Когда блондиночка только вошла в свою спальню, она поняла, что в ней кто-то был. Не прямо сейчас, но за несколько минут до этого – однозначно. У неё была феноменальная память и любовь оставлять вещи не на своих местах. Она точно знала, что бросила телефон на кровать, прямо на свою подушку, а сейчас он лежал левее и как-то сбоку. Но кроме этой маленькой неувязки, она почувствовала странный запах, который никак не мог быть её собственным, так как являлся смесью пота, грязи и сигарет. Запах был лёгкий, практически не ощутимый, и Анжела готова была решить, что его просто принесло из вентиляции, но какое-то смутное ощущение не давало ей этого сделать.

Накинув халат, она ещё раз осмотрела квартиру. Так и есть, в коридоре у порога её левая туфля чуть сдвинута, а в кухне не хватало одного яблока – единственного красного яблока среди зелёных собратьев.

Анжела испытала странное волнение и спешно схватила нож со стола. Девушка не была уверена в том, что сможет достойно распорядиться данным оружием, но надеялась хотя бы попытаться.

Она медленно, шаг за шагом обходила пятьдесят шесть квадратных метров квартиры, каждую секунду готовая встретить названного гостя. Сырые волосы блондинка обернула полотенцем, которое могло изрядно помешать ей, в случае прямого столкновения с неприятелем, да и бутафорский шелковый халат, приготовленный специально для вечернего контента добавлял ей чувства незащищённости. Анжела не представляла, как в зарубежных фильмах исключительно сексуально одетые красотки с распущенными волосами спасают мир. Сама она чувствовала себя уверенно только в брючных туалетах из натуральных тканей. Вот такой вот консервативной оказалась сексапильная красотка из Интернета.

Решительно сжимая в руке нож, она обошла всю квартиру, твёрдо решив, что на своей территории прятаться не будет, но к своему великому облегчению никого не нашла.

Для верности девушка распахнула шкаф, отскакивая на всякий случай на безопасное расстояние. Потом она заглянула под диван, делая это с достаточной с её точки зрения дистанции, и вздохнула. Допуская, что изначально могла ошибаться, девушка списала все на разыгравшееся воображение и плохую работу вентиляции.

Успокоенная, она расслабленно вернулась на кухню и, взяв с барной стойки большой бокал, наполнила его гранатовым соком. Анжела любила проводить вечера в тишине, с бокалом и телефоном в руках. Она выкладывала истории, сочиняла посты, отвечала на сообщения и комментарии. Девушка старалась очень внимательно относится к своей страничке, ведь именно она давала ей хлеб. И, надо было признать, что в последнее время, на этот хлеб можно было смело намазывать толстый слой масла. После её семейной трагедии дела пошли настолько хорошо, что для съёмок контента и редактирования видео ей пришлось нанять помощницу, от чего качество её блога только повысилось.

Анжела помыла аккуратную кисть зеленого винограда, взяла сок, наедине с собой предпочитая обходиться без алкоголя – его итак становилось слишком много в её публичной жизни, и отправилась в комнату. Разложив всю эту красоту на журнальном столике возле своего подвесного кресла она сделала красивое фото, в которое как нельзя кстати попали ее стройные ноги, и открыла сообщения. Вторым по счёту, попавшимся ей на глаза, было сообщение от её отца.

Холодок прошёлся по спине девушки, и она в раздражении швырнула телефон на пол, нисколько не задумываясь о том, что там скопилось много отснятого за день, но не выложенного контента.

Телефон пролетел по косой траектории, сметая с аккуратного стеклянного столика так искусно разложенную на нем композицию. Вниз полетел бокал гранатового сока, с хрустальным звоном разбиваясь о твердое напольное покрытие. В недолгом полете, несчастный бокал выплеснул своё содержимое прямо на очаровательно чистый белый ковёр толстого мягкого ворса. Осколки хрупкого стекла разлетелись по полу, а брызги сладкого напитка украсили Анжелины ноги до самых колен.

В бессильной злобе оглядывая дело рук своих, девушка опустилась на пол подбирая безвинно пострадавший телефон. Сегодня к этому кусочку пластика судьба была гораздо более благосклонна, чем к его хрустальному собрату. Он нежно самортизировал от мягкой обивки дивана и легко приземлился на пушистый ковёр, нисколько при этом не пострадав, не считая, конечно, пары капель пролитого на него напитка.

