене, давно уже забылся. И сейчас я рисковала урчать животом как голодный кит.

Но моим мечтам срочно пообедать не суждено было осуществиться вот так запросто. Потому что у столовой я встретила… хм… Алексея?

Да, определенно, это он.

Арбитр стоял в уголке, сливаясь своим серым официальным костюмом со стеной, и что-то записывал в блокнотик, сверяясь с доской информации.

– Девочки, идите без меня, я попозже подойду, – сказала Наташе с Полиной.

– Успеешь? А то пока очередь отстоишь, уже перемена кончится. Что у нас там по расписанию следующее? А, физра, – вспомнила Наташа. – Опа. Ты же не планируешь с нее слиться? Там сегодня какой-то зачет. Лучше останься, а то потом запаришься пересдавать.

Она теперь еще и за мою успеваемость переживает? Нет, точно что-то здесь нечисто. В заботу Наташи верилось с трудом. Наверняка ее заинтересовал Роман. Ради красивого парня она готова даже мириться с Майей, которую еще вчера презирала.

Как бы ей намекнуть, что путь к его сердцу лежит не через дружбу со мной?

– Никуда я не сольюсь. Я скоро к вам подойду. Идите-идите. А, захватите мне пирожок с сосиской. Вдруг не успею… Привет, – я уже подошла к Алексею.

Парень подслеповато сощурился, как будто не сразу разобрал, кто перед ним.

– О, какие нелюди, привет! Ты же тут учишься? – спросил он, почесывая ручкой затылок.

– Ага. А ты что делаешь?

– Да задание одно от управления, я разглашать вроде как права не имею. Но скажем так: среди нечисти в рядах преподавателей есть коррупционеры. Только они берут не деньгами, а выкачивают из студентов кровь… в прямом смысле слова.

Алексей понизил голос до заговорщического шепота.

– О, и ты лично ведешь расследование?

– Ага. Самостоятельное дело. Вот стараюсь не облажаться в какой-нибудь ерунде. А то у меня бывает, что не вижу чего-то мелкого и поэтому буксую. Ну, рассеянный местами, чего с меня взять. В бумажках хорошо копаюсь, а как доходит речь до практики – не хватает навыков.

С самооценкой у него явно были проблемы, поэтому я поспешила подбодрить:

– У тебя все получится. Иначе и быть не может.

Паренек зарделся. А затем спросил еще тише, как будто опасался, что нас услышат:

– А ты чем занята вечером? Нет желания пройтись где-нибудь? Погода такая хорошая… Нет-нет, я понимаю, у тебя жених, и все такое. Мы по-товарищески чисто.

Ох, нет. Сейчас мне меньше всего хотелось с кем-то гулять или общаться ни о чем. Леша вроде неплохой (по крайней мере, честный), но я не настроена на общение даже с ним.

– Прости, у нас с Ярославом на вечер были планы, – соврала я, не моргнув и глазом. – Как-нибудь потом, ладно?

– Конечно. – Он явно огорчился, но вновь перевел взгляд на информационный стенд. – Ладно, не буду тебя отвлекать. Мне еще  многое успеть надо, а рабочий день не резиновый.

Попрощавшись с Алексеем, я пошла (скорее – побежала, истекая голодной слюной) в столовую. К счастью, повезло, и девочки еще не расплатились за обед. Поэтому я присоединилась к ним в очереди под недовольное ворчание тех, кто стоял за нами.

– Что за паренек такой? На которого ты нас променяла? Очередной ухажер? – полюбопытствовала Наташа, становясь на секунду собой прежней, любопытной сорокой с языком без костей. – Костюмчик у него, конечно, так себе. Дешевенький.

– Не ухажер, просто знакомый, – ровно ответила я. – А ты за мной следишь?