У меня внутри всё переворачивается от ужаса. Ехала я зайцем, потому что денег попросту нет, и на транспортной карте в том числе.

– Пошевеливайся давай, не то наряд вызову!

Под рёбрами простреливает. Мне ни в коем случае нельзя попадать в неприятности.

– Дамочка, ну-ка, дайте пройти! – громко возмущается крупный пожилой мужчина, оттесняя контролёра в сторону.

Люди начинают выходить, и в какой-то момент ей приходится разжать толстые пальцы. Я, не теряя ни секунды, прытью вылетаю на свободу. Бегу ещё минуты три и, только убедившись в том, что за мной никто не гонится (а это в принципе затея бесполезная), останавливаюсь, тяжело дыша. Поднимаю голову. Осматриваю местность. Ленинский проспект. Замечательно. Почти добралась. Пару остановок всего не доехала.

В восемь двадцать я уже подхожу к школе. За высоким резным забором слышатся звонкие голоса и весёлый смех. Прикладывая к турникету карточку, здороваюсь с охранником, приветливым Иваном Васильевичем, вежливо поинтересовавшимся тем, как прошли мои каникулы. Уверяю, что хорошо, улыбаюсь и выхожу на улицу. Какое-то время с грустью осматриваю огромную территорию, посреди которой возвышается новое, современное здание гимназии имени Попова. Слышу, как поднимается шлагбаум, и едва успеваю отпрыгнуть в сторону. «Мерседес» папаши Абрамова чуть не укатал меня в асфальт.

– Сгинь с дороги! – слышу грубый голос из окна. Оказывается, за рулём мой одноклассник Ян.

Думаю, у вас на языке вертится резонный вопрос: как я вообще здесь оказалась? Ведь учёба в этой гимназии и моя жизнь – две параллельные прямые, которые пересечься, по законам ненавистной мне математики, ну никак не могли. Однако это всё же случилось.

Дело в том, что мною заинтересовался Степанов Пётр Алексеевич, тренер по лёгкой атлетике. Он заметил меня два года назад на городских соревнованиях, где я забрала все награды. Потому что как ни крути, а бегаю я быстрее всех. С лёгкой подачи Петра Алексеевича секретарь разузнала обо мне всю необходимую информацию, и тренер убедил директора рассмотреть мою кандидатуру на участие в социальной программе. Многочисленные спортивные победы, отличные успехи в учёбе и репутация спокойного, адекватного ребёнка сыграли мне на руку. Даже проблемы в семье и удручающее материальное положение не стали помехой. Кого это интересует, если есть возможность привнести в рейтинг школы заветные баллы?

Меня зачислили, и поначалу я была безумно этому рада. Казалось, что вот он, билет в счастливое будущее. Кто же знал, что моё пребывание здесь обернётся сущим кошмаром. Ведь для представителей золотой молодёжи такие, как я, в лучшем случае – грязь под ногтями. А в худшем – как красная тряпка для быка… Всем своим видом и поведением они настойчиво пытаются доказать мне, что «убогим» здесь не место.

Глупо думать, что выпускной класс станет исключением, поэтому я просто об этом не думаю! Одна радость – мои друзья. Пашка Аверин, прямо сейчас стискивающий меня в своих объятиях, и Данила Князев, направляющийся к нам.

– Привет, Алёнка! – Данька поднимает меня и кружит в воздухе.

– Привет, ребят! – широко улыбаюсь и ласково взъерошиваю отросшие за лето волосы Данилы. – Тебе надо срочно подстричься, Дань!

Князев ставит меня на ноги, но руку не отпускает. Я с интересом разглядываю Даньку. Он – меня. Не виделись три месяца, а ощущение, что целую вечность! Мальчишки снова вытянулись. Пашка теперь страшно гордится своим ростом. Может, в этом году рискнёт подойти к девушке, по которой (как сам он однажды признался) сохнет уже пятый год подряд. Её имени мы до сих пор не знаем, всё шифруется наш Аверин…

– Лисицына, идите в класс, первый звонок уже был, – командует завуч, окинув нас строгим взглядом.

– Мегера Львовна в своём репертуаре, – шепчет Пашка и корчит забавную рожицу.

– Я всё ещё здесь, Аверин! – возмущается Дубинина.

