Кажется Рессару было пять лет и он стал из-за злости на отца дотрагиваться до всего, к чему дотянется. После гибели второй нянечки Рессара приковали к стене, широко разведя его опасные руки, и продержали так неделю.

А потом приехал дядя Лукас и спас его, забрал с собой под клятвой, что Рессар никогда не снимет с рук перчатки и никого не будет убивать.

Тогда, будучи мальчиком, Рессар жестоко обиделся на отца, а дядя Лукас казался героем, вызволившим его из плена. Он пообещал, что теперь даже спать будет в перчатках. С того времени он держал свое слово.

Это в своем королевстве его помнили как проклятого принца, а в Королевстве Чародеев он был просто крестником дяди Лукаса.

А теперь, после стольких лет, проведенных на чужой земле, он возвращался домой. И это слово имело странный привкус, ни на что не похожий. Сладкий и горький. Чужой и родной.

Как его встретят? Что ему скажут? Что он сам найдет в стенах своего дома – спасение или смерть?

Всю дорогу его спутница молчала, погруженная в свои мысли. Она не рассказала, нашла ли способ спасти Рессара, но удивительно точно почувствовала его настроение и не отвлекала болтовней.

По прибытии Вильда сразу ушла в свои покои. Вовремя явилась в его, чтобы приготовить ванну с отваром для рук. И снова все безмолвно.

Утром Рессар готовился к аудиенции с Королем. С отцом.

Пора было провести черту и поставить точку в их противостоянии.

Теперь Рессар не винил отца в своем проклятии. Он выбрал их мать вместо злой и коварной колдуньи, за это Рессар был готов простить отцу что угодно.

Но не знал, продолжает ли отец винить его за смерть любимой женщины?

Вот об этом нужно было поговорить, прежде чем Рессар сгорит от проклятья сам.

Первым делом постаревший Король бросил взгляд на руки сына, чтобы убедиться, что тот в перчатках. Только потом поднял глаза на Рессара и настороженно улыбнулся.

– Очень рад видеть тебя, сынок.

Рессар остановился на безопасном расстоянии. Не потому что, не хотел обнять отца, а потому что видел, как тому напряженно встречаться с сыном.

– Я тоже рад, что нам представилась наконец-то такая возможность.

Отец сам сделал пару шагов к Рессару и остановился.

– Пришло время поговорить нам, как мужчина с мужчиной, – проговорил он. – Я хотел попросить прощения у тебя за все ошибки, что совершил…

– Не надо, отец. Я виделся с Матильдой и узнал от нее правду. Я не виню тебя за выбор матери и полученное за это проклятие. На твоем месте я поступил бы также.

На глаза отца навернулись слезы. Он отвел взгляд, пытаясь смахнуть их, но ничего не выходило. Королю тут же подали платок и снова отошли на дальнее расстояние, чтобы не слышать разговор.

– Это я виноват. Один я! Она должна была проклясть меня, а не моего ребенка! Но ее проклятие перешло на тебя. Мы с твоей мамой не знали, что твоя жизнь уже зародилась в ней.

Рессар отвернулся к окну, чтобы списать повлажневшие глаза на яркое солнце.

– Как я смеялся Матильде в лицо, думая, что она даже проклятие наложить не может. И как я рыдал, когда понял, что эта горькая судьба досталась тебе, моему маленькому сыну…

– И матери. Она пала первой жертвой моего проклятия.

– Она… Да. Это я виноват, прости меня, сын!

– В ее смерти виноват я. И если ты до сих пор винишь меня в этом, я понимаю.

– Нет, Рессар! Я никогда не винил тебя! Я просто не знал, как подойти к тебе и объяснить свою вину… У Лукаса ты хотя бы был обычным ребенком, а не проклятым принцем. Ты был счастлив, и я не стал тебя забирать обратно. Я приезжал и наблюдал за твоими играми с маленьким Миркотом. Это большее, чем мог тебе дать я…

– Ты приезжал?

– Конечно, мой сынок. Ведь на всем белом свете ты остался моим единственным сыном, моей семьей, моей последней связующей нитью с твоей матерью…

Рессар снова отвернулся к окнам, но в этот раз не смог сдержать слез. Ведь он все это время думал, что отец выбросил его и забыл о нем. Вычеркнул из жизни.