Анжела поджала губы, оглядывая свои заляпанные ноги и огромную красную лужу на белоснежном ковре. Левой рукой она нечаянно вляпалась в растекшееся пятно, но не обратила на это внимания. Она сидела, неловко подвернув ноги, не желая подниматься со своего места, а по щекам у неё катились слёзы. Машинально вытерев их тыльной стороной ладони она размазала по щекам красноватую жидкость, ощущая на губах лёгкий сладковатый привкус.

«Как хорошо, что меня сейчас никто не видит», – думала в минуту своей слабости успешная, сексапильная красотка.

Трагедия, развернувшаяся между ее бокалом и ковром не стоила её слез. Она могла встать и легко вытереть пятна со светлого ворса, несомненно, его ещё можно было спасти, как жаль, что она не могла также легко стереть пятна со своей души.

Январь, 1998 года

Когда трое человек вошли в комнату, насквозь пропахшую едким запахом смерти, ребёнок сидел на белоснежном ковре, рядом с огромной темно-красной лужей. Девочка оглянулась на вошедших и замерла. Глаза её были заплаканными, на пухлых щёчках местами виднелась запекшаяся кровь, усердно размазанная грязными руками. Надетая на неё розовая кофта пестрела бурыми разводами, а штанишки были откровенно мокрыми.

Она сидела возле тела матери, молча перебирая руками спутанные светлые волосы последней. В том, что лежащая на полу лицом вниз блондинка мертва сомнений не возникало. Кожа её приобрела характерный синеватый оттенок, а на полу прямо под ней, собралась запекшаяся кровь. Умершая была лишь слегка прикрыта тонким кружевным халатом, позволяя вошедшим вдоволь налюбоваться омертвевшими конечностями, забрызганными красными каплями.

– Господи… – только и смогла сказать серьезная женщина в серой кофте и круглых очках, наблюдая за тем, как малышка теснее жмётся к телу матери.

– Я вызову скорую и полицию, – нашлась её коллега, желая как можно скорее выйти на свежий воздух.

Справедливости ради надо сказать, что запах в комнате действительно становился невыносимым. На ходу доставая телефон, женщина вышла в подъезд, не закрывая за собой дверь в квартиру, чтоб туда попала хоть капля свежего воздуха.

– Здравствуйте, – доносилась её взволнованная речь, – вас беспокоит специалист отдела опеки и попечительства, моя фамилия Орлова, Мария Петровна Орлова. Нас вызвали соседи, потому что в квартире постоянно плакал ребенок. Мы приехали, а тут дверь не заперта и труп с маленькой девочкой. Нет, ребенок живой, на вид малышке меньше года.

Телефонный разговор стих, так как специалист Орлова удалилась на достаточное расстояние от злополучной квартиры. Воцарилась тишина.

– Надо взять ребенка, – нерешительно предложила женщина в серой кофте, подавляя приступ брезгливости.

Девочка внимательно смотрела на приближающую к ней незнакомую тётю, вцепившись маленьким ручками в безжизненное тело матери.

– Она может быть ранена, – попыталась вразумить её коллега, – может лучше не трогать до приезда специалистов?

– Иди ко мне, – позвала женщина, опускаясь на корточки.

Девочка с сомнением посмотрела на неё и медленно поднялась на ноги. Неловко переставляя ступнями она сделала несколько шагов и остановилась. Один носок, который остался на ней, был совершенно сырым от крови, другого носка видно не было.

– Где твой носочек, – ласково спросила женщина, желая подбодрить малышку.

Та внимательно посмотрела сначала на незнакомую тётю, потом на свои ноги, неизвестно о чем размышляя, огляделась по сторонам и ловко перебежала в сторону батареи, опустившись на корточки.

– Она тебя боится, – сказала молодая женщина с короткой стрижкой, всё это время стоявшая в дверях.

– Нельзя её так оставлять, неизвестно сколько она тут так просидела, – вздыхала первая из вошедших.

– Соседи сказали, что плач не прекращался со вчерашнего вечера. Получается, почти сутки, – флегматично рассуждала вторая.

