Манекен рухнул на пол. Вытянутые руки Косары зацепились за одно из ожерелий, и оно порвалось, разбрасывая вокруг сотни стеклянных бусинок.

Косара замерла. Прошла секунда, две… Тишина. Только тогда она позволила себе выдохнуть. «Черт бы побрал, Косара, и тебя, и твои неуклюжие пальцы-сосиски».

Она продолжала идти, медленнее, осторожнее. Наконец добралась до двери, спрятанной в задней части бутика. Ключ повернулся в замочной скважине с приятным щелчком.

Косара пересекла комнату, стараясь не прикасаться ни к одной блестящей витрине. Она прочла достаточно детективных романов, чтобы знать: оставлять отпечатки пальцев – плохая идея.

Адресная книга, слава богу, все еще лежала в том же ящике. Косара наклонилась ближе к светящейся витрине и перелистнула блокнот на последнюю страницу. Там было ее имя с припиской: «Интересуется тенями ведьм». «Косара Поп» – это все, что успела записать Бистра, прежде чем ей помешала Русева.

Косара читала имена, не совсем представляя, какое ей нужно. Ее сердце билось быстрее всякий раз, когда она натыкалась на слово «ведьма». Вскоре она поняла, что бутик сполна торгует ведьминскими шляпами, платьями, рубиново-красными туфельками, ведьминскими жезлами, котлами и ножницами для трав, ведьминскими зубами – фу! – и бородавками – дважды фу! – а также обрезками ногтей – да кто вообще отдаст деньги за такое?!

А затем, когда Косара уже начала терять надежду, ее взгляд упал на следующую запись под вчерашней датой: «Поступил запрос на 12 ведьминских теней. Послать М. для проверки». Вторая приписка от того же дня гласила: «Все еще нет ведьминских теней. Еще раз отправить М. завтра». Отправить М. куда?

Косара лихорадочно листала блокнот взад-вперед в поисках новых подсказок. Ну же… Где-то должен быть адрес. Ну же!

Наконец на полях случайной страницы она нашла наспех нацарапанную заметку: «Ведьма ш. на ул. Томбул 19. Сказать М.!!!»

Да! Улица Томбул, 19. Косара позволила себе небольшой победный танец. Да!

Теперь ей нужно было просто на цыпочках покинуть комнату, вылезти через окно бутика и поискать улицу Томбул, где бы, черт возьми, та ни находилась. Ее тень была так близко, что она почти чувствовала вкус заклинаний на языке. Да-а-а!

Косара снова открыла ящик, собираясь сунуть туда блокнот, как вдруг заметила что-то влажное и блестящее на кончиках своих пальцев. Она тут же узнала запах. Краска.

Улыбка застыла на ее лице. Опустившись на колени, она внимательно осмотрела ящик. Как она и думала: на нижней стороне ручки ящика блестела цепочка свеженанесенных символов. Каким-то образом она сумела не коснуться их, когда в первый раз открывала ящик, но во второй раз ей не повезло.

Они не были похожи на черноградские острые и угловатые символы. Эти были элегантными и плавно перетекали друг в друга. Она не могла их прочесть, но могла предположить их назначение: это были охранные чары.

Блокнот выскользнул из ее рук и с грохотом упал на пол.

Косара бросилась к выходу, ее сердце колотилось в ушах.

Едва она сделала шаг, как дверь распахнулась. Драматично постояв с развевающейся мантией в дверном проеме, Русева указала на Косару.

– Ты правда думала, что я не замечу пропажи ключа? – Ее голос эхом разнесся по комнате: – Господа!

Русева шагнула в сторону, придержав мантию так, чтобы та развевалась как можно эффектнее. И тогда полицейские в темно-синей форме наводнили помещение. Один из них зазвенел наручниками.

Косара выругалась себе под нос. Да, странно, что за много лет ее едва ли законных проделок она впервые окажется под арестом. Надо было, наверное, что-то сказать, как учила Роксана: адвокат, присутствие адвоката, говорить буду, или не буду, или…

Не мозг, а яичница.

– Я буду говорить только в присутствии моего адвоката! – наконец выдала она.

