Женщину звали Любовь Сердечная. Это самое шикарное имя, которое я когда-либо слышал. Только Holly Golightly из фильма «Завтрак у Тиффани» сравнится. На английском звучит шикарно тоже – Love Heartly. (Подходящее имя для героини японского мультика «Love Heartly, Time Detective!», которая раскрывает преступления в Москве, вместе с подругой Надеждой Вековой… Я бы посмотрел это…)

Любовь Сердечная работала в Benedict School. Она помогала нам, англичатам, выжить тут, в России. Она нам, безбашенным леммингам, была очень нужна. Её имя ей отлично подходило, Любовь любопокойно заботилась о нас с любовью и с сердцем. Ну, и редкой порой – железным кулаком.

Любовь – первая женщина, которую я увидел в России, и она произвела на меня сильное впечатление. Наверное, она стала для меня архетипом русской женщины, выросшей в СССР. Очень похожая на героических женщин с советских плакатов – гордое лицо с серьёзным выражением, с поднятой рукой, направляя всех в нужное место на великое дело (для нас, студентов, великим делом было успешно найти правильное кафе, что не так легко, когда все кафе называются «Кафе»). Её глаза выражали: «Я добрая, но со мной шутки плохи», и легко было представить её со снайперской винтовкой Токарева СВТ40, отбивающей врага от родного Смоленска.

На работе она была серьёзной, выполняла свои обязанности отлично, выручая своих питомокцев из той или иной беды. После работы она оказалась доброй и смешной. Я подружился с её сыном и порой приходил к ним домой, чаю попить чтобы. Дома она была более расслаблена, улыбалась, шутила саркастически. Наливала чай, кормила бутербродами с сосиской. Однажды я пришёл к Сердечным домой, чтобы посмотреть фильм с сыном Любови. Пока мы смотрели, она взяла мою грязную, дырявую куртку, почистила её и починила. Потом просто положила её там, где она лежала, не сказав ничего. Когда я её поблагодарил, она ответила: «Да, куртка всё-таки никуда не годится! Купи себе нормальную куртку наконец-то!» Я это благодарно принимал как «я хочу, чтобы ты выжил». Я ответил: «Да-да-да, кив-кив-кив», – но куртку я не мог себе позволить. Зато я стал носить три свитера, а не два.

Она была ещё и физически сильной. Таскала всякие железяки туда-сюда, чинила ломаное. Однажды я помогал Сердечным притащить вещи домой и увидел с другого этажа, как она тащила наверх по лестнице большую батарею. Не современную, made-in-China-ую и легкую, а похожую на запчасть танка Т-34–85. Она её уронила на ногу, и кровь сразу потекла из голени. То чувство, которое я испытал, увидев это, называется «БЛ********!». Но Любовь не закричала. Просто неодобряюще посмотрела на пораненную ногу, словно думая: «Значит, чай позже буду пить», – и продолжила поднимать батарею по лестнице. Подобное stiff-upper-lip-ство я видел у многих русских. Народ крепкий.

Мне кажется, она так и относилась к другим неудобствам в жизни. Жила не по философии: «Это не мы такие, а жизнь такая», а по: «Сделаю, что должна, и будь что будет». Она воспитала двоих детей одна в неродном городе в России в Советском Союзе в 90-х. В 2003-м, пока страна ещё не встала на ноги, Сердечная Любовь уже стояла на ногах, в высоких ботинках на каблуках, в длинной клетчатой юбке с платком на голове, как милая Дуняша. Дуняша с винтовкой Токарева СВТ-40.

Если Вам интересно, тут есть инфа о том человеке, в чьи хорошие руки Россия меня нежно вручила:

http://www.bards.ru/archives/author.php?id=8311

и её произведении:

https://www.stihi.ru/avtor/slser&book=4#4.

Ни один из англичат не пострадал на её дозоре. Любовь Сердечная, сердечно благодарю, thanks – thanks – thanks – quack – thanks.

Мой первый урок английского

Любовь Сердечная раньше работала преподавательницей английского, в той же школе языков в Санкт-Петербурге, в которой нас учили русскому.

Я стал преподавателем английского в 2003. Мне нужны были деньги, поэтому я перестал заниматься русской грамматикой (как вы, наверное, уже догадались) и начал учить английской русских.

После курса коммуникативного преподавания в Benedict School рядом с Адмиралтейством меня отправили в школу работать. Было страшно, особенно когда прямо перед уроком директор школы спросила: «А Вы действительно готовы учить НАШИХ детей?» После этого вопроса я уже не чувствовал себя готовым. Я побоялся, что дети будут хулинганстничать, как в американских фильмах… Но нет, они все были вполне приличными. Главная проблема была – мой подход и древние учебники.

2003. Место – школа № 193, СПБ и Ленинградская область. Мой первый урок как преподавателя английского.

«Maria, please read the example».

«At the weekend, I go on picnics».

«Very good, Maria! And do you go on picnics?»

«No».

На 10 минут раньше.

Я нервно стою в серо-зелёном, пахнущем дезинфицирующим средством коридоре. «О, боже… страшно, не хочу… Зачем я решил работать преподавателем?!»

Под потеющей подмышкой держу учебник. «Английский для школьников». «Ок, Крэйг, ты справишься!» – врал я себе. «Это же школа, я сам закончил школу! Квалификация же есть». Я почти себя убедил…

Сделав глубокий вздох, я открываю дверь и захожу в класс.

Смотрю на всех с дрожащей улыбкой. Это важный момент! Надо сразу утвердить свой авторитет. Чтобы уважали и слушались. С самого начала они должны меня уважать. Я произношу свои первые преподавательские слова:

– Hello, class. My name is Craig. You can call me «Mr. Ashton». Or «Sir».

– Why «sir»? Your name is Craig.

Авторитет, кажется, не утверждён…

А что я мог бы сказать в ответ? «Что за фамильярность?! Я, блин, мистер Эштон, Бог ваш новый, моё страдание – ваше страдание, и вы будете меня звать “мистер Эштон, Сэр!”»

Но я лишь пропищал: «Oh, yes, ok, call me Craig…»

Что они и сделали. Молодцы.

И слава богу! Я так рад, что мне тогда задали этот вопрос. Кому выгодно, чтобы мы так формально друг к другу обращались?

Это было первым из многих раз, когда русские люди помогали мне отказаться от своих английских заморочек, развиваться и лучше жить. А то я бы вечно жил со своими правильными правилами из прошлого, ни разу не задумываясь, «надо ли так?» или «может, есть способ получше?». Так что большое искреннее спасибо всем непослушным русским ученикам!

И ещё мне почти сразу понравилось, что меня называли «Крэйг», и до сих пор нравится. Это способствует близости, что сильно улучшает качество уроков! Жалко, конечно, что мой авторитет тогда упал лицом вниз на зелёный, дезинфицированный пол, но, увы, что делать…

Ну вот, обратно в тот класс в 2003-м… Мы открыли учебник, страница 17, упражнение 1. Оно написано дезинфицированным серо-зелёным английским языком.

– Maria, please read the example.

– At the weekend, I go on picnics.

– Very good, Maria!

Тут я вспомнил свой преподавательский тренинг – «задавайте фоллоу-ап вопрос».

– And do you go on picnics at the weekend?

– No.

Тишина… Никаких звуков, кроме нарастающего биения моего сердца.

Я не знаю, что я ожидал услышать от 17-летней девушки в Питере в 2003-м. Она могла либо наврать и сказать «да», либо сказать всю правду:

«На самом деле, нет. Знаете почему? Знаете почему, мистер Эштон? Потому, что сейчас ноябрь в Питере, что значит, мистер Эштон, – редкостный дубак! Так что пикник, если честно, не лучший способ провести время, мистер Эштон. О, и, если быть честным, мистер Эштон, сэр, на самом деле, класть еду в маленькую корзинку и переться в парк, чтобы посмотреть, как много комаров и муравьев вопьётся в нас, пока мы едим отсыревшие бутерброды, – не является неотъемлемой частью нашей культуры!

