Я вам сейчас скажу кощунственную вещь: сознательные волевые усилия (то есть через напряжение и насилие), прилагаемые для изменения себя ради душевного благополучия, только вредят этому душевному благополучию. Когда начинаешь изо всех сил стараться поскорее найти выход, быстро успокоиться, избавиться от какой-либо эмоции или решить застарелую проблему, не вникая особо в то, что, собственно, с тобой происходит, эмоциональная чувствительность ослабевает и ты снова оказываешься на проторенной дорожке рационализации или навязчивого бега мыслей по кругу.

Выход не в сверхусилии, а во внимательном, чутком и доброжелательном наблюдении за тем, как психика отзывается на разные идеи и варианты. Причем отклик может быть очень небольшим, но он будет, если внимательно прислушиваться к своему телу и душе, то есть присутствовать рядом с собой, а не рвать жилы. Снижение эмоционального напряжения наступает от узнавания и распознавания, а не от сверхусилия. И этот навык формируется довольно сложно. Дело небыстрое, увы. Кто-то, привыкший ощущать себя хозяином собственной жизни, эту зависимость от неконтролируемой сознанием эмоциональной части психики воспринимает даже как унижение и «рабство».

Для экзистенциального наблюдателя-исследователя характерно осознание нескольких важных вещей, придающее особую резкость наблюдаемой картинке.

Осознание экспериментаторской природы нашего «я». Наша психика – великий экспериментатор. Она постоянно выдвигает гипотезы о том, как устроен мир, другой человек или мы сами, проводит эксперименты по проверке этих гипотез и интерпретирует полученные данные, и все это делает в бессознательном режиме, на автопилоте. Находясь в «точке сборки», в нашем экзистенциальном «я», мы можем наблюдать, как этот внутренний экспериментатор работает, насколько корректно проводит исследования.

Почему это важно? Потому что многие люди начинают со стадии гипотез (предположений о других людях и т. п.) и сразу переходят к интерпретации этих гипотез, как будто они уже доказаны. То есть стадия эксперимента – непосредственный контакт с миром для того, чтобы проверить верность или неверность предположений, – игнорируется. Так формируются внутренние миры, зацикленные на самих себе, и именно они создают самосбывающиеся пророчества (о них немного поговорим в части III).

А кто-то проводит эксперименты, но интерпретирует их странным образом. Мой любимый пример: молодой человек жалуется, что никак не может познакомиться с «нормальной» девушкой. Возникает вопрос, как он умудряется знакомиться только с «ненормальными» (что бы это слово ни означало, это отдельная история). Юноша заранее уверен, что симпатичная и «нормальная» девушка его отвергнет. Она этого не делает, соглашается на свидание, и тогда этот молодой человек приходит к заключению, что девушка не так уж и хороша (то бишь «ненормальная»). И не приходит сам. Или же есть запасной вариант: быть настолько напряженным и подозрительным во время встречи, что в итоге девушка больше никогда не придет. И убедить себя: «нормальная» меня отвергла! Замкнутый круг, очевидный для наблюдающего «я», но скрытый от непосредственного участника. Более того: если другой человек расскажет юноше, что происходит, тот, скорее всего, не поверит. Нужен собственный опыт наблюдения за собой, а не чужой, пусть и сто раз верный.

Восприятие сложного контекста событий. Способность видеть мир как сочетание различных, зачастую противоречащих друг другу явлений и процессов. Наша психика стремится к упрощению восприятия, и поэтому очень важным для нас лично является вопрос, который мы задавать себе не любим: «Чего я не хочу видеть?» В себе, в близких людях, в «своих» и «чужих» (ведь в «чужаках», бывает, не хочется видеть ничего хорошего). Способность смотреть в разные стороны не означает нейтральности: ничто не мешает нам придерживаться той или иной точки зрения, осознавая ее слабости и недостатки. Абсолютная правота – крайне редкое в жизни явление. Честное признание недостатков собственной позиции приводит к отходу от радикализации и повышает способность к диалогу и принятию сложности нашего мира.

