Расположившись в Экбатанах в роскошном царском шатре, сделанном из прочной грубошерстной красной ткани, но изнутри украшенном парчой и красивым шелком ручной росписи, победоносный Кир восседал на троне своего деда и держал в руках скипетр, принимая почести мидийских вождей и их племен, которые приветствовали его как царя мидян и персов. Кир решил, что в мирное время мидяне должны быть на равных с персами. Впоследствии, на протяжении всего периода правления Ахеменидов, мидяне регулярно назначались на высокие посты при персидском дворе. Иноземцы, как правило, не делали различий между мидянами и персами – так, для греков слово «мидийский» часто было единственным термином, используемым в отношении обоих народов.

Кир щедро вознаградил Гистаспа, Эбара и своих сторонников-Ахеменидов. Он великодушно принял эмиссаров из Гиркании, Парфии и страны саков, которые пали ниц к его ногам и предложили Киру верность, которая когда-то принадлежала Астиагу. Побежденного царя выставили напоказ в цепях перед его бывшими подданными, а затем отвезли в Аншан, где он снова был выставлен на всеобщее обозрение к удовольствию персидского населения. Все древние источники сходятся во мнении, что к Астиагу отнеслись с поразительным снисхождением, хотя подробности его последних лет разнятся. Геродот писал, что Кир держал Астиага при своем дворе до конца его жизни, в то время как греческий историк Ктесий, который почерпнул сведения из историй, услышанных им в Персии, настаивал на том, что тот был назначен правителем провинции Парфия и позже убит Эбаром, который всегда рассматривал его как политического противника. Обстоятельства смерти Астиага, к сожалению, неизвестны. Однако его зять Спитама не пережил взятия Киром Экбатан – он был быстро ликвидирован вместе со своими детьми Спитаком и Мегаберном, двоюродными братьями Кира. Их мать Амитида, тетя Кира, внезапно оказалась бездетной вдовой, но как царевна Мидии она тем не менее все еще обладала политическим весом. Понимая, что она может быть схвачена и взята в жены любым негодяем-мидянином, вынашивающим политические амбиции, Кир сам женился на ней и включил ее в свой постоянно расширяющийся гарем. Прибыв в Персию вместе со своим новым мужем, Амитида воссоединилась с Манданой, которая одновременно приходилась ей старшей сестрой и свекровью. Таковы были последствия политики династических браков.

* * *

Падение Астиага Мидийского оказало глубокое влияние на ближневосточную политику. Для вавилонян оно означало отсрочку иноземного вторжения. Набонид покинул Вавилон и поселился в богатом пустынном оазисе Тема в Аравии, где он мог поклоняться Сину, не отвлекаясь на государственные дела. Во время его десятилетнего духовного затворничества (553–543 гг. до н. э.) в оазисе был благоустроен полномасштабный царский комплекс, большая часть которого была обнаружена во время недавних раскопок. В отсутствие Набонида в Вавилоне правил его сын Валтасар.

Тем временем в Лидии, царстве, простиравшемся от Эгейского побережья Малой Азии до реки Галис в Центральной Анатолии, Крез, шурин Астиага, который унаследовал лидийский трон в 560 г. до н. э., оплакивал его поражение. Крез правил из акрополя высокоразвитого города Сарды, его армия господствовала в Западной Анатолии, а его огромное богатство, в основном добытое в результате грабежа греческих городов-государств, еще в древности вошло в поговорку. Именно Крез первым создал биметаллическую систему чеканки монет, в которой монеты из чистого золота и чистого серебра чеканились отдельно (в фиксированном соотношении 3 к 40), заменив единую монету из природного сплава – электрума. И именно Крез принес в дар дельфийскому оракулу Аполлона около 117 золотых слитков, чашу из чистого золота (и еще одну из серебра), золотую статуэтку льва, еще одну статуэтку женщины и бесчисленные безделушки. Все тот же Крез финансировал строительство великого храма Артемиды в Эфесе, одного из семи чудес древнего мира. Одним словом, Крез был немыслимо богат, вопиюще состоятелен и абсолютно не стеснялся выставлять свое богатство напоказ.

