Глава 4

Прежде чем звонить Коржикову, Мирослава села за руль своей «Волги» и отъехала от «Белоснежки» примерно полквартала. Свернув в первый попавшийся ей на пути крохотный тупичок, она остановила машину. Несмотря на то, что к разговору с отцом убитой девушки она была готова, её палец помедлил несколько секунд, прежде чем набрать нужный номер.

Григорий Александрович отозвался далеко не сразу. Мирослава даже подумала, что Коржиков, увидев незнакомый номер, решил не отвечать. Но тем не менее она ждала. И её терпение было вознаграждено.

– Если вы собираетесь предложить мне… – услышала она сердитый мужской голос.

– Нет-нет, – поспешно прервала она его возмущённый выговор, – я – детектив Мирослава Волгина. Мне нужно поговорить с вами.

– Поговорить?

– Да.

– Есть что-то новое? Вы нашли убийцу моей дочери?

– Пока нет, – честно призналась Мирослава, – но я хотела бы услышать от вас некоторые уточнения, которые смогут помочь расследованию.

– Хорошо, – сухо ответил он, – приходите.

– Я не думаю, что стоит тревожить вашу жену.

– Что же вы предлагаете? – спросил он резко.

– Я буду ждать вас через двадцать – двадцать пять минут за углом вашего дома.

– Как я узнаю вас?

Мирослава хотела сказать, что она сама узнает его. Но решила не напрягать немолодого и нездорового мужчину, нервы которого и так натянуты как струна. Поэтому она ответила:

– Я буду в серой «Волге».

«Волг» по улицам города бегало не так уж много, поэтому мужчина заметно успокоился и сказал:

– Хорошо. Я приду.

После их телефонного разговора прошло семнадцать минут, пять из них машина детектива уже стояла на условленном месте.

Коржиков вывернулся из-за угла и окинул придомовой участок дороги пристальным взглядом. Мирослава выбралась из салона и пошла в сторону Коржикова. Она была уверена, что Прасковья Геннадьевна их не увидит, так как выяснила заранее, что окна квартиры Коржиковых выходят во двор, как и окна квартиры их соседа Михалыча.

– Это вы мне звонили? – спросил Коржиков, не сводя с лица Мирославы изучающего взгляда.

– Я, – призналась она. – Для начала здравствуйте. Я частный детектив Мирослава Волгина. И вы можете отказаться от беседы со мной.

– Частный детектив? – удивился Коржиков. Потом быстро сложил в уме два и два и спросил Мирославу: – Вас Володя нанял?

– Можно сказать и так, – кивнула Мирослава.

– Мне он об этом ничего не говорил.

– Не хотел лишний раз тревожить, – легко объяснила детектив поступок своего клиента.

– Вы так думаете? – Взгляд Коржикова на какое-то мгновение стал подозрительным. – А вы не боитесь, что я позвоню ему? – спросил мужчина.

– Звоните, – спокойно ответила Мирослава.

– Ладно, не буду, – сказал он. – Только давайте не будем торчать здесь, как три тополя на Плющихе. Может, отъедем куда-то? – Он бросил взгляд в сторону её машины.

– Конечно, – согласилась Мирослава. И когда они уже выехали на дорогу, спросила: – Скажете, где остановиться?

– Здесь недалеко есть маленький, но вполне приличный бар. Как вы относитесь к барам? – спросил он.

– Нормально отношусь, – ответила Мирослава.

– Тогда поезжайте до угла, потом сверните налево, опять прямо и на этот раз направо.

Мирослава посмотрела на него в зеркало.

Он расценил её взгляд по-своему и ответил:

– Это я только рассказываю долго, а доедем мы быстро. Вы уж поверьте мне. Мы там с Мыхалычем время от времени бываем.

– Верю, – спокойно ответила она.

Бар назывался «Весёлый поросёнок», Мирослава увидела его издали и невольно подумала: «Интересное название. Здесь что, напиваются до поросячьего визга?»

Коржиков, догадавшись, о чём она думает, счёл нужным успокоить её.

– Это просто название такое. А так хозяин в «Весёлом поросёнке» строгий. Забулдыг не привечает. И тем, кто перебрал, дополнительно не наливает.

– А как же правило, что потребитель всегда прав?

– Про это правило я ничего не знаю, – ответил Коржиков. – Но Самсона Юрьевича народ уважает.