– Ужасно, – содрогнулись обе.

Девочка неловко возилась возле чугунной батареи, сидя спиной к ним, и через несколько минут поднялась. В левой ручке она крепко сжимала розовый носок, на несколько тонов светлее того, что был измазан кровью на одной из её ног.

Она протянула носок женщине в серой кофте, оставаясь на безопасном с её точки зрения расстоянии.

– Лучше открыть окно, – резко объявила вернувшаяся специалист Орлова, – сейчас приедут врачи и полиция.

– Не думаю, что нам стоит что-то здесь трогать, да и холодно, простудим ребенка, – не согласилась коротко стриженная, судя по всему, её меньше гораздо шокировала представившаяся им картина, а запахи не особо донимали.

– Ленка, если у тебя нюх отшибло, то у меня – нет, я не продержусь здесь ни секунды, – ответила Орлова, распахивая окно и впуская в помещение свежий морозный воздух.

Стриженная Ленка флегматично пожала плечами, наблюдая за тем, как девочка по примеру чувствительной к запахам Орловой пытается забраться на подоконник. Ручками она хваталась за батарею, стремясь подтянуться повыше, но слабые мышцы никак не поддавались. Она заревела от обиды и тут же была подхвачена на руки Орловой.

– Успокойся, – говорила она, – сейчас приедет тётя врач и заберёт тебя.

Женщина говорила с ребёнком ласковым голосом, в котором отсутствовали раздражение или сомнения, от чего малышка замолчала и внимательно рассматривала её. Нежным, лишённым брезгливости жестом, женщина обтерла лицо и руки девочки влажной салфеткой из своей сумки.

– Какая ты красивая, – приговаривала она, – красивая, но чумазая. Сейчас мы тебя вытрем.

Полицейские появились первыми. Они быстро вошли в квартиру и направились к убитой, после чего рассредоточились по территории. По создаваемому ими шуму и суете, казалось, что их было много, очень много и Орлова, всё это время не выпускающая из рук малышку, не сразу поняла, что их всего четверо. Четверо мужчин с разной комплекцией и разными задачами.

Появление в квартире большого количества людей испугало малышку, и она теснее прижалась к тёплой тёте в мягком свитере. Обрывки фраз доносились до неё, пока коллеги объясняли плотному мужчине, как они здесь очутились.

– Мертва около суток, – говорил один, – второй труп в ванной. Колото- резанные раны.

– Супруги?

– Не знаю. Он голый, без документов. Хотя погоди, тут штаны валяются, а в них права. Фёдоров Юрий Сергеевич.

– Соседи сказали, что квартира принадлежит семейной паре, Ковалёвым.

– Может, родственники? Или снимал…

– Скорее, любовник, – хохотнул мужчина в штатском, – тут документы есть в сумочке. На Ковалёву Дарью Андреевну.

Через секунду он появился в гостиной с паспортом в руках. Пролистывая плотные страницы мужчина подошёл к трупу и резюмировал:

– Она самая. Тридцать два года, замужем, но не за Фёдоровым. В графе дети значится одна девочка – Анжелика. Всё совпадает.

– Муж домой пришел, застал её с полюбовничком и обоих прирезал, – предположил его наголо бритый товарищ, оглядывая почти не прикрытое бельём безжизненное тело.

– А дочурку бросил? – удивился тот, что был с паспортом.

– Кто их поймёт, этих кухонных Отелло. Девчонку не убил, пожалел. С собой не взял. С такой малявкой не набегаешься.

– И двери не запер, чтоб соседи её нашли. А интересно, они сами заходить не пытались? Сразу вызвали опеку?

– Говорят, только стучались, и им никто не открыл.

– Яснее ясного, – согласился лысый.

– Где только теперь искать этого Ковалёва…

В этот момент дверь квартиры с шумом распахнулась и на пороге появились двое медиков в темно-синих костюмах. Мужчина шёл впереди, неся объёмный чемодан, а за ним спешила невысокая женщина средних лет. Мужчина скептически оглядел лежащую ничком хозяйку квартиры.

– Этой уже ничего не поможет, – покачал он головой, для порядка проверив пульс убиенной.

– Тут ещё девочка, – нашлась специалист Орлова, до этого времени не выпускавшая малышку из рук.