– Я хочу в столовую, – слабо возмутилась я, представив котлеты с пюре и макароны по-флотски.

Сейчас я готова была съесть и то, и то. А еще выпить чаю с пирожным! Увы, Антон привел меня в совершенно пустое пространство, где едой и не пахло. Зато, если бы можно было питаться красотой, этот необъятный зал был бы как торт с кремом.

Алые стены, старинные люстры, потолок расписан листьями. Бывший вокзал оказался как шкатулка с сокровищами. В углу располагалась старинная буфетная стойка: наверное, раньше тут перекусывали пассажиры в шляпах-котелках и их дамы в длинных платьях. Сейчас резные деревянные полки за буфетом пустовали. Зато у стены, оскорбляя пространство своим унылым видом, примостился аппарат по продаже чипсов и шоколадок.

– У меня только полторы тысячи. Вряд ли он дает сдачу… – пробормотала я, решив взять от ситуации все.

Я с виноватым видом показала на свои карманы, намекая, что мне остается только надеяться на щедрость новых знакомых. Антон издал тихое «Гр-р-р», но все же вытащил карточку и, не спрашивая, чего бы мне хотелось, купил сок и шоколадный батончик.

– Мне надо сдать артефакт, – сказал Антон и ушел, по-прежнему не снимая пуховика.

Я села на деревянный диванчик, который мог бы служить троном какому-нибудь князю. На одной из лекций Виктория Сергеевна сказала, что красота – это обещание счастья. И сейчас у меня сильнее забилось сердце, словно я влюбилась, хоть я и не особо знаю, как ощущается любовь. Наверное, когда-то здесь толпились сотни пассажиров, а сейчас, хоть на несколько минут, это великолепие принадлежало только мне. Я сжимала шоколадку и сок в руке, тихо разглядывая узоры из кувшинок, картины об истории железных дорог, зеркала в изогнутых рамах. Круглые старинные часы показывали половину десятого утра. Над часами нежно склонилась женская голова, вырезанная из дерева. У нее было безмятежное лицо, будто она никогда и никуда не спешит.

Руки так и чесались достать телефон и почитать что-нибудь об этом здании. Ладно, город у них сейчас закрытый, но вокзал точно построили давным-давно, про него наверняка миллион статей. А еще хотелось все сфотографировать. Раньше любой особый момент так легко было сохранить, просто вытащив вовремя телефон! С другой стороны, отсутствие такой возможности делало все чувства удивительно острыми. Когда вернусь домой, этот зал останется только в моей памяти. Было в этой мысли что-то особенное.

Я уж думала, Антон не вернется, но он прискакал назад довольно быстро. Подозревал, что в его отсутствие я украду канделябры и напольную плитку? Я тут же воткнула трубочку в пакетик с соком, внезапно застеснявшись того, что сидела тут и романтически вздыхала, вместо того чтобы наконец-то поесть.

– И еще раз ловко сработано, – сказал Антон, усаживаясь на соседний деревянный диван.

На моем было достаточно места, но он словно хотел подчеркнуть, что и близко ко мне не подойдет.

– Что, открытие сока? – спросила я, не выпуская трубочку изо рта.

– Притворство. Ни слову твоему не верю. Да, я видел, у тебя есть дар, но в остальном… Как удобно, что ты потеряла сумку с паспортом! Думаю, тебе по какой-то причине нужно было скрыться. Может, ты кого-то убила. Вид у тебя…

– Какой это у меня вид?!

– Бандитский.

Я подавилась соком.

– В то, что ты за одну секунду перенеслась сюда из Кировской области, я уж точно не верю, – резко продолжал Антон. – Думаю, ты из Питера, просто скрывала, что у тебя есть способность трюкача, а тут понадобилось где-нибудь пересидеть. Конечно, ты знала про двери, просто ваньку валяешь.

Не буду показывать, что он меня задел, – люди не могут на тебя давить, когда ты холодный и бесстрастный, как статуя. Поэтому я просто сделала равнодушный вид и всосала остатки сока. С одной стороны – каков хам! Но с другой… Надо признать, теория стройная, уж точно лучше, чем магическое перемещение на тысячу километров. Его послушать – сама бы поверила.

