Ювелирная лавка госпожи Таниты (страница 18)
Я искренне надеялась, что слух обманул меня. Сотня золотых ксолов. Просто с ума сойти! Да, удружил мне Малкольм, ничего не скажешь. Конечно, его было жаль, но себя еще жальче. А ведь показалось, что все начало налаживаться!
Я смахнула со лба выступившие капли пота. Так, постойте…
– А где документы, подтверждающие, что Малкольм брал у вас в долг? Или все только на словах?
Я победно взглянула на Дарена, надеясь, что доказательств нет. Но тут он извлек из нагрудного кармана какую-то бумагу и протянул мне.
– Вот расписка. Все было по закону и при свидетелях. Здесь стоит печать нотариуса.
– Откуда мне знать, что это не подделка? – я пробежалась взглядом по строкам, все больше мрачнея.
– У твоего брата должна быть такая же.
Если есть, то куда он ее дел? Да и Варда с Тимошем наверняка не в курсе отцовских долгов.
Вот влипла! Эта проблема словно удар обухом по голове. Она дезориентировала, заставила растеряться.
– Неужели ты подумала, что я лгу? – Выйдя из-за стойки, Дарен навис надо мной, сурово сдвинув брови. – Можем вместе сходить в нотариальную контору, там подтвердят мою правоту.
– Я никому не верю на слово, уж простите. Время нынче такое.
Снова пришлось отпрянуть. Как я ни пыталась храбриться, по венам все равно расползался холодок. Вспомнился зарытый в саду бриллиант, мои вчерашние страхи.
В лавке мы совсем одни, дверь на улицу закрыта. Я даже пикнуть не успею, а в доме дети…
Внезапно Дарен сделал шаг вперед. Ко мне.
– Так как думаешь долг возвращать, красавица? – спросил, сузив глаза.
И снова во взгляде промелькнуло что-то… Кажется, это была вовсе не злость.
– Да как вы можете? – спросила я с укором и раздражением. – Набросились на одинокую беспомощную женщину с двумя детьми, с порога требуете вернуть долги покойного брата. А ведь я считала вас своим спасителем, буквально боготворила.
Показалось, что этот человек-скала на мгновение растерялся. Может, слезу пустить для убедительности?
– Ты можешь продать лавку. Или другие ценности, – предложил он уже более миролюбиво. – Я не требую вернуть все в один момент. Я щедрый и почти добрый.
Ничего себе предложение, просто бегу и падаю! И, конечно же, верю, что он добряк добряком. Подбирает бездомных котят, кормит уточек в парке и списывает долги везучим попаданкам.
– Продать лавку? Она примыкает к дому. Я не могу разбазаривать наследство детишек! Ладно женщину обидеть хотите, но сирот-то за что?
Из-за нервов я начала переигрывать, а в голосе прорезались истерические нотки. Он точно знает о бриллианте и пытается меня прогнуть.
Так, Таня, нужно срочно успокоиться и взять себя в руки. Рассудок должен оставаться холодным, а мысли трезвыми. Не для того меня отправили в этот мир, чтобы я пасовала перед всякими Даренами, даже если они выше на целую голову.
– Я вовсе не хочу тебя обидеть. Ты ошибаешься, красавица, – бархатным тоном сообщил он, не переставая пристально меня разглядывать.
– Но мне так не кажется, – сообщила я холодно. – И прекратите называть меня красавицей, это слишком фамильярно, а мы с вами не друзья.
– Как скажете, госпожа Танита, – сказал и усмехнулся так, будто его забавляли мои потуги казаться невозмутимой и строгой.
Просто форменный наглец. Надо же, а я была о нем хорошего мнения. Недавний спаситель стремительно терял очки в моих глазах. Ну что за жизнь? Никому нельзя верить!
– Вот что. Завтра же сходим к нотариусу, мне нужно лично во всем убедиться. А эту бумагу я возьму…
Дарен не позволил перехватить расписку. Сложил вчетверо и аккуратно сунул в карман штанов.
– Госпожа Танита, я не позволю вам ее уничтожить, – произнес, лукаво сверкнув глазами. – Как и сбежать. Слишком долго я ждал вашего приезда.
Я скрипнула зубами и впилась пальцами в собственные плечи.
Как мило! Ждал он и как будто нарочно спас в тот вечер. Наверное, в тот переулок его направила рука судьбы.
– Я понимаю ваше желание убедиться в подлинности бумаг. Встретимся завтра у нотариуса в десять часов утра на улице Сирени, здание шесть, – Дарен вежливо склонил голову. – Бывай, красавица.
И покинул лавку.
Глава 17. Попытки во всем разобраться
– Ребята, у меня к вам важный разговор.
Не хотелось расстраивать детей новостью об огромном долге, но рано или поздно правда всплывет. Тем более мы не просто соседи по жилплощади, а хранители общей тайны. И они могут сообщить что-то важное. В том числе то, о чем не знает никто.
Я старалась щадить их чувства, поэтому ни этим вечером, ни утром не расспрашивала о Малкольме и их жизни в последние годы. Но сейчас, кажется, настало время.