– Выходит, что хозяина зовут Самсон? – спросила Мирослава.

– Самсон Юрьевич, – поправил её Коржиков и добавил: – Яковлев он. Вот мы и приехали.

– Отлично, – Мирослава закрыла машину и, опередив Коржикова, первой вошла в бар.

Первое, что ей бросилось в глаза, – идеальная чистота. На столиках свежие, и, самое удивительное, накрахмаленные скатерти.

Зато пахло в баре, как и полагается, пивом, воблой, жареными орешками и ещё чем-то неуловимым и заманчивым одновременно. При этом вся палитра ароматов не сшибала с порога в нос, а была ненавязчивой.

«Неплохо», – подумала про себя Мирослава и двинулась в сторону столика, расположенного неподалёку от барной стойки.

– Привет, Александрович! – поприветствовал Коржикова бармен.

– Привет, Санёк, – ответил на приветствие Григорий Александрович.

– Ты чего-то сегодня без Михалыча?! Хотя я, конечно, понимаю, что с такой красивой спутницей, как твоя, и пиво вкуснее выпить, и поговорить приятнее.

– У нас деловой разговор, – отмахнулся от него Коржиков, – а тебе бы только зубоскалить.

– Я что, я – ничего, – бармен поднял руки вверх, делая вид, что сдаётся.

Коржиков, не спрашивая Мирославу, заказал два пива. Потом только спросил её:

– Вам воблу или орешки?

– Мне, если можно, – ответила она, – раковые шейки.

– Санёк! – крикнул Коржиков, не поднимаясь с места. – Раковые шейки у тебя есть?

– Для такой красивой девушки у нас есть всё, – ухмыльнулся парень.

И действительно, вскоре принёс Мирославе тарелку с очищенными раковыми шейками. Их розово-белоснежный вид и едва уловимый приятный аромат не давали даже зародиться сомнению в их свежести.

– Только выловлены, – заверил её бармен.

Мирослава поблагодарила его ласковым взглядом.

Вскоре на столе появились два пива и сухарики для Коржикова.

Мирослава дала мужчине выпить кружку пива, расправляясь тем временем с раками. К своей кружке она даже не притронулась.

– Не любите? – вздохнул Коржиков.

– Как-то нет, – извиняясь, улыбнулась Мирослава.

И тогда он пододвинул её кружку к себе.

– Не возражаете?

«Не много ли будет?» – хотела спросить Мирослава.

Но воздержалась и ответила:

– Нет, не возражаю.

И была вознаграждена за свою тактичность.

– Сначала я расскажу вам всё, что рассказал полиции, – с угрюмым выражением лица проговорил мужчина. – А потом вы зададите мне свои вопросы. Хорошо? – спросил он.

– Хорошо, – ответила Мирослава.

Излагал Коржиков коротко и ясно, придерживаясь только фактов. Мирослава внимательно слушала и время от времени поддерживала рассказчика едва заметными поощрительными кивками головы.

Коржиков закончил свой рассказ словами:

– Больше мне ничего на данное время не известно. Следователь молчит, точно воды в рот набрал.

«Потому что ему нечего сказать», – подумала про себя Мирослава и попросила:

– Григорий Александрович, расскажите мне, пожалуйста, каким человеком была ваша дочь.

– Хорошим, – ответил Коржиков, и суровые черты его лица заметно смягчились, даже морщины, кажется, разгладились.

– Я хотела бы знать, с кем Ирина дружила или просто общалась, чем она интересовалась. Было ли у неё какое-либо хобби? К чему она стремилась?

– Вы слишком многого от меня хотите, – вздохнул Григорий Александрович.

И Мирослава ощутила всю тяжесть отцовского вздоха.

– Простите, – едва слышно проговорила она.

– Да нет, я всё понимаю. Не дурак уж какой-то. Знаю я такую теорию, что, мол, гибель человека вытекает из его характера. Так ведь?

– Далеко не всегда, – ответила Мирослава. – Хотя это только моё личное мнение.

– Хорошо, – ответил Коржиков, – я отвечу на ваши вопросы как сумею. У Иры никогда не было много подруг. Вернее, может быть, они у неё и были, но ненастоящие.

– То есть? – уточнила Мирослава.

