– А в бою их применять… затруднительно. Пока с фитилями будешь возиться, пока выжидать подходящий момент, чтобы эту штуку кинуть – тебя десять раз пристрелят, а то и прирежут. Плюс перс у тебя нулевой, так что у тебя силенок не хватит швырнуть шашку достаточно далеко.

– Жаль. А может, есть на складе что-то из оружия? А то у меня вот, только это…

Я показал свое мачете. Кайл взял у меня клинок, скептически оглядел его, попробовал пальцем остроту лезвия.

– Да, это, конечно, тоже никуда не годится. Сейчас…

Он снова ненадолго скрылся на складе и вышел, протягивая мне что-то, что я поначалу принял за гнутый кусок какого-то металлолома. Но потом разглядел довольно удобную прорезиненную рукоять.

Что-то среднее между топориком и острой киркой.

Стальной альпеншток. Тип: инструмент, холодное оружие. Материалы: сталь, резина. Инкрустация: недоступно (инструменты). Базовый урон: 11-15. Тип урона: физический, рубящий. Свойства: коэффициент урона *2 при ударе по камню.

– Не совсем оружие, конечно. Но, тем не менее, базовый урон раза в два больше, чем у твоего ножичка. И куда больше шансов до жизненно важных органов добраться, если долбануть вот этим краем.

Он указал на острую, будто птичий клюв, сторону альпенштока.

– А может, все-таки дадите чего-нибудь этакое… стреляющее, например?

– Ни к чему это тебе, Фрост.

– Я понимаю, у меня не боевой персонаж, и навыков у меня нет, – возразил я. – Но хоть какое-то оружие в биоме каждый должен иметь, разве нет? Хотя бы от живности местной отмахиваться?

– От мелкой живности и этим отмахаешься. А от всего, у чего больше одной звезды – драпать надо. Вообще, по моим наблюдениям, те из нашего брата, кто без оружия в биом лезут, порой лучше там выживают, чем вооруженные до зубов.

– Это как? У монстров кодекс чести? Не нападают на беззащитных?

– Да нет, Фрост. Простая психология. Ты поймешь, когда хотя бы пару дней поиграешь в биоме. Это, знаешь ли, тот еще аттракцион. Когда пробираешься по очередным дебрям, зная, что на каждом шагу на тебя может выскочить какая-нибудь тварь…

Иллюстрируя свои слова, он присел, смешно втягивая голову в плечи и расставив руки, будто и правда крался по каким-нибудь джунглям.

– Это вроде бы игра, но об этом часто забываешь. А уж мозг-то вообще все принимает за чистую монету. Инстинкты обостряются до предела, и ты в любой момент начеку, готов бежать, прятаться. Ты понимаешь, что вокруг – хищники, а ты можешь стать их добычей, если зазеваешься.

– Ну, а оружие-то тут причем?

– Оружие может сыграть с тобой злую шутку, – усмехнулся он и заговорщически хлопнул меня по плечу. – Оно ведь придает некоторую уверенность. И ты можешь возомнить, что это ты – хищник. А это не так, Фрост. И лучше это уяснить сразу.

Это была отличная возможность расспросить его о завтрашнем задании, и я ей воспользовался.

– Так что все-таки нужно будет делать?

– Да ничего особенного. Первые дни в новом биоме – самые жесткие. Ни хрена не понятно про местную фауну и про прочие условия. Но главное – привязки никакой нет.

– В смысле?

– Есть такая штука – репликаторы. Они нужны как точка входа в игру и как точка для возрождения после смерти.

– Ну, это-то я знаю.

– В биомах они тоже есть. Но чтобы возрождаться возле них, нужно для начала их отыскать и отметиться у них. Тогда они добавляются в твой список. Либо можно установить свой репликатор – индивидуальный, групповой или клановый. Если же не найти точку привязки в биоме – то после смерти придется возрождаться в стабе. И снова хреначить обратно через врата. А это огромная потеря времени.

– А если возвращаться через Врата – то куда забросят? К месту гибели?

– Нет. При путешествии через врата можно выбрать только примерное место прибытия. Биом разбит на квадраты пятьдесят на пятьдесят километров. И тебя выбрасывает в случайное место в этом квадрате.

Я озадаченно присвистнул.