У нее не было адвоката. Она не могла позволить себе адвоката. Зато полицейский в наручниках воспринял ее слова как сигнал, что можно подойти. Его пальцы – горячие – сомкнулись на ее запястьях. Господи, такие горячие, что невольно всплыло в памяти дежавю из того времени, что она провела у Змея.

Внезапно она почувствовала себя загнанной в угол. «Беги!» – кричал ее разум, но куда бежать? Повсюду были люди в синей форме.

– Да не нужно наручников, констебль Петров. – В комнату вошел темноволосый мужчина, чье ярко-красное пальто контрастировало с морем синей униформы.

Полицейские замолчали, видимо, потому, что он был главным. Несколько человек отдали честь.

Он снял шляпу перед Косарой, как будто они повстречались на танцах, а не в ходе взлома с проникновением.

– Я уверен, госпожа Попова поедет с нами добровольно. – И он одарил ее яркой улыбкой.

«Кто, черт возьми, этот парень?»

– Сержант криминальной полиции Асен Бахаров, – сказал он, словно прочитав ее мысли. – Отдел сверхъестественных преступлений.

– Я…

– Я знаю, кто вы. – Он указал на дверь. – Прошу, после вас.

Выходя, Косара почувствовала затылком сердитый взгляд Русевой.

– Обязательно обыщите ее! – крикнула Русева, а потом буркнула себе под нос: – Грязная черноградская крыса.

6

День четвертый

Отдел сверхъестественных преступлений располагался в переоборудованной кладовой. Стол помещался в нем только по диагонали, и, если бы Бахаров сел на стул у двери, та не закрылась бы. Вместо этого он прислонился к столу, скрестив руки, и указал на кресло напротив.

Косара села и вцепилась в подлокотники, чтобы унять дрожь в пальцах.

«Успокойся, черт возьми». Она выберется отсюда, но только если сохранит спокойствие. В бутике она ни к чему не прикасалась, так что ее не смогут привлечь за кражу со взломом. Верно?

Лучше всего было прикинуться, что она не осознает своих противоправных действий. То есть как это: в Белограде нельзя проникать в закрытые магазины? Да в Чернограде это народная забава! Так ей и удастся обмануть этого наивного белоградского полицейского.

Косара изо всех сил старалась не ерзать. У нее болела спина, а шея затекла. Одинокий солнечный луч протиснулся в крохотное окошко напротив и ослепил ее с мощностью прожектора.

Страшно хотелось выпить кофе, принять душ, почистить зубы. Во рту стоял привкус, как будто лизнула пепельницу. Ее одежда пахла вчерашним потом и тошнотворным парфюмом из «Ведьминого котла». Как выглядели ее волосы, лучше было даже не представлять.

Детектив Бахаров изучал ее, стоя перед ней в идеально наглаженной белой рубашке. Он положил на стол какое-то устройство.

– Не расскажете ли, что вы делали этой ночью в «Ведьмином котле»?

– Это что? – Косара кивнула в сторону устройства.

– Это диктофон.

– Вы мой голос хотите записать?

– Стандартная процедура. Не волнуйтесь, это не опасно.

Не опасно? В его глазах она выглядела суеверной дурой. Из тех, что боятся фотографироваться, потому что камера якобы может украсть их душу.

Косара была из Чернограда – это не делало ее идиоткой. Ей просто не нравилась мысль, что он запишет ее слова, что у него будет возможность снова и снова послушать то, что она скажет, и все проанализировать.

Устройство пристально смотрело на нее со стола, его крошечный красный свет был ровным и не мигал.

– Итак, – спросил Бахаров, – расскажите мне, что вы делали этой ночью в «Ведьмином котле».

Косара как ни в чем не бывало рассматривала маленький скол лака на своем ногте.

– Я просто хотела взглянуть.

– Посреди ночи?

– Я терпеть не могу толпы.

– Похоже, вы не осознаете серьезности ситуации. От ваших ответов зависит, окажетесь ли вы в камере предварительного заключения в ожидании приговора или все-таки на свободе.

Приговор? Ждать приговора у Косары уже точно не было времени. Просто невероятно, что ее поймали сейчас, когда ее тень ждала ее на улице Томбул, 19. Она повторяла в уме адрес, боясь, что забудет его, если остановится: Томбул, 19, Томбул, 19…

– Вам не удержать меня здесь.

