– Ранена? – спросил он, внимательно осматривая ребёнка.

– Вроде нет, просто грязная.

– Сколько она была здесь заперта? – спросил медик, ощупывая маленькое тельце.

– Около суток. Она сидела рядом… с телом, – не сразу нашла нужное слова Мария Петровна.

– Отвезем её в детское отделение, – сказал мужчина, попытавшись забрать ребёнка.

Малышка, до этого времени сохранявшая завидное спокойствие, разразилась диким плачем, вцепившись ручонками в мягкий свитер специалиста Орловой. Она кричала и извивалась, словно понимая, что сейчас её увезут из родного дома, и, скорее всего, навсегда. Слезы градом катились по пухлым щечкам, а хрупкое тельце с визгом вырывалось из рук высокого мужчины.

Мария Петровна содрогнулась, и, пытаясь как-то успокоить ребёнка, говорила ласковые фразы о том, что всё будет хорошо, всё образуется и бояться совершенно нечего. Откуда ей, специалисту отдела опеки и попечительства Орловой, было знать, что теперь, когда железная дверь родного дома с шумом захлопнулась, у девочки ещё очень много лет не будет поводов для улыбок. Радужное детство, наполненное смехом всегда такой жизнерадостной малышки, закончилось совершенно неожиданно, впереди её ждали годы отчаяния в серых стенах казённого дома.

Май, 2023 года

Аня проснулась от истошного плача соседского ребёнка. Господи, как же пронзительно кричала их девочка. Так, как будто что-то страшное в самом глобальном масштабе этого слова происходило в небольшой соседской «двушке». Она поморщилась глядя на часы: пять тридцать утра. Она смело могла еще немного поспать, но для соседских детей никогда не бывает понятия «часы тишины». Аня уже забыла, каково это – успокаивать младенца ночью и испытывала самое слабое сочувствие к родителям плаксивого малыша.

Немного помаявшись, она все же решила подняться с кровати и спокойно сделать все свои утренние дела, раз уж соседи сегодня предоставили ей такой шанс. Включив в коридоре свет, она бесшумно проскользнула в комнату дочери, легонько прикрыв за собой дверь. Алиса, именно так звали девочку, безмятежно спала, накрывшись одеялом почти до самого подбородка. Даже гром небесный не способен был разбудить её по утрам.

Тусклый свет ночника освещал маленькую спальню, пожалуй, немного захламленную различными детскими мелочами. На цыпочках подкравшись к ребёнку, Аня погладила мягкие волосы и улыбнулась. Алиса была очень похожа на неё саму в школьные годы: тот же упрямый подбородок, тот же изгиб бровей и пуговка носа. С тех пор, как они с дочерью снова остались одни, в них проснулась какая-то обострения любовь друг к другу.

Не желая мешать чужому сладкому сну, женщина вышла на кухню и занялась приготовлением завтрака, решив в полной мере побаловать себя и дочку. Аня успела не спеша накраситься и убрать волосы, обстоятельно выбрать утренний наряд, на что у неё никогда не хватало времени, и только после этого пошла будить Алису.

– Доброе утро, моя принцесса, – прошептала она обнимая ребёнка.

– Не-ет, – сонно протянула дочь, – я ещё немного посплю, а ты пока чай согрей.

Аня улыбнулась. Именно такой диалог повторялся между ними каждое утро.

Минут через пятнадцать Алиса нехотя вошла в кухню опускаясь на стул. На столе её ждала творожная запеканка со сметаной, горячие тосты и дымящаяся кружка чая с молоком.

– Какой-то необычный запах на кухне… – принюхиваясь заметила дочь. – Пахнет чем-то странным.

– Чем? – испугалась Аня, заподозрив, что у неё что-то испортились или сгорело. Как ни старалась женщина уловить в воздухе посторонние нотки – безрезультатно, пахло исключительно свежевыпеченной запеканкой и кофейными зернами.

– Запах благополучной семьи. У нас что-то случилось? Пора жесткого дефицита и в магазине закончились хлопья? – удивилась девочка, привыкшая к завтраку на скорую руку.

– Нет, соседский ребёнок разбудил меня сегодня ни свет, ни заря, и я успела сделать вид приличной матери семейства. А чувство юмора у тебя исключительно отцовское.