– Вот-вот. Мы всем кланом уже выбрали квадрат. Но, во-первых, понятия не имеем, что там будет, карта биома пока только приблизительная. А во-вторых, нас очень мало. На такой площади нас размажет так, что отыскать друг друга будет сложно. Поэтому я и говорю – каждый человек на счету. Даже если проживет недолго – сможет слить разведанный участок карты в клановую базу данных.

– Но связь же будет? И будем стараться действовать сообща?

– Конечно. Первая задача – отыскать остальных и сбиться в один отряд. Но мы, работяги, будем на этом этапе очень уязвимы. Поэтому пойдем не все. Многие не хотят дохнуть и терять опыт зазря. По-хорошему, в нормальных кланах, первой идет группа разведчиков с прокачанными боевыми навыками. Находят опорную точку, устанавливают репликатор и только потом вызывают работяг к нему, чтобы отстраивать базу.

– А не лучше ли найти готовый?

Кайл покачал головой.

– Оно, конечно, лучше. Свои-то репликаторы дорого стоят, да еще и могут быть разрушены. А те, что от Странников остались – халява. Но эта халява – стратегически важная, так что представляешь, какая бойня за них будет? Нам в эту конкуренцию ввязываться вообще нет смысла. Единственный наш шанс хоть что-то выкачать из этого биома – это забраться в какую-нибудь глушь и хапать там все, до чего дотянемся. Ну, и молиться, чтобы другие кланы эту нычку не нашли.

– А мирно соседствовать с другими игроками не получится? Все воюют со всеми?

– Не всегда. Но… у нас точно другого пути нет. Ладно, заболтался я с тобой. Я уже выходить из игры буду. Завтра рано вставать. Да и ты, если хочешь поучаствовать в разведке – подтягивайся сюда где-то к половине восьмого.

– Подожди! А что все-таки не так с нашим кланом? О чем там Пип болтал? И почему нам прятаться придется ото всех?

Он досадливо крякнул, но все же ответил.

– Это, конечно, не особый секрет. Шила в мешке не утаишь. Но ты не болтай, что узнал об этом от меня.

– Я не из болтливых.

– Надеюсь. Так вот. Про клан Архангелов слыхал?

– Еще бы! Только про них, наверное, и слышал. Топ-1 в игре.

– Угу. Нова, Завр, Пес и Арчер – оттуда. Первые трое офицерами были, Нова чуть ли не замглавы. Но потом что-то у них там пошло не так. Мутная история, слухов по этому поводу полно, но чему верить – непонятно. Одно можно сказать точно – всех четверых выперли, и они основали новый клан. Который сразу же после основания оказался в статусе кровных врагов у Архангелов.

– Какие обидчивые небожители.

– Не то слово. Тем более что «кровные враги» – это не просто фигура речи, а игровой статус. Любой Архангел или член союзного с ними клана получает оповещение от игры, когда кто-то из Отступников появится в радиусе прямой видимости. И опыта за убийство кровников дают больше. В обратную сторону это, конечно, тоже работает. Вот только нам от этого не легче.

– По-хорошему, всех новобранцев об этом предупреждать надо.

– Согласен. Но… – он развел руками. – У Арчера другое мнение. И он по-своему прав. Нам и так с трудом удалось набрать пополнение работяг. И, думаю, многие из них разбегутся в ближайшие дни. Никому не хочется со старта игры получать такое клеймо ни за что ни про что. Чего это ты усмехаешься?

– Да так… – вздохнул я. – У судьбы своеобразное чувство юмора.

Глава 21

Покатый прозрачный колпак виртуальной капсулы плавно поднялся, выпуская меня наружу, ложемент пришел в движение, выдвигаясь вперед и разворачиваясь так, чтобы было удобнее встать. Да уж, и тут сервис по высшему разряду – только что пылинки не сдули напоследок. По сравнению с этим предыдущая моя капсула была больше похожа на пластиковый гроб с металлической начинкой. И конкретно для меня она чуть в гроб и не превратилась.

Время было далеко за полночь, но спать не хотелось – выдрыхся в больнице. И в целом чувствовал себя отлично – мышцы не затекли, поскольку двигаться в капсуле приходилось активно. Даже усталость в ногах чувствовалась – набегал я за последние несколько часов немало, а при таком типе подключения к VR физические нагрузки приличные.