– И кстати, в то, что ты бедная сиротка, которая присматривает за сестрой, не верю точно, – не унимался Антон. – Выдумала, чтобы тебя пожалели. Я вижу, что ты за человек. Таких, как ты, в Клане полно. Продажные эгоисты, зацикленные на выгоде.

Видимо, Клан – это те парни, с которыми Антон сцепился из-за артефакта.

– C чего же я пришла к вам, а не к ним? – сладким тоном спросила я.

– Этого я пока не пойму, но выясню, не сомневайся. Павла Сергеевича ты обвела вокруг пальца, но он тюфяк, а со мной номер не пройдет. Скажи спасибо, что я спас твою задницу и не рассказал, как ты отдала Клану артефакт.

– Конечно, не рассказал. Иначе пришлось бы упомянуть, что тебя обхитрила девчонка. Не волнуйся, пока вы мне платите, я буду вашим лучшим сотрудником.

– А что, Клан тебе платить отказался?

Спокойно, Таня, спокойно. Это туповатый парень из закрытого города, и он ничего не знает о твоей жизни.

– Когда откроется следующая дверь, твоя игрушка зазвонит? – Я указала на карман, где он держал то, что я изначально приняла за телефон.

Антон нехотя кивнул, и я вгрызлась в шоколадный батончик, нарочно громко чавкая, чтобы его побесить. А потом из кармана черного пуховика раздался пронзительный звон. Пауза, и звон повторился. Мы оба вскочили. Антон, наверное, тоже думал о том, как это вовремя: чем быстрее закроем три двери, тем быстрее расстанемся.

– Идем, – сказала я, словно я тут босс.

Тогда мне казалось, что это будет самая легкая работа в мире. Увы, я ошиблась.

Глава 4
Ленинградцы

Здравствуйте, дорогие мои,
На всю мою жизнь дорогие мои,
Милые ленинградцы!

Эдуард Асадов

Судя по нервным движениям ноги Антона, который жал на педаль газа и тут же ее отпускал, он хотел бы нестись по городу навстречу своей драгоценной двери, а получалось только ползти. Утро разгорелось в полную силу, на широкой улице, по которой мы ехали, было полно машин. Желание Антона всех обогнать упиралось в простую реальность городских пробок поздним субботним утром. Антон яростно смотрел на дорогу, вцепившись в руль, и я едва сдержала смешок. Он выглядел, как бегун, который пытается бежать спринт в переполненном торговом центре. Зато у меня появился шанс разглядеть помпезные здания вдоль дороги. Бежевые, желтые, розовые, с крышами причудливой формы и окнами разных размеров. На первых этажах – ресторанчики и магазины. За пять минут поездки я увидела больше кафе, чем отыскалось бы во всем нашем городе.

– Литейный, 60, – пробормотал Антон, которого занимали совсем не виды за окном. – Там полно всего, еще и внутренний двор…

– Откуда ваши машинки вообще знают, по какому адресу приезжать?

– Если ты думаешь, что я все тебе выложу, подумай еще.

– Ой, да брось. Не думаю, что ваши ретроаппараты работают на каких-то тайных технологиях. Если у людей нет чатов, в которых можно болтать, уверена, они целыми днями делают это устно, так что ваши секреты и так половина города знает. Ну, так что?

Я упрямо смотрела на него, ожидая ответа, и он сдался:

– Их еще моя мама разрабатывала. Спутник засекает изменение магнитного поля и передает координаты, а система расшифровывает их в адрес.

– У меня в городе, да и во всех нормальных городах, карта есть у каждого в телефоне, – прокомментировала я, развалившись на сиденье. – А у тех ребят есть такие штуки? Вряд ли они приехали в тот двор случайно! Надеюсь, они тоже попадут в пробку.

Какое-то время в машине висела тишина. Потом Антон, видимо, решил, что даже такая напряженная беседа лучше, чем наблюдение за трафиком.

