Он ведь и сам слаб сейчас, ему нужны силы, и Анастасия предложит их, с робкой и милой улыбкой девушки-соседки. Бринер, конечно же, не откажется от лакомого куска, да и не откажет даме. Ну возится же он со своей некроманткой с синими патлами, будь она проклята!

– Ты идёшь, крошка? – послышался из кровати мужской голос.

Это был даже не грузчик, а просто парень, которого она попросила помочь за хорошую плату на рынке.

– Повторим, и я поеду, – добавил он лениво. – Я ещё в баре выпить хотел.

Анастасия опустила занавеску и обернулась.

– Конечно, милый. Повторим.

Она улыбнулась и направилась к нему, скидывая на ходу халат с голого тела. Всё, что на ней было – это цепь из серебряных когтей с ядом Анчара. Затем взобралась на мужчину, как тигрица, и жадно поцеловала. Она даже не знала, как его зовут. Это был первый встречный, который попался ей под руку.

Её ногти позеленели.

Тело наполнилось мраком Эреба.

Но мужчина даже не заметил этого – он получал удовольствие, последнее в своей жизни. Извиваясь на нём и наращивая темп, Анастасия довела его до оргазма… ей нравилось контролировать всё, даже чужое удовольствие… и чужую смерть…

Её рука выхватила из-под матраса кинжал.

Мужчина так и не узнал, что умер – так быстро это случилось: короткий и мощный удар в сердце – и всё кончено.

Анастасия подождала, пока он перестанет дёргаться, затем слезла с жертвы и облизала кровь на пальцах.

– Благодарю тебя, дружок. Ты станешь нежитью и послужишь мне – будущей великой Тёмной Госпоже. А все, кто тоже претендует на это звание, пусть сдохнут самой позорной смертью. Ни одна Ведьма не сможет тягаться со мной, ты ведь тоже так считаешь, правда?

Она пошлёпала мёртвеца по щеке.

А ещё, как всегда, ощутила неприятное, но привычное покалывание на лбу и подбородке: каждый раз, когда она радовалась, на её лице проступали уродливые шрамы, оставшиеся от наказания отца после последнего Бала Мёртвых.

Тогда она впервые ослушалась его, потому что очень хотела получить статус Тёмной Госпожи. Уже в десять лет она могла бы убить любую Ведьму на том Балу и победить. Но отец потребовал от неё не маячить лицом и не ходить на Бал, а она всё равно явилась. И тогда отец чуть не убил её за непослушание.

Десять лет прошло, но каждый раз эти шрамы болят и появляются, напоминая ей о наказании…

Она бросила мертвеца на кровати, снова подошла к окну и сдвинула занавеску окровавленным пальцем, а затем улыбнулась дому напротив.

Теперь-то она всё сделает, как хочет отец, и он избавит её от шрамов, что мучают её десять лет.

– Скоро встретимся, сосед, – прошептала Анастасия. – А потом ты уже не сможешь отказаться от моего предложения. Ведь я такая милая.

Книга 2. Эпизод 6.

После того, как вышло моё второе интервью, к нашему дому начали стягиваться журналисты и АЭ-Роптеры со съёмочными группами.

Утром во вторник Эсфирь влетела в мою комнату.

– Алекс! Ты видел?!

Когда я посмотрел в окно со второго этажа, то невольно поморщился.

– Вот нахрена они тут нужны.

– Надо говорить не «нахрена», а «ура», – деловито заметила Эсфирь, решив подвергнуть цензуре ещё и меня, а не только Абубакара.

Я ещё раз глянул на людей с камерами и вздохнул.

– Нет, именно нахрена.

Потом мой взгляд уловил яркое пятно с другой стороны дороги.

Это были огненно-рыжие волосы девушки-соседки, которая вчера поселилась в особняке напротив. Она как раз вышла из дома, обхватив целую стопку книг, и неуклюже переносила их в свой АЭ-Роптер, припаркованный во дворе.

Девушка глянула на журналистов, потом – на окна нашего дома, и продолжила возиться с книгами. Выглядела она как заядлая ботаничка.

Эсфирь сразу заметила, куда я смотрю.

– К тебе так и липнут всякие некромантки, – вздохнула она.

– Это просто соседка, а их не выбирают, – бросил я равнодушно, но всё равно запомнил номер её АЭ-Роптера.

