Закончив свою работу на окровавленном перекрестке, капитан сел на пассажирское сиденье служебного автомобиля, закурил сигарету, замер и с каменным лицом стал молча смотреть через открытое окно, думая о своем. Он все не мог поверить в то, что увидел собственными глазами минуту назад: эту кровь, тела людей, лежащих в неестественной позе, оторванные конечности и внутренности водителя. Но больше он переживал из-за того, что ему еще предстоит сделать.

Молодой капитан ненадолго поставил себя на место любого из двух родителей той девушки, которым средь бела дня звонит какой-то человек и сообщает о том, что их прекрасной дочери больше нет. Как отреагируют отец и мать? Что с ними будет? Ведь их мир никогда больше не будет прежним. Они вряд ли теперь смогут радоваться весне, та перестанет ассоциироваться у них с радостью пришедшего тепла. Отныне май будет для них самым ужасным месяцем в году.

Николай ехал в участок. Несмотря на желание послать сегодня все и уехать домой к жене, ему все же приходится продолжать работать. Сейчас он должен заполнять необходимые документы по этому делу. По дороге он не переставал думать о том, что сейчас ему нужно будет звонить родственникам и приглашать их на опознание. Мысли об этом провоцировали боль в его уставшей голове. Он ехал в машине, облокотившись правым локтем на проем открытого окна, и, положив ладонь на лоб, думал.

Это, конечно, было не первое опознание в его жизни, но каждое из них давалось ему очень и очень тяжело. И сегодня его будет ждать ужас, слезы, пустые мокрые глаза родственников и, безусловно, их крики – безнадежности, отчаяния и мольбы. «Это трагедия, и я буду в ее эпицентре, – подумал Коля. – Было бы гораздо проще, если бы ни у кого из погибших не оказалось родных». Неожиданно Николай бросил взгляд на сумку водителя и сразу же вспомнил, как доставал документы из сумочки девушки. Он тогда увидел, что ей всего двадцать лет, но в тот момент у него не было времени осознать, что придется пережить ее родителям и друзьям. Сейчас – оно есть. Есть время подумать о том, что у этой девушки было столько возможностей, она красивая, и ее студенческий билет говорит о том, что и неглупая. Наверняка мама с папой очень ее любят и она очень любила их. Николай знал такие семьи с такими хорошими дочерями, их немного, но они есть. Каждую минуту перед его глазами всплывают эти кадры: окровавленная девочка, лежащая на асфальте, ее бездыханное тело грузят в машину, с торчавшей из-под покрывала изрезанной правой руки падает на землю маленькая бордовая капелька.

Капитан с ужасом представлял, что будет на опознании с ее родителями.

– Да, на опознание вызвать бригаду врачей.

– Что вы сказали, товарищ капитан?

– Я говорю… Неважно.

– Как вы думаете, что послужило причиной той аварии, товарищ капитан?

Николай был погружен в собственные мысли, он понял, о чем спросил его водитель-сержант, но отвечать ему не хотелось. Капитан сделал вид, что из-за гула мотора не услышал вопрос, и продолжил смотреть молча на проносящийся мимо город.

Желтый с синей полоской автомобиль подъехал к отделению милиции, но Николай не спешил выходить из машины. Он вдруг подумал, что родственникам уже могли сообщить соседи: возможно, кто-то из них был в той толпе на перекрестке, узнал молодую девочку и рассказал все ее родителям. И сейчас у кабинета его поджидают ее родные.

«Только бы не было буйных», – подумал капитан и вышел из машины. Он медленно поднялся по ступеням и, остановившись у входа на лестнице, закурил сигарету.

– А если все же меня там ждут и среди них есть буйные, что делать? Не упаковывать же их и тем более не сажать в камеру, они ведь как-никак пострадавшие… Нужно спросить у дежурного, ждет ли там меня кто-то, – тихо сам с собой поговорил Николай.