– Не думаю, – засмеялась Алиса с набитым ртом, и спросила без перехода: – папа не звонил?

– Нет, – отрицательно показала головой мать, всякий раз чувствуя неловкость от этого вопроса.

В кухне воцарилось молчание, нарушаемое только едва слышным шумом большого холодильника.

– Очень вкусно, – похвалила её стряпню дочь, запихивая в рот последние кусочки, – пойду одеваться.

– Зубы сначала почисти, – крикнула ей вслед Аня.

Ехать на работу не торопясь, имея в запасе минут двадцать, оказалось очень приятно. Аня даже задумалась над тем, а не начать ли ей вставать немного пораньше, чтоб успевать побаловать ребёнка горячим завтраком, и избежать ежедневной утренней суеты. Несмотря на то, что с момента отъезда Мишки, прошло более полугода, она все еще не могла приспособиться к новому ритму жизни. Мишка был отцом Алисы и её бывшим мужем, с которым они год назад решили «попробовать еще раз». Аня не могла сказать, чего в их воссоединении было больше: любви, уважения или желания иметь полную семью для ребенка, но за прожитые вместе полгода она ни разу не пожалела о своём решении. «К хорошему быстро привыкаешь», – с сожалением думала она, пытаясь вывернуть на шоссе, – сначала надо было снова учиться быть семейной женщиной, которая могла позволить себе быть «за мужем», а теперь приходится возвращаться к привычкам одинокой матери».

Тринадцатого октября прошлого года суровый мужчина в камуфляжном костюме прямо возле подъезда вручил Мишке повестку в военкомат. А через несколько недель он уехал для исполнения своего гражданского долга в рамках частичной мобилизации. И Аня, не успев насладиться счастьем воссоединения семьи, снова осталась одна.

– Разберусь, – сказала она вслух паркуя машину возле офиса.

«Приезжать на работу пораньше действительно очень удобно, – думала она, – так много свободных парковочных мест, что глаза разбегаются».

Когда она вылезла из машины, её руку бесцеремонно перехватил Макаров.

– Что-то вы сегодня рано, Анна Николаевна.

– Встала пораньше. Соседский ребёнок разбудил. А вам чего не спалось, Дмитрий Александрович?

– Я всегда рано приезжаю. Лешку надо до восьми в садик привезти, у них зарядка.

– Ценю по достоинству ваш трудовой порыв, однако же не могу взять в толк, отчего вы ко мне прицепились? – спросила она, с выражением глядя на его руку. – В самом прямом смысле этого слова.

– Скоро день рождения старика…

– Макаров, опять ты об этом! – пожалуй слишком громко воскликнула она.

– Тише ты, на нас начали оборачиваться.

Аня огляделась по сторонам и заметила, с каким вниманием смотрят на них двое сотрудников, курящих возле парадного входа.

– Пошли уже, нечего на парковке торчать, – раздраженно выхватила руку Аня.

– Да, ты права, – согласился мужчина, – я зайду к тебе через пару минут, ставь чайник.

– Я не совсем это имела ввиду, – вздохнула Аня, в душе понимая, что так легко от него не отделается.

Под пристальным взглядом все тех же курящих сотрудников они вместе вошли в здание фармацевтической компании, в которой проработали уже не один год.

– Про нас снова начнут судачить, – ворчала Аня, – ты не мог бы идти отдельно?

– Моя дорогая Анна Николаевна, если вы будете слишком много внимания уделять досужим сплетням, у вас совсем не останется времени для работы, – лучезарно улыбнулся Дима.

– Да иди ты, – очень невежливо ответила раздраженная женщина.

Мужчина глухо рассмеялся, вызвав интерес сидящего на входе охранника, но послушно прибавил скорости, оставляя Аню позади.

Не успела Аня оказаться в своём кабинете, как её осчастливил своим визитом Макаров.

– Господи, до чего же ты быстрый, – вздохнула она, меняя уличные туфли.

– Я не во всем такой, – подмигнул ей мужчина усаживаясь за стол. – Чем радовать будете?

Он пристально наблюдал за её движениями, ужасно действуя на нервы.

– Ничем. Обычно к дамам на чай приходят со своими конфетами, – бурчала она, неизвестно от чего в присутствии этого мужчины всегда теряя хорошее расположение духа.