Косара подняла взгляд и посмотрела на него в упор своими глазами, заслезившимися от солнца, вскинула руку, по-хитрому повернула запястье и щелкнула пальцами. На кончике ее большого пальца появилось миниатюрное пламя. Она прятала этот козырь в рукаве специально на случай таких ситуаций. Каждая ведьма иногда использовала дым и зеркала.

– Нет оков, которые я не могла бы разрушить. Нет двери, которую я не могла бы открыть. Нет тюрьмы, из которой я не могла бы сбежать.

– Я вижу, у вас нет тени.

– Оу. – Она потушила пламя, сжав кулак.

Ладно, может, он был не таким уж и наивным.

Бахаров наклонился. Наверное, из-за солнца, светившего ей в глаза, или из-за недосыпа ей вдруг показалось, что он страшно похож на Орхана Демирбаша, известного актера. У него были такие же карие глаза и густые темные волосы.

– Умно, однако, – сказал он. – Раньше вы были огненной ведьмой, не так ли?

– Я и сейчас огненная ведьма. Откуда вы знаете?

Он кивнул на ее руки, покрытые шрамами от ожогов.

– Оу, – снова вырвалось у нее, – это не я сделала.

– А кто?

Змей.

– А какое это имеет отношение к допросу?

Бахаров улыбнулся:

– Тоже верно. Послушайте, госпожа Попова…

– Откуда вам известно мое имя?

– Это одна из моих служебных обязанностей: следить за всеми колдунами в Белограде. Особенно новоприбывшими.

Косара беззвучно выругалась, припоминая все недавние случаи, когда она явно нарушала закон: занималась колдовством без лицензии, продавала поддельные талисманы, принимала оплату без выдачи квитанций…

Пересекла Стену, не села в карантин.

Она глубоко вздохнула и сказала – слишком быстро, чтобы в это можно было поверить:

– Я как раз собиралась заглянуть к вам, чтобы вы поместили меня в карантин, но…

– Ну разумеется. Мы вернемся к этому позже. Для начала я хочу знать, что вы делали этой ночью в «Ведьмином котле».

– То, что и говорила: я просто осматривалась.

– И что именно вы искали?

Косара уставилась на него. Тут он попал прямо в точку.

– Можете не говорить, – сказал Бахаров, – попробую сам догадаться. Госпожа Русева убеждена, что вы пришли украсть ее товар, но мы обыскали комнату и знаем, что вы даже близко не подошли к витринам. Мы взяли вас с поличным, когда вы держали в руках адресную книгу бутика. Полагаю, вы ищете свою тень.

Косара скрестила руки на груди и ничего не сказала.

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, – продолжал Бахаров, – но зачем еще ведьма без тени прокралась бы в магазин, который торгует магическими артефактами…

– Незаконно ввезенными магическими артефактами, – выпалила Косара, прежде чем успела одернуть себя.

Бахаров улыбнулся ей. Признаться, для полицейского у него была очень приятная улыбка.

– Вот именно! Я рад, что мы с вами все понимаем. Видите ли, госпожа Попова, беда в том, что мы знаем, что хозяева бутика нелегально привозят товар из Чернограда. Да и откуда бы еще? Однако нам очень трудно это доказать. У нас есть осведомители, но они помалкивают. Расследования неизбежно заходят в тупик. Я убил годы на это дело, однако в нем, как мне видится, наконец-то наступил прорыв.

– Вам видится? – спросила Косара. – И что за прорыв?

Его улыбка стала еще ярче.

– Появился свидетель.

О нет. Косара еще глубже вжалась в кресло. Он предлагал ей сделку. У них в Чернограде для людей, которые заключали сделки с легавыми, было свое слово. Самым точным переводом на белоградский диалект было бы «подонки».

– Я прекрасно понимаю, что у вас полиция не в чести, – сказал Бахаров. Он что, мысли ее читал? – И также понимаю, почему новоприбывшая беженка из Чернограда даже не подумала обратиться к нам за помощью в поисках своей тени. Но если вы сейчас заявите, что вашу тень похитили…

Косара покачала головой: он явно не понимал, как это работает.