Я смеюсь, но послушно плетусь в кабинет, уже при входе замечая презрительно поджатые губы и кислые взгляды. Девочки у нас что надо, таких и врагу не пожелаешь. Те ещё отъявленные стервы.

– Явилась, убогая, – прилетает мне в спину, пока я по привычке усаживаюсь за третью парту левого ряда.

– Грановская, так и не удалось пополнить словарный запас? – пока ещё спокойно интересуюсь я.

Она насмешливо вскидывает бровь и оценивающе меня разглядывает.

– А тебе, судя по всему, так и не удалось пополнить свой гардероб. Наверное, потому и не пришла вчера на линейку? Не захотела позориться? Правильно, ни к чему портить классу школьный фотоальбом!

Она ухмыляется. И вся её речь сопровождается противным хихиканьем «придворной свиты».

– Алёна, между прочим, защищала честь нашей гимназии на спартакиаде, – вмешивается рыжеволосая Сашка Харитонова.

– Кто там подал голос? Мелочь конопатая, ты, что ли? – фыркает Грановская. – Ну-ка, немедленно и молча умри!

Звонок заглушает ответ Харитоновой, но зато средний палец всем виден отлично. Ника уже встаёт, злобно одёргивая короткую до неприличия юбку, но в этот момент в класс заходят Они: Юнусов, Бондаренко, Абрамов и Беркутов. Весь «цвет», так сказать.

Одноклассники сперва благоговейно замирают, а затем, как по команде, начинают громко их приветствовать. Пресмыкающиеся, что с них взять!

– Ромка! – вопит Грановская, бросаясь на шею последнему в списке.

Я опускаю глаза и, стиснув от досады зубы, принимаюсь старательно подписывать новую тетрадь по алгебре.

Рано я радовалась отсутствию самого ненавистного человека на этой земле…

2. Алёна

то ж, знакомьтесь, типичные представители «рождённых с серебряной ложкой во рту».

Вечно угрюмый самбист Камиль Юнусов. Сын известного депутата, между прочим. Самый приятный из компании этих мажоров, несмотря на грозную внешность. Камиль – весьма немногословен и закрыт, чего не скажешь, например, о том же Бондаренко. Алексей – популярный видеоблогер, местный шут и тот ещё выпендрёжник. Любитель совсем недетских развлечений, что и приносит регулярные хлопоты матери-судье.

Следующий в списке – Ян Абрамов. Крайне неприятный и опасный тип. Это если мягко сказано. На деле – конченый отморозок, замешанный в столь грязных вещах, что даже рассказывать стыдно. В том году, например, по его милости наша одноклассница Даша неожиданно стала звездой ютуба. Звездой с очень сомнительной репутацией, чтоб вы понимали.

А последний… Я всё же поднимаю взгляд и хмуро смотрю в сторону высокого темноволосого парня, на котором в данный момент активно виснут пятьдесят пять килограммов тюнингованной красоты нашей местной королевы. Эти двое весьма откровенно целуются. На лицах такое удовольствие, что становится почти противно. Наверное, я чего-то не понимаю, но как может нравиться чужой язык, хозяйничающий у тебя во рту! Да к тому же такая зверская антигигиена! Вот вы знали об исследовании микробиологов из Нидерландов, что во время десятисекундного поцелуя происходит обмен 80 миллионами бактерий? Это представить невозможно, тем более допустить!

Нет, не подумайте. Я целовалась. Один раз, правда, но всё же. В далёком восьмом классе, а послужил этому неожиданный поступок ботаника-одноклассника (кто бы ожидал!). Я его учебником геометрии (тем самым, который толстенький и рассчитан на программу 7–9 классов) за это по дурной головушке приложила неслабо. Вовочка в ответ заблеял и робко заявил, что просто хотел потренироваться, прежде чем подходить к объекту воздыхания, молоденькой учительнице литературы.

Гений убогий! Нашёл тренажёр!

Возвращаясь к теме поцелуя… Мне не понравилось. От слова «совсем». Так себе впечатления! Мокро и мерзко, вот и всё, что могу сказать.

Взгляд снова невольно уползает в сторону увлёкшейся друг другом парочки. Вероника гладит наманикюренными пальчиками сильную шею парня и призывно выгибается, прижимаясь к нему всем телом. Тот горячо целует губы девушки, и рука его давно уже находится гораздо ниже её талии.