Богатство Лидии, без сомнения, привлекало Кира, но персидский царь был гораздо более заинтересован в подавлении любых отголосков мидийского сопротивления, которые могли возникнуть в царстве Креза. Его также влекла перспектива территориальной экспансии и выгоды, которые могли быть получены от свержения Креза. Со своей стороны, Крез, как сообщает Геродот, тоже «стремился расширить свои территории и подготовил экспедицию в Каппадокию, уверенный в успехе в свержении власти Кира и персов».

Сокровище, подаренное Крезом храму в Дельфах, дало ему возможность обратиться за ответом к знаменитой жрице – оракулу Аполлона, через которую бог давал свои пророчества. Крез спросил бога, следует ли ему идти войной на персов. Оракул ответил: «Если Крез отправится на войну, он сокрушит великое царство» (по крайней мере, так записал Геродот). Обрадованный этим ответом и не задумываясь над его двусмысленным толкованием, осенью 547 г. до н. э. Крез пересек реку Галис, вступив на территорию, которая теперь находилась под властью персов.

Кир быстро нанес ответный удар, и его войска столкнулись с Крезом в Птерии (вероятно, район древнего города Хаттусы на южной оконечности равнины Будакёзю). Там произошла жестокая, но еще не окончательная битва. Крез отступил и распустил свою армию, основу которой составляли хорошо оплачиваемые наемники. Он не ожидал, что Кир будет вести кампанию зимой в морозной глуши Анатолийского нагорья. Но именно так Кир и поступил. Его выносливые воины, закутанные в куртки и штаны из воловьей кожи и овчины, в погоне за лидийскими солдатами пробирались сквозь глубокие снега под пронизывающим ветром на своих миниатюрных, выносливых нисейских лошадках, их походное снаряжение и оружие везли на спинах верблюды. Крез был удивлен внезапным прибытием Кира на равнину Фимбрары близ Сард, где их войска снова встретились в битве. Пересадив свою кавалерию на вьючных верблюдов, запах которых так напугал лидийских лошадей, что те отказались атаковать, Кир разгромил кавалерию Креза на поле боя. Крез бежал и укрылся в укрепленном акрополе над Сардами, откуда посылал отчаянные мольбы своим союзникам на Ионийском побережье. Но через две недели, в конце декабря 547 г. до н. э., осада была прорвана, и лидийский царь попал в плен.

Судьба Креза стала предметом различных преданий. Много десятилетий спустя Геродот сообщал, что Кир сохранил Крезу жизнь, привез его ко двору в Персии и в дальнейшем ценил его как царского советника. Ктесий утверждал, что Кир отдал побежденному царю большой город Барнину близ Экбатан, которым ему было позволено править как полунезависимой вотчиной. Однако согласно другой версии, которая, вероятно, более близка к правде, Крез последовал практике многих царей, потерпевших поражение, выбрав самосожжение и сгорев вместе со своей женой, дочерями и слугами на огромном погребальном костре.

Греческий поэт Вакхилид, современник Креза, верил, что жизнь царя унес ритуал массового самоубийства, и в победной оде, которую он создал вскоре после этого, живо описал самосожжение Креза (хотя в кульминационный момент царь уносится на небеса по приказу богов):

«Когда настал тот неожиданный день, Крез не собирался больше ждать слез рабства. Он приказал соорудить погребальный костер перед своим внутренним двором, обнесенным бронзовыми стенами, и взошел на тот погребальный костер вместе со своей дорогой женой и прекраснокудрыми дочерями; они безутешно рыдали… Он приказал рабу подойти и поджечь деревянное сооружение. Его дочери вскрикнули и простерли руки к матери, ибо смерть наиболее ненавистна смертным, когда она у них перед глазами. Но когда сверкающая сила ужасного огня начала пробиваться сквозь дерево, Зевс навел на него темную дождевую тучу и принялся гасить золотое пламя».

Однако фрагментарный клинописный текст из Вавилона приводит убедительные доказательства того, что Крез действительно умер в Сардах в начале 546 г. до н. э.:

«В месяце нисанну^[7] Кир, царь Парсу [Персии], собрал свою армию и переправился через Тигр ниже Арбелы. В месяце айяру^[8] он выступил в страну Лууд-ду [Лидия]. Он убил ее царя, забрал его владения, [и] разместил [там] собственный гарнизон».