– Все её друзья и подруги в компьютере. Они друг друга, – он усмехнулся, – слово такое смешное – лайкали. Я, когда его впервые услышал, спросил у дочери: и зачем же вы друг на друга лаете? Не собачья же свора. А она только рассмеялась в ответ, сказала: «Ты, папа, ничего не понимаешь». Мне уже потом всё разъяснила старшая дочь. Короче, настоящие подружки у Иры, если и были, то в школе, да и то в начальных классах.

– Вроде бы ваша дочь дружила не так давно с Анной Елычёвой? – осторожно спросила Мирослава.

– Да, была такая девочка, но ещё до её знакомства с Володей. И то я бы не назвал это дружбой. Насколько я знаю, со слов жены, девушки вместе гоняли на самокатах и ходили в кафе поболтать. Как будто поболтать нельзя на лавочке в сквере или в парке?

Мирослава постаралась не улыбнуться, представив, как девушки распивают кофе из термоса, сидя на лавочке в парке. Если бы они выложили такое фото в интернете, то получили бы немало лайков.

– В последние же годы никаких подруг у Иры не было, всё свободное время она проводила с Володей. Мы одобряли её выбор, – рассказывал тем временем отец убитой стрелой девушки. – Володя – парень хороший, серьёзный. Ира постоянно твердила, что у него широкие перспективы. В этом я не разбираюсь. Но родители у него состоятельные. И насколько мне известно, опять же, со слов жены, старший брат его тоже при деньгах. Но скажите мне, – обратился он к Мирославе, – разве счастье в деньгах? – И, не дожидаясь от неё ответа, сказал: – Вот мы с женой жизнь прожили, двух дочерей вырастили. Денег особых у нас никогда не было. Но мы любили и уважали друг друга и были счастливы. Я судьбе и сейчас в ножки готов поклониться за то, что она свела нас с Прасковьей.

– Да, любовь и взаимоуважение – это очень важно, – согласилась с ним Мирослава. – Но и без денег плохо.

– Я же не говорю, чтобы денег совсем не было! – горячо проговорил Григорий Александрович. – Вот сколько можешь ты честным трудом заработать, столько и зарабатывай. А на чужой каравай рот не разевай! В моей семье все были сыты, одеты, обуты. Крыша над головой есть. Чего ещё надо? Живи да радуйся!

– Молодым хочется всего и сразу, – тихо обронила Мирослава.

Мужчина посмотрел на неё строгим взглядом и спросил:

– А разве эта погоня за всем и сразу хоть кого-то приводила к хорошему?

– Мне это неизвестно, – слегка слукавила Мирослава.

– А мне известно! – отрезал Коржиков.

У Мирославы так и вертелось на языке: «Если вы, Григорий Александрович, человек таких строгих взглядов, отчего же вы своё понимание жизненных ценностей не привили своей младшей дочери?»

Но она воздержалась, не захотела бередить и без того кровоточащие раны на сердце отца.

– Вы тут про хобби спрашивали, – донёсся до неё словно бы издалека глухой голос Коржикова, – так не было у нашей Ирины никаких хобби. Только и сидела в своём интернете, если Володя был занят.

– Но ведь ваша дочь обучалась в институте, – напомнила Мирослава.

– Обучалась, – согласился Коржиков, – и даже неплохо его окончила. Только работу искать особо не торопилась.

– Насколько мне известно, времени после окончания Ириной института прошло не так уж много.

– Я с семнадцати лет работал! – отрезал Коржиков.

После этой его фразы детектив поняла, что дальнейшие её расспросы ничего не дадут. Она полезла за деньгами, но Коржиков, догадавшись о её намерениях, проговорил сердито:

– Не обижайте старика.

– Не такой уж вы и старик, – ответила Мирослава, но деньги доставать передумала. – Спасибо за угощение. Берегите себя и Прасковью Геннадьевну.

– Я постараюсь, – смягчившимся голосом ответил Коржиков и попросил: – Найдите того, кто мою Ирину… Христом богом прошу, найдите.

– Я приложу все силы, – заверила его Мирослава. Кивнула на ходу бармену, в смысле, спасибо. И поспешила покинуть бар.

* * *

Прежде чем выехать из города и возвратиться домой, Мирослава решила заглянуть в Следственный комитет, чтобы поговорить с другом детства следователем Наполеоновым.