Увы, стеснение – чувство, чуждое им обоим.

– Беркут, ну заканчивайте, у меня уже пожар в трусах, – как всегда, в своём духе похабно шутит Бондаренко.

Тот в ответ лениво отодвигает от себя Грановскую, ухмыляется и здоровается за руку с верзилой Пилюгиным.

Итак, Беркут… Он же Роман Беркутов, сын крупного бизнесмена, чьё состояние оценивается неприличным количеством нулей. Самоуверенный, наглый и высокомерный мажор. Циничный потребитель, не привыкший слышать слово «нет». Человек, не ведающий о том, что такое границы и мораль. Кладезь пороков, его недостатки я могу перечислять до конца урока…

– Лисицына, – слышу я его голос, непроизвольно вздрагивая всем телом. Его обращение ко мне – априори сигнал к тому, что ничего хорошего не жди.

Боже, как же было прекрасно летом и как же не хотелось возвращаться в этот кошмар! Хорошо, что класс выпускной.

– Чего тебе? – спрашиваю, с опаской глядя в его сторону.

Рукава белоснежной брендовой рубашки нарочито небрежно закатаны до локтей, на запястье блестят дорогие часы, туфли начищены до зеркального состояния. Даже такие, как он, вынуждены следовать уставу гимназии и придерживаться в стенах учебного заведения классики. У девочек и вовсе с этим строго. Но «поцелованные в пятую точку самой судьбой» умудряются и тут выделиться.

Но вернёмся от девочек к мальчикам. Точнее, к одному конкретному представителю мужского пола. Беркутов стоит, опираясь на парту. Травит меня взглядом. Поза максимально непринуждённая и расслабленная. А чего, собственно, напрягаться, если жизнь твоя точно сахарная вата: сладкая, лёгкая и воздушная…

– Выиграла вчера, говорят? – издалека начинает он, ловко касаясь пальцами экрана айфона последней модели.

Я вскидываю бровь, уже готовая к очередной гадости.

– Циркуль сказала, – поясняет он, осматривая меня с ног до головы. Будто кипятком обдавая.

Плевать…

Циркуль, чтоб вы понимали, – это наш учитель математики и по совместительству классный руководитель, Элеонора Андреевна Пельш. Она хромает, к сожалению, и, поворачиваясь, описывает ногой некий круг. Отсюда и прозвище. Считают, что это смешно…

– Мы тут с ребятами посовещались, – тянет он, отталкиваясь от парты. Забирает что-то у Абрамова и медленно направляется в мою сторону. – И решили поздравить тебя. От лица всего класса.

Ой, подозрительно… Я прищуриваюсь.

Останавливается всего в шаге от меня, и до моих ноздрей долетает ненавязчивый, но при этом самый что ни на есть мужской парфюм. Стоимость которого наверняка превышает сумму средней ежемесячной заработной платы по стране. Протягивает руку, которую до этого держал за спиной, и жестом фокусника демонстрирует мне букет из многочисленных купюр разного номинала: по пятьдесят, сто, пятьсот и тысяче. В середине даже есть щедрый круг из пятёрок. Это так унизительно!

Одноклассники издевательски присвистывают. Чувствую, как щёки стремительно покрываются багровыми пятнами. И не только мы вдвоём понимаем почему эти купюры оформлены именно так… Ведь с букета когда-то и началась наша с ним вражда.

– Бери, Лиса! – тычет букетом практически мне в лицо.

– Отстань!

– Да брось, Лисицына! Купишь себе новые кроссовки! – насмешливо произносит этот идиот. Ситуация его крайне забавляет, а меня раздражает до зубовного скрежета.

Несколько долгих неприятных секунд, в течение которых я успеваю заметить ровный золотистый загар на его коже, мы прожигаем друг друга взглядами, полными ненависти. Наверняка опять ездил за границу. Куда там обычно отправляют своих отпрысков богатые родители? Бали? Сан-Тропе? Дубай? Я только на карте смогу показать все эти места. И то потому, что в отличие от некоторых на географии занимаюсь исключительно ею.

– Бери, говорю. Или здесь мало? – надменно интересуется он, насмешливо вскидывая бровь.