Лорд Диглби посмотрел на собаку, потом на мальчика. В лесу быстро темнело, температура падала. Первые заморозки, которых так ждал уставший от слякоти Мидлшир, выбрали именно этот вечер, чтобы заявить о себе. Сможет ли восьмилетний городской мальчик пройти по темному лесу вслед за собакой? Хватит ли у него сил и упрямства? И тут внутри у лорда похолодело – он вспомнил о лесовике. Если тот решил всерьез взяться за мальчика, не собьет ли он его с дороги снова? Тогда, когда их найдут, будет уже поздно…

Лорд Диглби не боялся смерти – ему было восемьдесят восемь и он был солдатом. Но мальчик такого не заслужил. Так что же делать?

– Да. Ты прав. Пусть идет Грета.

Но собака не сможет ничего рассказать. Как же дать понять, что ее послали люди? Лорд Диглби потянулся к шее и снял тяжелый медальон на толстой цепочке. Медальон был семейной реликвией, его украшал герб Диглби, и все знали, что лорд всегда носил его на себе. Он застегнул медальон поверх собачьего ошейника и взял собачью голову за уши.

– Слушай, Грета. Нам нужна помощь. Люди, – сказал лорд и добавил: – Стеттон. Приведи Стеттона. Поняла?

Собака тявкнула. Это могло значить все что угодно, но лорд Диглби верил в сметливость давней подруги. Он позволил собаке лизнуть себя в лицо. Потом хлопнул ее по поджарому боку.

Грета сорвалась с места и понеслась через сумеречный лес…

Виктору Эрскину не понравился дом. Старинный особняк, построенный в те времена, когда георгианский стиль только начал входить в моду, был слишком большим для одного человека. Даже сейчас, когда исторический облик сменился современным и массивные дубовые панели уступили место нежно-голубым обоям, он сохранял аристократическую чопорность. Она проявлялась в деталях. Широкая лестница на второй этаж с коваными перилами, полукруглые окна, из которых сквозило, даже несмотря на стеклопакеты, высокие потолки, которые требовали массивных люстр, а не тех милых светильников, которыми украсила их тетушка, – все это говорило о его истинном характере. Виктору дом казался чужим, и он слишком долго пустовал. Одиночество и уныние копились в нем годами, заполняя комнату за комнатой, этаж за этажом, и теперь, потревоженные вторжением живого дышащего существа, превращались в пыль и сырость и оседали на коже ощущением то ли меланхолии, то ли ностальгии. Все утро и почти весь день Виктор выгонял их из дома. Он вымыл пол, открыл окна и, сам не понимая почему, но твердо зная, что именно так и нужно, громко пел, расхаживая из комнаты в комнату и вытирая пыль.

Дом встряхивался и потягивался, просыпаясь от летаргии. К шести часам он уже походил на обитаемое жилище, и Виктор с гордостью оглядывал плоды своих трудов, стоя посреди гостиной. Со временем он найдет здесь место, где ему будет уютно, устроится там с ноутбуком и наконец напишет настоящий роман.

Виктор улыбнулся. Именно так все и будет. Где, как не в доме Михлича.

В животе у него заурчало. Виктор вспомнил, что в последний раз ел утром и это были отвратительные блинчики из придорожного супермаркета. Интересно, есть ли в Мидлшире приличные кафе? Уж бар-то точно есть.

Полный надежд и предчувствий и готовый встретить все, что предложит ему Мидлшир, Виктор вышел за ворота.

И оказался лицом к лицу с миссис Андерсон, которая случайно проходила мимо уже четвертый раз. Ее широкие ноздри раздулись, глаза засверкали, тонкий бледный рот сложился в хищную улыбку.

– Добрый день, молодой человек! Вы – новый хозяин? Или снимаете? Надолго к нам?

– О… я тут живу, – ответил ошарашенный таким напором Виктор и добавил: – Добрый день.

Он попытался ее обойти. Она попыталась этого не допустить.

– А вы надолго к нам? Кстати, я – ваша соседка, миссис Адель Андерсон.

– Виктор Эрскин. Простите, мадам, но я спешу.

Он снова попытался ее обойти. Миссис Андерсон захихикала.

– Ну надо же, «мадам»! Мы здесь люди простые, мистер Эрскин, вы можете звать меня просто Адель. А я могу звать вас Виктор? Вы очень похожи на моего сына, он механик. А вы чем занимаетесь?