– Нет, это закрытая технология. Клан отнимает у нас почталлионы, но мы просто отключаем тот, который забрали. Они ищут свежие двери с помощью артефактов. К счастью, работают эти артефакты так себе, поэтому нам может и повезти: как только дверь закроется, им ее уже не найти. – Антон бросил на меня снисходительно-торжествующий взгляд. – Но это и правда все знают. Если надеешься продать им какие-нибудь тайны работы почталлионов – обломись.

– Детали работы кого? – Слово «почтальон» он произнес странно, получилось что-то похожее на «миллион».

Вместо ответа Антон вытащил из кармана свою машинку и положил ее на приборную панель, словно хотел похвастаться. С этой штуковиной, несмотря на ее примитивный вид, он обращался бережно, как с дорогущим новым телефоном.

– Почталлион. Как почтальон плюс миллион.

– И при чем тут почта?

– При том, что почтальон всегда звонит дважды.

Я непонимающе нахмурилась, и Антон хмыкнул. Смотрите, как оживился! Похоже, нечасто ему выпадает шанс почувствовать себя умным.

– Был такой старый фильм «Почтальон всегда звонит дважды». И Журавлев, ну, создатель Стражи, когда настраивал эти устройства, сделал так, чтобы они подавали двойной звуковой сигнал. И назвал их почтальонами, потому что любил тот фильм. А потом… – Его лицо вдруг озарилось улыбкой, я и не думала, что он на это способен. – Это мама пошутила. Двери только начали открываться, все вокруг в панике, и Журавлев ее спросил, сколько «почтальонов» нужно сделать. Она сказала: «почталлион».

Действительно, забавно. А еще я подумала, что он весьма трогательно любит маму. Ну, хоть что-то хорошее в нем нашлось.

– Конечно, меня там не было, но у нас часто рассказывают эту историю. Всем так понравилось слово, что оно прилипло к устройствам намертво. Хотя сделать миллион устройств ему, конечно, никто не дал, до сих пор каждое на вес золота.

И Антон включил какую-то занудную аудиокнигу, показывая, что разговор окончен. Я перестала его мучить до самой точки назначения – слишком уж красиво было вокруг. За просмотр такого города стоило бы брать деньги.

– А туристов у вас не бывает? – спросила я, когда мы припарковались прямо на тротуаре, вызвав возмущенные окрики пешеходов.

– Говорят, раньше было полно, – сказал Антон, и мы выбрались из тепла машины на зимнюю улицу.

Антон осмотрел желтое здание с аркой, зажатое между двумя другими так плотно, что и щелочки не оставалось. Сияющих голубых дверей нигде не было, и Антон уже направился к арке, когда ему навстречу бросилась девушка в огромном свитере. Я ее сразу заметила: мороз, а она в тапочках и без куртки.

– Сюда, сюда! – закричала она Антону.

Вид у нее был такой, будто случилось что-то ужасное, и мы ускорили шаг.

– Они сейчас туда полезут, – голосила девушка. – Быстрее!

И потащила Антона за собой, крепко ухватив за локоть. Я успела разглядеть надпись на стеклянной двери, пока мы заходили, и удивленно моргнула. «Котокафе»?!

Внутри оказалось просторное, слегка попахивающее кошками помещение. Дверь, ради которой мы приехали, долго искать не пришлось. Она стояла посреди зала, а вокруг нее бродила стая кошек. Две играли с артефактом в форме сотканных из голубого света очков, остальные вились вокруг двери, трогали ее лапами, и призрачное сияние тянулось следом, как паутинка. Я постаралась не расклеиться при виде такого количества пушистых милашек. Девушка начала лихорадочно пересчитывать своих питомцев, но сбилась со счета и начала заново.

– Одна чуть не зашла, – жалобно сказала она. – Я ее заперла, но не пойму, где Ричи? Не вижу его нигде.

Как приятно быть человеком, спасающим котиков! Я подошла к двери, стараясь ни на кого не наступить. Мимоходом отметила, что пол у меня под ногами в этот раз не дрожит и не трясется.