Переезд этой девушки сюда выглядел спонтанным, потому что когда Чекалин отдавал мне документы на дом, то сразу обозначил, кто живёт рядом и вообще в этом квартале и районе Труворов Посад. И про дом напротив он сказал, что тот давно пустует, а хозяева, пожилая пара из Петербурга, не планируют его сдавать.

И тут вдруг появляется соседка.

Да ещё такая… э-э… милая.

– Может, пригласим её в гости? – неожиданно предложила Эсфирь.

Я аж брови вскинул: она никогда не предлагал позвать кого-то в гости, а тут вдруг на тебе. Видимо, она решила, что раз нас реабилитировали, то мы больше не изгои, что можно никого не опасаться, не держать ухо востро и даже возможно доверять людям. Хотелось бы мне думать так же.

– Ты же не любишь некромантов, – нахмурился я.

– Всё меняется, – хмыкнула Эсфирь. – Ты тоже не любишь некромантов, но это не помешало тебе побывать в оранжерее Виринеи.

– Так, всё. Пошли завтракать.

Я бросил ещё один взгляд на рыжеволосую девушку у соседнего дома, затем – на журналистов и отправился вниз, буквально выталкивая Эсфирь из своей комнаты.

На самом деле я понимал, что от внимания мне не уйти.

Это тоже была часть плана по восстановлению репутации рода Бринеров, так что я был готов к наплыву людей, а вот Эсфирь мне хотелось держать от этой суеты подальше. Но в столовой, за завтраком, она сразу же включила телевизор, который висел под потолком. А там…

– Первый в мире сидарх за последние десятилетия!

Эсфирь переключила канал.

– Бринеры реабилитированы…

Ещё переключила.

– Алексей Бринер закрыл очередную червоточину…

Ещё переключила.

– Изборск стал центром мировых новостей…

Ещё.

– В Еврореспублике заговорили о Бринерах…

Опять переключила.

– Стиральный порошок «Жемчуг-плюс» без запаха и цвета…

– Оставь здесь! – сразу попросил я. – Обожаю смотреть рекламу.

Эсфирь не послушала меня и снова переключила.

Там повторяли моё интервью, уже в который раз. Под звук собственного голоса из телевизора я быстро проглотил бутерброд и бекон с яйцами, запил это всё чашкой чая и вышел из столовой, оставив Эсфирь глазеть на мою физиономию в экране.

Наверное, я слишком скупо реагировал на изменения.

А вот для Эсфирь это было событие – привычный мир для неё перевернулся. Она вернулась в дом, где выросла, её больше не считают плохой и недостойной, никто не желает Бринерам смерти.

Из каждого утюга теперь вещали, что они были только исполнителями и до конца не понимали последствий, а идея открытия червоточин принадлежала Степану Стрелецкому, который уже арестован.

Двух сыновей бывшего вице-губернатора тоже задержали, как и некоторых родственников, а ещё загребли и остальных: работающих на него слуг, знакомых, друзей и прочих. Прошерстили все связи грозного Дома Стрелецких, и теперь весь народный гнев переключился на их род.

Особняк на Белом Озере, кстати, собирались выставить на продажу за гигантские деньги.

Это значило, что у меня появилась ещё одна цель – вернуть то, что было утеряно. Родовое гнездо Бринеров надо было выкупить, каких бы денег это ни стоило. Теперь в моих руках была фирма «Умное снаряжение», и я собирался расширить бизнес уже в ближайшее время.

Правда, кое-кого из Бринеров всё же реабилитировать не собирались.

Пару раз я слышал, как в новостях обсуждали, что предок Бринеров виновен в исчезновении чистого эфира сто лет назад, слышал, как произносили моё имя «Коэд-Дин» и говорили что-то насчёт моего «вероломного повышения ранга».

Выглянув в окно гостиной, я ещё раз убедился, что журналистов прибавилось. У дороги стояло уже четыре АЭ-Роптера разных телевизионных каналов, а журналисты ждали у калитки наготове.

Хорошо, что стояла охрана по периметру.

До вечера я решил никуда не соваться, а поработать дома. Мне было чем заняться. Для начала надо было проверить библиотеку – единственное место, где я не успел тщательно исследовать вещи и мебель в поисках тайника.