Вы ходите на пикники, мистер Эштон? Можете ли вы насладиться возможностью изображать верхушку среднего класса в воскресенье после обеда в городе, где семь солнечных дней в году и шесть месяцев вечной мерзлоты? Это в вашем, утончённом, вкусе, мистер Эштон, сэр?»

Но она сказала лишь «No». Мне кажется, ей было неловко, она хотела поддержать разговор и участвовать… Но структура моего урока не дала ей возможности. Она могла лишь честно отвечать на этот идиотский вопрос. Молчание продолжалось несколько секунд…

– Ok, thank you, Maria. Stanislav? Please could you read example two?

– On the weekends I go climbing in the mountains.

Я поперхнулся и отвел взгляд. Это же просто учебник моей мечты! Скалолазание в Санкт-Петербурге!

– Thank you Stanislav. And, uhm, do you, err, go climbing in the mountains on the, umm… on the weekends?

– No.

Well, shock – bloody – horror. He doesn’t go climbing in the mountains on the weekends! Does he not?! Неужели?!

Вот вкратце проблема с учебниками на занятиях английского. Интересные для всех темы автор учебника не может найти. Кому-то пикник, а другим – курить украденные от папы сижки в соседнем дворе. И составитель учебника, наверное, пишет о том, что ему или ей кажется детям интересно и полезно.

Как я помню, тот учебник был написан каким-то уважаемым Джеорджем Джеорджингтоном Третьим, который сам наверняка ходил на пикники в Альпах по субботам и потом прилетал ужинать в гостинице «Ритц» в Лондоне. И откуда ему знать, что интересно школьникам в России через 12 лет после распада СССР?

А самое интересное, выучил ли он когда-нибудь какой-нибудь иностранный язык? Вряд ли. Я могу представлять себе собеседование с ним в Penguin Publishing:

«Ahh, Mr. Georgington, a pleasure to meet you.»

«Mmm, likewise, mmm.»

«So what are your language – teaching qualifications?»

«I went to Eton.»

«Oh, I see, well, here’s £100,000, when can you finish?»

«Mmm, well this weekend I’m going on a picnic and then the next I’ll be climbing in the mountains, so… Three weeks!»

Учебники бывают полезные, но более важный фактор – релевантность студентам. Не покупайте учебники и пособия для изучения языка, чтобы дома учиться, – лучше ищите видео на YouTube про свои настоящие интересы! Их миллиард, и даже если ваши интересы редкие или странноватые, я обещаю, что где-то в глубине Америки или Англии есть человек, который любит то же самое и снял видео про это.

Чем больше будете смотреть клипы и читать про то, что интересует, тем легче будет разговаривать с иностранцем, либо тут в России, либо за рубежом.

Но я слишком мало смотрел клипы (ну, Youtube не было тогда), и в начале я часто превращал простую ситуацию в сложную.

Например, ходить в ресторан, это ж просто, да? А мне было непросто!

The English Menu

2003 год. Санкт-Петербург. Садовая улица, 94/23

Я делаю глубокий вдох и захожу в ресторан «Му-Му», мой первый русский ресторан… У меня уже два года обучения русскому, это будет простой и приятный опыт!

– Страстьвуйче, – говорю я робко официантке.

– Здравствуйте… – официантка отвечает недоверчиво.

– Стол на… для… одного… Надля стол мне пожал… Надо стол! Есть он?

– Стол есть… Вам английское меню, наверное?

Ouch. Как мне морально тяжело слышать эти слова. Два года обучения, а говорить не умею. О горе мне, о горе мне! Как же так, что за? Я же это самое, блин… Лингвист, типа!

– Да. Спасибо, – отвечаю я робче.

Получаю английское меню и вместе с ним подтверждение, что я лох. И это только начало трагедокомедии…

– Вы будете один?

– Один меню, да.

– Нет… Вас ожидают?

– А-а-а, нъйэтъ.

– Хорошо, раздевайтесь.

– Э-э-э-э, что, простите? (Это что, ресторан нудистов?)

– Верхнюю одежду снимите, пожалуйста.

– Ааа, дъа, hорошо.