– Фи, Анна Николаевна, какое неприкрытое кокетство и ни капли феминизма…

– Ты пришёл зубы скалить? – перебила его женщина.

– И не надейся, что сможешь вывести меня из себя. За годы брака мои нервы превратились в стальные. Поверь мне на слово, Карина хоть и казалась милым ангелочком, в семейной жизни оказалась той ещё бензопилой. Но о мёртвых либо хорошо, либо никак.

– Ближе к делу, Макаров. У меня нет времени трепаться с тобой целый день.

– Кстати, ты сегодня отлично выглядишь. Тебе очень идёт этот костюм. Какой это цвет?

Она непонимающе посмотрела сначала на него, потом на свою чёрную юбку.

Макаров подошёл и медленно провёл рукой по тонкому сатину её блузки.

– Что-нибудь, типа, «терракотовый»? – спросил мужчина, подойдя к ней вплотную и пристально разглядывая тонкую ткань.

– Лавандовый, Дима, – ответила она убирая его руку.

– Не угадал, – улыбнулся мужчина отстраняясь.

– Если бы угадал, я бы заподозрила, что ты и сам сменил оттенок.

– Ничего подобного, моя дорогая. Твоя красота…

– Даже не пытайся подлизываться, – перебила его Аня, – я отлично знаю, к чему ты ведешь. Надеешься своей неприкрытой лестью заболтать меня и уговорить снова ввязаться в твою авантюрную поездку в этот чертов дом! Плавали, знаем.

– А почему бы и нет? – улыбнулся во всю ширь своих зубов мужчина. – И, в конце-то концов, дождусь я сегодня чая?

Аня фыркнула, поставила чайник и начала доставать на стол скудные остатки провизии.

– Я обещаю вести себя как джентльмен. И могу даже выхлопотать для тебя отдельную комнату, хотя, если мне не изменяет память, в прошлом году мы с тобой и в одной постели неплохо проводили время.

Аня еще не нашлась, что ответить на это двусмысленное заявление, а Дима уже продолжил развивать тему:

– Нет, конечно, если ты хотела, чтоб я ненадолго забыл свои хорошие манеры и именно они являются причиной того, что наше совместное путешествие год назад не доставило тебе должно удовольствия, то тебе стоит только намекнуть…

– Макаров, ты явно не там деньги зарабатываешь. Тебе гораздо больше подойдёт костюм клоуна, – остановила Аня полёт чужой мысли.

– Я вполне серьёзно. Я хочу туда съездить. Для твоего успокоения, обещаю никоим образом не покушаться на твою девичью честь, если, конечно, ты сама об этом не попросишь. Даме я не смогу отказать в такой малости.

– Чай пей, Казанова местного разлива, – при этих словах Аня поставила перед мужчиной дымящуюся чашку, а вторую взяла в руки.

– Я правда очень хочу туда поехать. Чувствую, что все эти письма…

– Дались тебе эти письма, – не выдержала женщина. – Я уже надеялась, что ты про них забыл.

– Что-то тут не так, – Дима почесал подбородок, не находя слов, чтоб выразить свои ощущения.

– А может ты сам состряпал эти записочки? Может тебе хочется напустить тумана, чтоб опять поиграть в детектива? – подозрительно сощурилась Аня, пристально глядя на него.

– Опять ты обвиняешь меня во всевозможных низостях… – укоризненно покачал головой мужчина, – а я, между тем, с открытой душой и чистым сердцем ратую за благополучие родственного семейства…

– Без тебя разберутся, – отмахнулась Аня, скорее поверив мужчине, чем нет, потому как не смогла придумать достаточный повод для того, чтоб Диме вздумалось затеять всю эту катавасию.

– А если нет? В прошлый раз мы с тобой с блеском…

– В прошлый раз мы с тобой еле ноги унесли, – перебила его Аня.

– Можно и так выразиться, – не стал спорить мужчина, – но все же закончилось хорошо.

– Нам просто повезло.

– И сейчас повезёт, – гнул свою линию Макаров.

– Ума не приложу, почему тебя так тянет отдохнуть на лоне природы. Ладно эти многодетные, их можно понять, они впятером, наверняка, с ума сходят в своей «хрущевке», но тебе-то чего неймётся?