Вслед за Сардами пали и города на побережье Ионийского моря. Они быстро признали персидскую гегемонию, запросили мира и предложили дань Киру, который позволил им сохранить остатки самоуправления. С этого момента каждым ионийским городом управлял грек, местный уроженец, которого выбирал и контролировал персидский начальник. С любыми восстаниями, подобными тому, что возглавил лидиец по имени Пактий, которому Кир поручил собирать дань с прибрежных городов, расправлялись безжалостно – было не время для милосердия. Гарпаг, самый важный мидийский союзник Кира, был поставлен во главе всех персидских войск в Малой Азии и правил там от имени Кира, наделенный громким титулом «командующий моря».

Этот титул был принят им близко к сердцу, поскольку в течение следующих четырех лет он систематически покорял город за городом вдоль побережья Малой Азии, «подчиняя себе все народы без исключения», как писал Геродот.

Когда Гарпаг встал у власти над Западом, внимание Кира вернулось на Восток, и его взор упал на Вавилонию с ее вассальными территориями в Сирии, Иудее и Израиле, Финикии и некоторых частях Аравии. После добровольного изгнания Набонида в Аравию Неовавилонская империя оказалась в состоянии правительственного кризиса. В редкий миг просветления, на семнадцатом году своего правления, царь вернулся в Вавилон и обнаружил, что город пребывает в упадке, его храмы заброшены, а ритуалы не исполняются. Отношения между Вавилоном и его правителем не были благоприятными, но когда Набонид услышал о скором приходе Кира в Вавилонию, он превзошел все ожидания от себя как лидера. Набонид собрал свои войска и повел их на север под предводительством своего сына Валтасара, который расположил армию недалеко от города-крепости Опис, на берегах реки Тигр, всего в 80 км от Вавилона.

В сентябре 539 г. до н. э. Кир вступил в Вавилонию и устремился прямиком на Опис. В пути его перехватил почтенный вавилонский вельможа по имени Угбару, правивший обширной территорией на северных границах Вавилонии и выступавший против непредсказуемого правления Набонида. На месте он предложил услуги своих войск и свою полную лояльность Киру. Между двумя лидерами был заключен пакт, и солдаты Угбару повели персов к Опису. Битва перед стенами города была недолгой, но жестокой. Вавилонские войска были уничтожены, многие воины пытались бежать с поля боя, но были убиты. Бесчинства охватили и сам город, стоило персидским захватчикам прорваться через его стены, убивая мужчин, женщин и детей в безумной кровавой бойне, которая явно имела целью продемонстрировать, что ждет непокорных, на примере города, настроенного решительно сопротивляться персам. Из Описа была вывезена огромная добыча, а тела погибших, в том числе царевича Валтасара, сложены на улицах и оставлены гнить на жарком солнце.

Следующим от рук персов пал древний город Сиппар. Он был взят без боя 6 октября. Затем Кир отправил Угбару в Вавилон. Вблизи города тот встретил разбитые остатки армии Набонида. Вавилонские солдаты поспешно укрылись в Вавилоне, поскольку Набонид, не надеясь защитить свою столицу, бежал на юг, в Борсиппу.

* * *

12 октября 539 г. до н. э. могучие ворота Вавилона распахнулись, и армия Кира Персидского величественной процессией, беспрепятственно, не встречая сопротивления, вошла в сердце города и двинулась к возвышающемуся зиккурату бога Мардука. Кир восседал на прекрасном белом жеребце, а рядом с ним следовал его двадцатилетний сын Камбис, который присоединился к Киру, чтобы приобрести свой первый опыт в завоеваниях (Камбису было важно обучиться тонкостям построения империи). Кира сопровождали его старый друг Эбар и новоприбывший Угбару, чье присутствие рядом с завоевателем должно быть сильно раздражало вавилонян. Для них Угбару был ненавистным коллаборационистом, предателем Вавилона и его богов.