Лицо капитана было бледным, мрачным и никак не гармонировало с ярким солнечным днем. Докуривая сигарету, он вспоминал начало этого дня – оно было весьма неплохим. Проснулся Николай, как всегда, по будильнику, в одной постели с любящей женой. Дети тоже встали рано, их было почти не слышно, они старались не шуметь, пока играли в своей комнате. Лучи весеннего солнца пробивались в комнату сквозь красные занавески. Иногда ветер поднимал их, легко поддувая в открытое настежь окно. Это было самое обычное начало его трудового дня: завтрак, туалет, душ… Стоя у зеркала, Николай надел подготовленную женой форму сотрудника милиции.

– Красавчик! – сказала жена, подкравшись сзади. И, крепко схватив Николая за его широкие плечи, она страстно поцеловала его в шею.

Жена Николая гордилась им и его работой и не скрывала этого. Перед выходом из дома муж поцеловал свою благоверную, приложил ладонь к фуражке, с улыбкой на лице вышел из дома и отправился на службу.

Когда капитан открывал утром дверь в участок, Николая словно шибануло током. Он замер, почувствовав, как что-то изменилось, появилась тревожность в груди. «Ну и пусть, будь что будет», – подумал Николай, выдохнул и вошел в свой кабинет. Сегодняшний рабочий день не отличался от предыдущего – такой же монотонный: встречи с потерпевшими, бумажная волокита, дневное совещание. Обыденность сохранялась до момента звонка от дежурного. Николай вошел в свой кабинет после летучки, и, как только за ним захлопнулась дверь, зазвонил телефон. Дежурный сказал: «Случилось ДТП, езжай». «Знал бы я тогда, что там случилось на самом деле, то не поехал бы, наверное, сказался больным и был бы сейчас уже дома, на кровати с женой», – подумал Коля.

После этого вызова он теперь вряд ли придет домой в хорошем настроении.

Окурок обжег пальцы, сигарета выпала из его руки. Служебная машина уже отъехала от главного входа и встала в тени большого дерева. Николай носком ботинка затушил уголек от сигареты и неторопливо пошел в свой кабинет.

– Дурацкий день! Какого черта этот придурок там натворил?! – сам с собой, сидя в клубах дыма, чертыхался Николай.

Он сидел в своем кабинете, по столу были разбросаны какие-то бумаги, карандаши, ручки… Такого бардака на его рабочем месте не было никогда, но капитан, словно не замечая этого, держа сигарету в зубах и закуривая одну за другой, обзванивал родственников погибших. Всем, кому звонил, он говорил одно и то же холодное «здравствуйте», не поддаваясь эмоциям, продолжал задавать уточняющие вопросы, называл причину звонка, затем приглашал в морг и так же холодно прощался. Николай обзвонил всех участников, кроме родственников Александры. И вот он собрался это сделать, взял в руки ее грязную сумку и вывалил на свой стол все, что в ней было. Перелистывая записную книжку, остановился на записи «Дом» и номере телефона. Прищурив левый глаз от сигаретного дыма, Николай поднял трубку, набрал этот номер, но, как только раздался гудок, тут же ударил рукой по рычагу и сбросил звонок. Он вскочил со стула, большим пальцем замял в пепельнице свой окурок, не переждав ни секунды, следом достал другую сигарету, поджег ее и подошел к открытому окну. Капитан стоял возле него и, ни о чем не думая, просто затягивал в себя дым, затем медленно выдыхал его в окно, смотрел на проходящих мимо людей, проезжающие машины и слушал шелест листвы деревьев.

Дополнив в пепельнице «ежик» из бычков еще одним окурком, Николай вернулся за стол. Еще раз посмотрел на документы Александры, вновь достал из пачки сигарету и пошел к окну. Он вставил ее в зубы, но не зажег, капитан ощущал огромный груз на душе, с которым теперь придется жить. И пусть он, Николай, ни в чем не виноват, но он чувствовал, будто мог это предотвратить.

Густой туман от сигаретного дыма не рассеивался – не спасало даже открытое окно.

«Почему я поехал на этот вызов? – подумал Николай. – Зачем мне это было нужно? Отправил бы стажера, и все. Хотя нет, тогда бы он точно потерял интерес к этой работе, а милиционеры нам нужны. Что же мне делать?»