Виктор с досадой подумал, что, пожалуй, все-таки стоило поехать на машине. «Ягуар», конечно, тоже привлекал внимание, но в нем можно было ни с кем не разговаривать. Он посмотрел миссис Андерсон прямо в лицо и бесцеремонно положил руки ей на плечи, мешая двинуться с места.

– Прошу прощения, мадам, – сказал Виктор, крутнулся, словно в танце, и оказался позади миссис Андерсон. – Но я правда очень спешу.

И он быстро зашагал прочь. Миссис Андерсон осталась стоять посреди улицы с приклеившейся к губам дружелюбной улыбкой. Через пару мгновений она опомнилась, посмотрела вслед Виктору и покачала головой:

– Все-таки грубиян.

Виктор ничего не услышал. Он быстро свернул за угол и пошел по главной улице, выискивая, где бы перекусить, и разглядывая место, в котором оказался.

Тетушка ничуть не преувеличила, когда описывала Мидлшир как заевший тумблер в машине времени. Сейчас, когда зимние сумерки скрадывали приметы современности, Виктору казалось, что он вернулся на пару веков назад. В деревенских домах зажигали окна, и теплый оранжевый свет выплескивался на улицу сквозь закрытые шторы. Иногда вместе со светом, как сквозь портал, прилетали обрывки разговоров, смех и музыка из телефильма. Иногда – и от этого желудок начинал ныть – запахи свежей выпечки. Виктор вертел головой из стороны в сторону и смаковал все это, как хорошее вино.

«Я сейчас бродяга, – думал Виктор. – Без дома, без рода, без имени. Никто обо мне ничего не знает. Наконец-то».

Он набрел на крошечный магазинчик. Хозяйка собиралась закрывать, но взглянула на Виктора и снова вернулась к кассе. При других обстоятельствах Виктор бы задержался здесь надолго – магазинчик явно тоже путешествовал во времени назад, но ему не хотелось задерживать владелицу дольше необходимого. Он быстро купил домашний пирог с мясом и кое-что на завтра и пошел дальше.

Где-то на середине улица делала крутой поворот и уходила к морю. Над морем высилась черная громада старинного замка Диглби. Виктор читал о нем и знал, что семья Диглби живет здесь уже четыреста лет и даже сейчас замок обитаем. Правда, нынешний лорд так и не женился и наследников у него не было, что очень огорчало местных. Они дружно молились за его здоровье и надеялись, что замок не перейдет в руки застройщиков, которые превратят Мидлшир в череду одинаковых безвкусных домиков или, того хуже, построят здесь отель.

Интересно, а можно ли как-то завести с ним знакомство и посмотреть замок изнутри? Или, может быть, есть какие-то экскурсии для туристов?

Виктор задумчиво отломил кусок от пирога и направился в сторону замка, чтобы взглянуть на него поближе.

Джо никто не видел. Сьюзан металась от дома к дому, заглядывала в лавки, расспрашивала прохожих – ничего. Отец уже побывал здесь и теперь спустился к морю, чтобы поискать мальчика там, но Сьюзан должна была удостовериться сама. Мысль, которую она всеми силами гнала от себя прочь, наконец достучалась до нее и обрушилась со всей силой реальности.

Джо нарушил запрет. Он ушел в лес и заблудился. Других вариантов нет. Если, конечно, он не вернулся домой и не сидит сейчас у камина, отогревая замерзшие нос и руки. Это надо же было уйти из дома без варежек…

Сьюзан прибавила шаг. Домик садовника, в котором они жили, стоял возле замка и был едва ли не таким же древним, как он. Бушби всегда служили Диглби, Диглби всегда помогали Бушби. Даже сейчас, когда у старого лорда не осталось почти ничего от былого величия, Огастес Бушби работал в его саду. Конечно, в свои семьдесят семь он уже мало что мог, но все-таки…

Сьюзан озарило. У лорда Диглби была собака. Гончая. Она была старой, но отец говорил, что собака все еще очень хороша. И Стеттон, его дворецкий, наверняка не откажет в помощи.

Сьюзан ускорила шаги.

Грета выскочила из леса недалеко от замка и на секунду застыла, принюхиваясь. Глаза у нее были уже не те, да и в сумерках от них было мало толку, но нос все еще действовал отменно. Грета учуяла людей. Слабый, едва заметный запах Стеттона тянулся к ней от дороги. Дворецкий, как всегда в выходной, взял велосипед и поехал навестить мать, которая жила в деревне.