Я еще слабовато ориентировался в округе, так что маршрут до дома пришлось выстраивать по карте и постоянно поглядывать на голографический экранчик, проецируемый смарткомом над запястьем.

И вот тут-то, с изрядным запозданием, меня накрыл приступ паранойи. Чуть ли не впервые с того момента, как я покинул стены интерната, я в полной мере осознал, что выброшен в большой и не особо дружелюбный мир. И что в нем я пока чужой. И пока, по сути, один.

А еще – кто-то в этом новом для меня мире пытался меня убить. И, возможно, сделает это снова.

Несмотря на поздний час складывалось ощущение, что вокруг никто не спит. Этажи мелькали за прозрачными стенками кабины лифта, и на каждом из них бурлила жизнь. Из-за высокой скорости кабинки казалось, что мимо проносится лента, располосованная разными цветами радуги.

Снаружи тьму рассеивали огни фонарей, рекламных щитов и многочисленных элементов подсветки, которую сейчас лепили буквально повсюду. Светящиеся рисунки на одежде, на коже, на стенах, на дверях и окнах. Мода сделала очередной виток на своей бесконечной спирали – сейчас снова популярны неоновые и кислотные цвета. Так что с высоты, наверное, похоже, будто на округ сбросили гигантскую рождественскую гирлянду, переливающуюся сотнями разноцветных огней.

В сочетании с переполненными мусорными баками, забившимися канавами ливневой канализации, обшарпанными стенами и не менее обшарпанными прохожими все это яркое многоцветье производило неоднозначное впечатление. Этот контраст не скрывал недостатки, а наоборот лишь подчеркивал их и вызывал отторжение. Будто морщинистое помятое лицо старой алкоголички, размалеванное ярким макияжем.

Ссутулившись, спрятав руки в карманы и поминутно озираясь, я торопливо шагал по забетонированным дорожкам, пересекавшим пространство между громадами жилых зданий. Людей по пути попадалось много, но кажется, еще больше их скрывалось в полутемных закоулках – в подворотнях, ведущих на подземные парковки, в узких проемах за рядами торговых автоматов.

Мне показалась, что вся эта ночная публика куда опаснее и недружелюбнее, чем та, что я видел днем. Может, конечно, я себя накручивал. У страха глаза велики. Но, с другой стороны, нормальные работяги сейчас разошлись по своим клетушкам в этих огромных человеческих муравейниках, отсыпаясь после очередной смены. Те, кто шарится по улицам – явно совсем другой контингент.

Успокаивали меня две вещи. Во-первых – пролетающие время от времени полицейские дроны, похожие на миниатюрные боевые коптеры с четырьмя винтами. Помимо функций видеонаблюдения у них и дистанционные шокеры есть, а искусственный интеллект, централизованно управляющий ими, вполне способен распознавать ситуации, связанные с прямым насилием. Во-вторых – взять с меня нечего. Сами по себе грабежи как вид преступлений начали сходить на нет после того как из оборота вывели наличные деньги. Могут, конечно, отобрать все остальное, кроме денег, но вряд ли кто-то позарится на мою дешевую поношенную одежду.

Конечно, это не значит, что кражи и грабежи совсем канули в историю. Просто сейчас, чтобы отобрать у человека что-то и не спалиться, нужны куда более хитрые схемы. Запугивание, вымогательства, мошенничество.

Но всегда остается опасность нарваться на какого-нибудь отморозка или вовсе словить шальную пулю. А о том, что пули здесь свистят достаточно часто, свидетельствуют многочисленные отметины. Они буквально повсюду – на стенах домов, на столбах, на ржавых остовах заброшенных машин. И ведь девятый округ – это не какое-то криминальное гетто. Это вполне обычный жилой район.

Впрочем, желтая зона – сама по себе одно большое гетто.

Уже подходя к знакомому входу в здание, я споткнулся, огибая раскинувшуюся прямо под ногами кучу мусора. Куча эта отозвалась слабым стоном. Я не сразу сообразил, что это валяющийся на тротуаре бездомный. Тот самый старый темнокожий бродяга, возле которого мы с Джулией останавливались в первый день.