В горле немного пересохло.

– Сколько же сигарет я выкурил? – вслух спросил себя капитан.

Он бросил взгляд на «ежика» из окурков. Еще утром его не было, а на столе царил порядок, теперь же тут ничего невозможно найти, а пепельница под завязочку забита бычками.

– Нужно закончить это дело! – хрипло приказал себе Николай.

Наполнив граненый стакан водой из графина, капитан снял телефонную трубку и по «вертушке» набрал домашний номер Александры. К телефону на том конце провода долго никто не подходил. Это было мучительное ожидание для Николая. Он слушал гудки и вдруг понял, что, как только они закончатся, ему нужно будет что-то говорить, но он не знает, как ему это сделать.

«Что можно сказать родителям двадцатилетней девушки, погибшей в автокатастрофе?» – думал Николай, подбирая в голове нужные слова и фразы.

Гудки резко прекратились, и через мгновение на том конце провода женский голос сказал: «Алло». Николай ненадолго остолбенел, сжал одну ладонь в кулак, как смог отключил все свои эмоции и громко и сухо спросил:

– Вам знакома Александра Петрова?

– Да, это наша дочь. А вы кто, простите?

– С вами разговаривает капитан милиции. Александра Петрова сегодня утром погибла под колесами… – он хотел сказать «грузовика», но не успел – в телефонной трубке раздался звук глухого удара. Будто кто-то упал. – Алло, вы поняли, что я сказал? Кем вы приходитесь Александре Петровой?

Но ответа не последовало. Вскоре Николай услышал грубый и взволнованный мужской голос, начал догадываться, что на том конце провода произошло, и поэтому не стал вешать трубку. Не думая о своем здоровье, он вновь вставил в рот сигарету, которую долго и нервно вертел в руке, и поджег ее.

С другого конца послышался тот же мужской голос:

– Кто вы? Что случилось?

Николай, вновь взяв себя в руки, сказал:

– Александра Петрова кем вам приходится?

– Это моя дочь. Я… я… ее отец. Кто вы?

Мужчина явно начинал нервничать, но капитан не мог его успокоить, он мог только сделать хуже, и Николай продолжил:

– Ваша дочь… Ваша дочь погибла. Прошу прийти на опознание в городской морг сегодня в семь часов вечера. Я буду вас там ждать.

– Какой морг… Вы кто?! Что случилось?! Алло?!

Николай сбросил звонок. Капитан знал, что, если не закончить разговор быстро, посыплется много вопросов в его адрес. Отвечать на них у него совсем нет времени, хотя это – вранье, которое он сам себе придумал, капитан просто не хотел на них отвечать.

Несколько минут Николай сидел в кресле с сигаретой в зубах, задумавшись, лицом к висящему на стене плакату с надписью: «Курение – яд. Берегите ребят!»

«Нужно все подготовить», – подумал Николай и снова схватил телефонную трубку.

– Алло, больница? С вами говорит капитан милиции Жуков Николай, так точно. Прошу к девятнадцати часам отправить пару медсестер в морг, где будет проходить опознание.

Николай рассказал дежурной медсестре, зачем он просит прислать именно двух медиков, та отнеслась с пониманием и пообещала сделать все так, как ее просят.

Как и у всякого милиционера, у Николая тоже рядом со столом стоял сейф для рабочих документов. После телефонного разговора Николай достал старые дела и начал в них погружаться. Он подумал, что сейчас ему как никогда нужно отвлечься. Перелистывая страницу за страницей, читая протоколы нераскрытых дел, добавляя в них пометки, Николай все же смог ненадолго переключить внимание и забыть о сегодняшней трагедии: о мертвой девушке с красивыми белыми волосами и о трех других трупах.

Раздался телефонный звонок. Николай инстинктивно посмотрел на часы, стоящие на его столе, – стрелки указывали на шесть. Он поднял телефонную трубку – это был звонок из морга. Николаю сообщили, что к опознанию все готово.

– Спасибо, скоро буду.

Милиционер сложил все дела обратно в сейф, закурил сигарету, взял папку с нужными бумагами и вышел из участка.