Собака застыла в нерешительности. Слово «Стеттон», сказанное человеком, свербило в ее голове. Но рядом с ним сверкало другое слово – «помощь». Для помощи нужны люди. Люди были дома. А еще двое шли ей навстречу, на некотором расстоянии друг от друга. Они были ближе и… Грета заскулила и облизнулась. У одного из них был мясной пирог.

Это решило дело. Грета побежала.

– Эй, эй!

Собака вынырнула из кустов прямо перед Виктором и залаяла, повизгивая и приседая на задние лапы.

Виктор повернулся к ней боком. Собака прыгнула и снова оказалась перед ним. Виктор почему-то вспомнил миссис Андерсон.

– Голодная? Ну на, на.

Он отломил кусок пирога и бросил собаке. Она смела его мгновенно и продолжила лаять и повизгивать.

– Еще хочешь?

Виктор бросил еще. На этот раз собака с трудом, но проигнорировала пирог. Она попыталась схватить Виктора за штаны. Виктор отшатнулся.

– А ну!

Он замахнулся, но собака не убежала. Она отпрыгнула в сторону и тут же вернулась обратно, не давая Виктору уйти.

– Да что тебе нужно?

Вопрос вырвался у Виктора помимо воли, но в голове у него включилась лампочка. Собака действительно что-то хотела. И это была не обычная собака. По правде сказать, таких собак Виктор до этого видел только на картинках. Он знал, что английские аристократы разводили их для охоты. Виктор пригляделся внимательнее. На шее у собаки что-то болталось. Медаль? Бирка с адресом? Может, она потерялась?

– Погоди, погоди, – Виктор заговорил успокаивающе-ласково. – Я попытаюсь это снять, а ты не оттяпаешь мне руку. Хорошо?

Он протянул к собаке открытую ладонь. Собака вытянула морду, чтобы ее понюхать. Виктор очень медленно коснулся собачьей головы и провел рукой до ошейника. Ему в руку лег тяжелый круглый медальон.

– Что ты такое?

На медальоне был герб. Виктор осторожно отстегнул цепочку и поднялся на ноги, пытаясь его разглядеть. Это явно что-то значило. Но что?

– Простите, сэр!

Виктор обернулся. Из-за собачьего тявканья он не услышал шагов и теперь смотрел на неведомо откуда взявшуюся молодую женщину с очень длинной косой. Вид у женщины был усталый, испуганный и отчаявшийся.

– Вы не видели здесь мальчика? В черной шапочке и оранжевой куртке?

– Что? О. Нет, я вообще не видел здесь детей. А вы, случайно, не знаете…

Собака вдруг залаяла, метнулась к Сьюзан и уперлась лапами ей в колени.

– Грета! – Имя вылетело у Сьюзан внезапно.

Она даже не была уверена, что слышала его больше одного раза. Собака тявкнула, схватила Сьюзан за подол пальто и потащила за собой.

– Куда, Грета, куда? Стой, Грета, я должна найти Джо…

Собака залилась лаем, отбежала в сторону леса, вернулась и снова попыталась схватить Сьюзан. Сердце женщины взлетело и забилось у самого горла.

– Грета, где Джо?

Собака отбежала в сторону леса. Вернулась. Залаяла.

– У нее было вот это, – сказал Виктор и протянул Сьюзан находку.

Та рассеянно провела по ней пальцами.

– Медальон лорда. Он никогда его не снимает. Значит, это лорд в беде…

Она заколебалась. Нужно было бежать и звать на помощь. Но тогда как же Джо? Если все побегут искать лорда, кто спасет ее мальчика? А если они там вместе? Но Грета вот она, и этот молодой человек…

– Нам нужно идти за ней, – сказал Виктор.

– Я должна найти сына. Простите.

Грета залаяла.

– Хорошо. Я пойду за собакой, а вы вызовите помощь.

Они услышали шорох шин. Рядом затормозил старый тяжелый велосипед.

– Грета!

Стеттон спрыгнул к собаке.

– А где же лорд Диглби?

– Она зовет нас за собой, – сказал Виктор.

Стеттон оглядел его с ног до головы, потом посмотрел на Сьюзан: