Девочка, движимая детским любопытством, выскользнула в тот другой мир и замерла. Здесь все было по-другому. Казалось, что даже воздух тут другой, свежий и чистый, как тогда раньше, с мамой. Опьяненная запахом свободы, она шла вперёд, не боясь ни быстро пронесшегося велосипедиста, ни играющей на газоне маленькой собачки. Ей казалось, что вот оно то, что она искала. Женщина, так похожая на мать, посмотрела в ее сторону, смеясь присела на корточки, и крикнула:

– Лика! Лика, иди ко мне!

Так очень часто делала мама. Она садилась и звала её, а маленькие и неловкие ножки девочки ещё совсем не слушались, но Лика очень старалась, делая шажок за шажком в сторону матери, а та ласково говорила ей: «Лика, зайка моя, иди ко мне! Обнимемся!» Иногда девочка добегала до мамы и очень радовалась, когда та её обнимала и смеясь говорила, какая она молодец и умница. Иногда Лика падала, но мама все равно обнимала её и говорила, что она молодец и умница.

Лика побежала навстречу женщине со сладостным замиранием сердца. Маленькие ножки в тесных стоптанных ботинках слушались плохо и скользили по траве, но она все равно бежала, чувствуя себя окрыленной.

Внезапно Лика остановилась. Женщина смеясь взяла на руки подбежавшую к ней маленькую собачку и с трепетной любовью гладила её за ухом:

– Молодец, – говорила она, – хорошая девочка.

Женщина больше не звала и не смотрела в сторону Лики, и от природы очень сообразительная девочка поняла, что это не мама, а просто красивая тетя. Поняла, что не её звала эта тётя, а ту лающую мохнатую собачку, а она, выбравшаяся на свободу Лика, по-прежнему никому не нужна.

Девочка думала, что уже разучилась плакать, однако душераздирающий крик вырвался наружу, выплескивая всю боль и безнадежность маленького, никому не нужного существа:

– Ма-ама-а, – разлетелось на всю площадку, – ма-ама-а.

Лика упала на землю, повторяя и повторяя это слово. И тут-то сбежались вокруг неё: и красивая женщина с собачкой, и тучная воспитательница и ещё какие-то люди. Она их не видела, она в отчаянии повторяла два хорошо знакомых слога: «ма-ма».

Июнь, 2023 года

– Мама, мама, – сквозь сон слышала Аня, слабо понимая, что кто-то трясёт её за плечо.

– Мама, – повторял знакомый и очень родной голос.

Просыпаться не хотелось. Ей снилось что-то очень приятное, но уже почти неуловимое. Она открыла глаза – прямо перед ней стояла любимая дочь, сжимая в руках краешек мягко одеяла.

– Ты проспала! – воскликнула Алиса, гораздо более матери пораженная таким неслыханным событием.

– Надо же, – удивилась Аня, глядя на часы, – действительно, проспала.

Сборы на работу заняли рекордные семнадцать минут, в течение которых она успела не только накормить ребёнка и привести себя в порядок, но и накидать в сумочку немного косметики, в надежде завершить свой туалет уже в кабинете.

Занятия в школе давно закончились, и Алиса этот день должна была провести дома одна, а дальше ее ждала оздоровительная поездка в санаторий, путевки в который так удачно раздавали на Аниной работе. Поцеловав ребенка женщина почти бегом припустила к машине, а затем очень быстро добралась до офиса, где весьма неаккуратно припарковала машину на единственном свободном месте в самом конце парковки. Цокая каблуками по асфальту, она торопливо пошла к дверям, надеясь ничем не выдать своего опоздания, однако, небеса были сегодня не на ее стороне. Как только Аня вошла в здание, казалось, что весь жужжащий как улей офис попался ей навстречу. Самым обидным было то, что прямо у дверей своего кабинета она наткнулась на директора Потапова, который сдержанно поздоровался, выразительно глядя на часы.

– Ну, вот, вздохнула она, закрывая дверь кабинета, и доставая из сумочки маленькую косметичку, – стоит один раз опоздать, и это непременно заметит каждая собака.

– Разговариваешь сама с собой? – криво усмехнулся Макаров, стоящий в её дверях.

– После того, как я пару раз получила по голове, мне простительно, – ответила Аня, подкрашивая глаз.

– Всегда удивлялся, как вы женщины маниакально зависимы от своей штукатурки. Неужели нельзя даже один денёк походить не накрашенной?

– Нет, конечно, – не прерывая своего занятия отозвалась она, – стоит только разочек показать миру своё истинное лицо, и он непременно от тебя отвернётся.

– Глупость какая, я не раз видел тебя без всей этой мишуры. И хочу заметить, что отворачиваться все ещё не намерен.

– Это как раз тот случай, когда все должно быть наоборот, – ответила Аня, захлопывая пудреницу. – Чего припёрся?

– Хочу напомнить тебе, что скоро четырнадцатое число…

– День рождения старика, – перебила его она, – в курсе. Есть ещё что-то интересное?

– Ты так и не надумала ехать?

– Нет, конечно, – фыркнула она, – дура я что ли. После последнего посещения этого гостеприимного дома все ещё отойти не могу, сама с собой разговариваю, а если ещё пару раз там по голове получу, то не только сама с собой, с духами усопших разговаривать начну. Нет уж, увольте.

– Примерно такого ответа я и ожидал, – кивнул Дима немного разочарованно.

– Я всегда знала, что ты умный мальчик, – заметила она, тщательно прокрашивая ресницы черной кисточкой. – Мне только не понятно, как ты смог уговорить остальных?

– Я их не уговаривал. Яна с Виталиком, сама понимаешь, только рады сменить обстановку. Валя согласилась с доводами Артема, а уж какие у него мотивы, судить не берусь. Может, он надеется, что ему снова удастся соблазнить Анжелу, – ухмыльнулся мужчина.

– А она-то как согласилась?

– А она не соглашалась. Так же как ты сразу объявила, что это все мелочи, её внимания, несомненно, недостойные.

– В принципе, так оно и есть. Не понятно только, что такого волшебного ты смог с ней сотворить, что она передумала?

– Мне совершенно ничего не пришлось делать. Помогла её помощница.

– У неё есть помощница? – изумилась Аня, уверенная в том, что прекрасная блондинка абсолютно ничего полезного для общества не делает, а потому и помогать ей, в общем-то, не в чем.

– Да, есть какая-то девочка фотограф. Снимает её на видео, фотки делает, обрабатывает что-то. Не знаю, чем там они в своём «нельзяграмме» ещё занимаются.

Аня фыркнула, выражая своё безмерное презрение к подобного рода деятельности, и продолжила слушать Макарова.

– Так вот, эта самая помощница и уговорила её поехать, когда Анжела обмолвилась об этом. Типа это интересный контент, можно наделать кучу крутых кадров и разнообразить ленту.

– Макаров, скажи честно, откуда ты знаешь такие слова? – с сомнением посмотрела на него собеседница.

– Она мне так объясняла, когда мы созванивались…

– О-о, – протянула Аня, – так вы ещё и созваниваетесь…

– Дорогая, я тебе давно сказал – ревновать к Анжеле абсолютно бессмысленно, а простое дружеское общение…

– Если есть какие-либо пожелания на случай твоей безвременной кончины, прошу озвучить прямо сейчас, до твоего предполагаемого отъезда, потом может оказаться уже поздно, – перебила его Аня, не желая придавать подобный характер их беседе.

– Что-то в вас, Анна Николаевна, проснулось паршивенькое чувство юмора.

– Беру пример со старшего товарища, – ответила ему женщина, послав воздушный поцелуй идеально накрашенными губами.

– В общем, как ты заметила, получается, что все в сборе. А ты чего такая весёлая? – поинтересовался мужчина, опускаясь на стул рядом с ней.

– Я сегодня проспала, – ответила она, поднимаясь и откладывая в стол косметичку.

– И что в этом хорошего? – удивился Дима.

– Я уже очень много лет плохо сплю. Аккурат с момента нашего знакомства. И ни разу за это время не проспала.

– И? – вопросительно поднял брови мужчина.

– И сон снился какой-то хороший, тёплый такой. Я его не запомнила.

– А до этого мучали кошмары?

– Типа того, – кивнула Аня и продолжила: – Я выздоравливаю, Макаров. Очень скоро ты сможешь перестать называть меня токсичной женщиной.

– Один раз случайно вырвалось, и теперь ты всю жизнь будешь мне это припоминать.

– Три, – лаконично сказала она, показывая ему соответствующее количество пальцев на левой руке.

– У тебя красивый маникюр, – примирительно начал он, сграбастав её левую руку.

– Даже не надейся, твои приемчики не сработают. Я никуда не поеду.

– А я уже отпросился на несколько дней. Если передумаешь – дай знать.

– Даже не представляю, что должно случиться, чтоб я передумала.

– Обязуюсь исполнить все ваши пожелания, включая самые неприличные, – лукаво улыбнулся Дима.

– Есть у меня одно желание, вкрадчиво начала Аня, приближаясь к нему.

Дима поднял брови, наблюдая за её мягкими движениями

– Идите работаете, Дмитрий Александрович, – прошептала она ему на ухо.

– Какая скудная фантазия, – сетовал он, покидая её кабинет.

На следующий день Дима на работе не появился. Тут-то и начались Анины мытарства. Говоря Макарову, что ни за что не поедет в старый особняк Аня нисколько не лукавила и ее е слова не были простым кокетством, однако сейчас она металась по кабинету, не находя себе места. Сложно было объяснить даже самой себе, чем продиктовано её волнение, в общем и целом, сводившееся к осознанию того, что в доме непременно что-то произойдёт, или уже произошло. Она боялась чего-то явно нехорошего, а проснувшаяся совесть откуда-то из глубины души грызла ее поедом. Любой из собравшихся мог пострадать, и это мог быть кто-то ей симпатичный. Например, Валя… Или Макаров. Признаваться даже самой себе в том, что она все ещё волнуется за него, Аня не хотела.

Алиса, по случаю летних каникул, как нельзя кстати, сегодня была отправлена в санаторий, и Аня была предоставлена сама себе. Делать ей, в принципе, было совершенно нечего, и мысль поехать в родовое гнездо Истоминых начала все плотнее пробираться в её голову.

Поразмыслив час-другой, она взяла в руки телефон и набрала номер начальника.

– Да, – ответили ей на том конце провода.

– Вячеслав Григорьевич, можно я зайду?

– Да, конечно.

На большом белом листе бумаги она неровным почерком написала несколько строчек и отправилась в кабинет директора.

– Что-то случилось? – спросил Потапов, явно заинтересованный.

– Ничего особенного, – постаралась как можно искреннее улыбнуться Аня, – хотела у вас отпроситься.

Мельком глянув на её заявление, начальник нахмурился:

– Не связано ли твое желание с отсутствием Макарова?

– Он отсутствует? – очень ненатурально удивилась Аня, этим самым выдавая себя с головой.

– Да, – кивнул Вячеслав Григорьевич пристально глядя на неё.

– Дочку надо в санаторий везти, путёвки дали, – исказила истину Аня, надеясь, что директору не придёт в голову уточнять информацию о датах заезда детей.

Вячеслав Григорьевич кивнул, про путёвки он явно знал, и Аня надеялась, что шеф не будет проверять её слова более подробно. Отношения с начальником у неё сложились самые хорошие, и врать ему сейчас ей очень не хотелось.

– Хорошо, – ответил он, подписывая заявление.

Больше ни одного вопроса он не задал, и Аня, приободренная, с чистой совестью покинула рабочее место, едва дождавшись семи часов.

Конечно, у неё была мысль уйти немного пораньше, но закончить все важные дела она попросту не успела, да и привлекать дополнительное внимание начальника не хотелось.

Как бы то ни было, а в восемь часов она уже уселась за руль своего автомобиля, сложив на сиденье пассажира свою небольшую спортивную сумку. Дорогу Аня помнила лишь приблизительно, а путь предстоял не близкий, поэтому она забила в навигатор пункт назначения и приготовилась внимать его механическим рекомендациям.

– Маршрут построен, – отозвалась умная машина, рассчитав время в пути.