– Рессар? Могу я тебя обнять? Прошу!

Сын и отец обнялись после долгой разлуки, впервые почувствовав, что их семья наконец вместе, что они делают друг друга сильнее. А сколько времени было упущено!

После долгих разговоров, когда их аудиенция перетекла в завтрак, а потом в прогулку по саду, Король остановился, положив руки на широкие плечи сына.

– Я не знаю всех деталей проклятия, но знаю, что приближается ночь, когда его можно снять.

Рессар напрягся. Кажется настало время сложить все знания о проклятии и разгадать то, что Матильда явно не договаривала.

– Отец, вначале позовем Вильду, мою фаворитку. Она может нам помочь с нюансами снятия проклятия.

Если Король и удивился, то виду не подал. Рессар стоял на входе в беседку, увитую розами, и смотрел на спешно приближающуюся Вильду. Прекрасную, как фея, и хитрую, как колдунья.

Только увидев его она улыбнулась и помахала рукой.

Уж не думает ли она, что Рессар позвал ее на свидание?

К сожалению, в беседке за столом сидел Король и пил чай. Улыбка Вильды погасла, и она присела в реверансе перед Королем.

– Хочу познакомить тебя со своим отцом, – произнес Рессар.

– Зачем?

Вильда подняла на него взволнованные колдовские глаза, и Рессар напрочь забыл, зачем он звал Вильду. Ведь обычно с отцом знакомят только при определенных обстоятельствах.

– Э-э-э…

Король приподнялся, протягивая руку Вильде:

– Мы решили объединить наши усилия, чтобы спасти принца от проклятия, – пришел на выручку Король, приглашая Вильду присесть рядом.

– Очень хорошее решение! Но боюсь, шансов мало, – проговорила Вильда с тревогой поглядывая на Рессара.

– Тем более нам нужно узнать о проклятии как можно больше. Итак, что знаю я. Матильда отмерила только двадцать пять лет жизни. Мне казалось, что она свихнулась! За двадцать пять лет я бы прожил полноценную жизнь и раз двадцать мог погибнуть в сражениях. Но это относилось не ко мне, а к моему мальчику.

– Через три дня мой день рождения, – прокомментировал Рессар, а Вильда кивнула.

– Я собрал всех девушек королевства, которые ради спасения принца готовы танцевать сутки напролет, – продолжил Король.

– Да, мы знаем, что проклятие можно смыть только кровью сбитых в танце ног, – проговорила Вильда, а потом мило покраснела и добавила: – Но спасительница должна быть девственницей.

Король потрясенно открыл рот, а потом покачал головой.

– Какое страшное уточнение! Боюсь, тогда у нас нет претенденток на танец… Но я сейчас же издам указ! Та девственница, что пожелает спасти принца, станет его невестой!

– Посмертно, – еще тише проговорила Вильда.

– Но… почему?

– Крови недостаточно, отец. Матильда призналась, что возьмет жизнь за жизнь. А также пообещала, что если я спасусь в этот день рождения, то в свой пятидесятилетний юбилей проклятие все равно вернется.

Король схватился за голову.

– Я издам указ… Издам! Я пообещаю озолотить семью девушки, которая спасет тебя, мой мальчик! Я напишу в соседние Королевства! Может там девушки захотят помочь!

– А я наготовлю зелье стойкости, чтобы они могли продержаться в танце сутки. Но не пишите феям, они, к сожалению, никогда не сбивают ноги в кровь. И не пишите оборотням… Они не видят сквозь иллюзии.

Рессар и его отец внимательно смотрели на Вильду.

Она с сожалением развела руками.

– Это какие-то особенности испытания, мой господин. Но об этом мы узнаем в час, когда вам исполнится двадцать пять.

– Это будет самый печальный бал в моей жизни, – тихо проговорил Король и ушел готовить указ и писать письма в соседние королевства.

А Рессар задержал Вильду.

– Что там насчет иллюзий? Ты мне не говорила.

Вильда пожала плечами.

– Я не знаю, но крестная сказала, это важно. Если позволите, я пойду готовить зелье и собирать ингредиенты.

Вильда ускользнула от него, дразня своей пружинистой походкой и несбиваемым оптимизмом. Вот если бы Рессар мог так легко идти по жизни и принимать сложные решения, не жалея ни о чем.

Но он ошибался. Вильду съедали сомнения. Она могла не справиться, а расплачиваться за это придется Рессару.

За день до Бала в честь дня рождения принца Гоблинов Рессара Видьера, Вильда как всегда приготовила ванну господину, влив туда отвар лекарственных трав, и впервые не сбежала, дожидаясь Рессара внутри.

С момента встречи с Матильдой они с господином сильно отдалились. Теперь она и вправду была больше помощницей Рессару, чем играла роль фаворитки.

Он больше не расточал ей улыбки и не говорил комплименты. Не пытался склонить к близости, но и сильно раздражался, когда она отходила далеко или пропадала надолго.

Все это сильно тревожило Вильду. Не только потому, что Рессар мог нарушить все ее планы по спасению, но еще и потому, что сердце ныло от его невнимания. Вильде не хватало их легкого общения и подшучивания друг над другом.

С одной стороны, понятно, ведь голова господина была забита куда более важной проблемой. Он не надеялся даже пережить следующую ночь. С другой, Вильда точно знала, что не переживет ее, что у них осталось всего лишь эта ночь и следующее утро.

Ей хотелось признаться в чувствах. И она боялась, что Рессар высмеет ее. Кто она такая? Всего лишь выкупленная им рабыня. Как она вообще посмела влюбиться в господина, в принца Гоблинов?

Рессар вошел в ванную и тут же замер, заметив Вильду. Он тоже привык, что она все готовит и тут же уходит, чтобы не напороться на его неуместные провокации, потому зашел без рубашки, без перчаток, оставаясь в одних только нижних штанах.

Между ними повисло неловкое молчание.

– Вильда, ты что-то хотела?

Она быстро подняла на него взгляд и тут же снова опустила в пол.

– Да, господин.

– Что же?

О, как много она могла ему сказать, сколько он ей задолжал за то время, которое она находится у него в статусе рабыни. Но вместо этого произнесла то, что велело ей сердце:

– Поцелуйте меня. По-настоящему.

* * *

Как давно он ждал этой просьбы! Но его вредная колдунья не спешила. И только сейчас, когда все его мысли заняты другим, она так легко сдается ему на волю.

Почему? Опять подвох?

– Сейчас? Здесь? – он развел руками, вспоминая, что они без перчаток и пряча их за спину, чтобы не задеть Вильду случайно.

Он смутилась, но повторила твердо:

– Да.

Потом словно засомневалась:

– А… вы не хотите?

– Хочу, – пришлось признаться Рессару. – Но не могу.

– Почему?

Ему понравилось глубокое разочарование Вильды. Он сам с трудом понимал свои благородные порывы. Не правильнее ли было получить сейчас желаемое? Последнюю ночь провести с той девушкой, от которой сходишь с ума уже не первый месяц? А потом спокойно умереть и унести свое проклятие навсегда.

Но нет… Рессар не мог так поступить с Вильдой. Только не с ней.

– Потому что мне захочется большего, но я не смогу пообещать тебе будущего… У меня его нет. А у тебя оно должно быть. И только самое лучшее.

Тут Рессар кое-что вспомнил. Он думал сделать это завтра, но видел, как обеспокоена Вильда. Может как раз из-за этого. Он хотел, чтобы его колдунья… последний день его… спала эту ночь спокойно.

– Пойдем за мной.

Рессар вышел из ванной, обошел большую кровать и достал из секретера плотный лист бумаги с вензелями и личной печатью Видьера.

– Я обещал, что дам тебе свободу, если ты выполнишь условия. Как видишь, я держу слово. Теперь ты свободна, Вильда.

Вопреки его ожиданиям, она не обрадовалась, не запрыгала от счастья, не бросилась ему на шею, а просто приняла Освободительную, скользнула по ней взглядом и отложила на секретер.

– Поцелуй меня, – повторила она, но теперь с требовательными нотками в голосе.

– Вильда…