Мне помогал Абу. Он проверил стены и шкафы вдоль и поперек.

Тоже ничего не нашёл.

Вторую половину дня я потратил на изучение документов по бизнесу родителей Алекса, просмотрел все проекты и отчеты. Пока я возился, Эсфирь в гостиной опять читала исследования из чёрной папки.

Когда же я вернулся из цеха и лаборатории, Эсфирь соскочила с дивана и побежала мне навстречу.

– Нашла! Алекс, нашла!

Я остановился, с недоверием посмотрев на девочку. Неужели она смогла найти ключ к шифру профессора Басова? Серьёзно?

– Смотри! Тут кругляшки! – Она подскочила ко мне и показала обведённые синим карандашом круглые закорючки в шифре.

Надежда угасла так же быстро, как зародилась.

– Ну да, кругляшки. Я их уже видел, искал по ним информацию, даже учебник по криптографии прочитал. И что?

Эсфирь закатила глаза.

– А ты их считал?

– Нет, – я нахмурился, – и сколько их?

– Пятьсот! – победно объявила Эсфирь. – Пятьсот, Алекс! Ты видишь связь с числом источников чистого эфира, или я одна в нашей семье умной родилась?

Я уставился на неё.

Давно я не ощущал себя таким тупым. Ведь даже не догадался посчитать какие-то там закорючки, которых в документе была куча и все разного вида. Но Эсфирь вычленила один вид «кругляшек» и посчитала.

– Дай-ка сюда. – Я забрал у Эсфирь документы и быстро пролистал.

Был в этих документах ещё один момент, который бросился мне в глаза ещё в первый раз, но, как я ни пытался разобраться – так и не смог.

Листы были скреплены не по порядку.

Их было 30 штук, и располагались они в папке вразнобой. Сначала страница 27, потом 10, потом 7, потом 25 – и так все остальные. Вообще без системы, будто их перемешали и скрепили как попало.

И теперь я понял, что это значило.

Эсфирь заметила, что я до чего-то догадался, и улыбнулась:

– Нет, похоже, в нашей семье умных всё же двое.

Пока она бормотала насчёт моих умственных способностей, я вытащил все листы из папки и начал быстро раскладывать их по полу. Начиная со страницы 1 и заканчивая 30.

Получилось пять рядов по шесть страниц.

И на каждой странице имелись пометки синим карандашом Эсфирь. Всего пятьсот пометок на тридцати листах.

Затем я вскочил на диван и посмотрел на всё это сверху, после чего перевёл дыхание.

– Ты такая умница, Эсфирь. Даже умнее Коэд-Дина.

Она тоже забралась со мной на диван и точно так же уставилась на листы.

– И что это такое?

– Это карта, – улыбнулся я. – Карта нашего восточного полушария, Палео-стороны.

– Не поняла. Тут же просто кругляшки, листки и буквы. – Эсфирь задумалась. – Возможно, я всё же не умнее Коэд-Дина.

Я приобнял её за плечи и чмокнул в макушку.

Затем спрыгнул с дивана и немного передвинул листы, а потом принёс из библиотеки атлас с географической картой Палео-стороны. Забрав у Эсфирь синий карандаш с обгрызенным кончиком, я сделал несколько пометок – ориентировался на пометки в документах.

Я делал это пока на глаз, потому что не имел карты в масштабе, но когда обозначил все пятьсот точек, то уселся на диван и выдохнул.

Да, это была карта местонахождений червоточин.

Не знаю, как старый профессор Басов вообще смог понять, где скрываются все пятьсот червоточин и почему именно в этих точках, но надо было проверить его теорию.

Возможно, я параноик – и Эсфирь обнаружила просто «кругляшки», которые значат что-то другое, но…

В дверь неожиданно постучали.

Я быстро кинулся сгребать листы с пола, а Эсфирь отправилась открывать дверь, но сначала подождала, пока я унесу всё в библиотеку.

Спрятав в библиотечном сейфе папку с исследованиями и атлас с пометками, я вернулся в гостиную, а там уже происходила занятная сцена.

На пороге стояла та рыжеволосая соседка, держала на блюде шоколадный пирог с аппетитной вишенкой и ворковала о чём-то с Эсфирь.

Увидев меня, девушка заулыбалась и поправила строгие очки на носу.