Здесь мы подходим к еще одному важному аспекту пребывания в экзистенциальном «я»: смирению как принятию ограниченности нашей способности влиять на мир и на других людей. Более того, мы не можем непосредственно наблюдать чью-либо внутреннюю жизнь. Поэтому наблюдающее «я» концентрируется на своих, а не на чужих чувствах, мыслях и делах. Хочешь «прояснения отношений» – для начала ясно обозначь свою позицию, а не требуй ясности от другого. Или прежде всего разберись с тем, какое оно, твое собственное отношение.

Экзистенциальный сдвиг, обнаружение в себе не только эмоциональной и рациональной, но и наблюдающей части, делает возможными перемены, но для этого нужно сначала добраться до собственной «точки сборки».

Ощутить, что привычные наши способы мыслить и чувствовать – это еще не мы. Осознать, что бесконечная шарманка «ты никто, ты никто, ты никто» – это просто мелодия, которая прокручивается безо всякой связи с реальностью. Например, человек, в чьей голове непрерывно играет обесценивающая песенка «если ты с первого раза не смог разобраться с проблемой, ты – ничтожество, а если смог, то это слишком легкая проблема, с которой справился бы и идиот», учится просто наблюдать за этой беспрерывной навязчивой песней, вместо того чтобы бороться с ней с помощью разума или эмоционально присоединяться к ней. Просто наблюдает, как от ситуации к ситуации эта мелодия звучит одинаково, и в какой-то момент понимает, что она никогда не оставит ему ни малейшего шанса что-либо изменить. Наблюдает – и привычный механизм шарманки начинает давать сбой, потому что внутренний шарманщик очень не любит настойчивых наблюдателей.

Моя любимая иллюстрация процесса осознанного наблюдения – момент из фильма «Игры разума» с Расселом Кроу (если не смотрели – дальше спойлер). Главный герой – гениальный математик, страдающий шизофренией, и у него имеются «невидимые друзья» – агент спецслужб, а также однокурсник и его племянница. При этом математик не понимает, что они – лишь галлюцинация. Но в какой-то момент наступает прозрение: главный герой вдруг осознаёт, что за многие годы девочка, племянница соседа, ни на дюйм не выросла, совершенно не изменилась, она всегда маленькая, одного возраста. Как дети Симпсонов за тридцать лет, что идет мультсериал. Галлюцинации не исчезли, но у героя появилось критическое отношение к ним, и это позволило ему лучше взаимодействовать с миром реальным.

Критическое отношение, кстати, необязательно значит, что нужно сразу же ставить под сомнение все, что говорит, например, внутренний критик. Это часто провоцирует защиту, внутренний критик может начать звучать еще громче, чем раньше – и неслучайно. Дело в том, что недоброжелательные «голоса» появляются у нас не просто так, это результат адаптации психики к каким-то сложным жизненным условиям, пережитым в прошлом (насилие, эмоциональная холодность близких, смерть кого-то очень важного и т. д.). Защита тем сильнее и яростнее, чем глубже эмоциональная катастрофа в прошлом, и она требует быть увиденной, услышанной и принятой, а не раскритикованной в пух и прах. Поэтому «критическое отношение» – это в первую очередь просто отношение к собственному восприятию мира, других людей и себя не как к отображению объективной реальности, а как к кривому стеклу собственного опыта, через которое мы смотрим на мир.

Наблюдать за собой бывает не менее интересно, чем подглядывать за соседями. Но важно помнить, что тщательное наблюдение приводит к открытиям, а открытия – к новым чувствам и знаниям, превращающимся в опыт. Невозможно все время быть над схваткой, всему свое время, есть время и для чувств, и для рассуждений. Просто когда чувствуете, что вас явно несет не туда, хорошо иметь частичку себя, к которой можно обратиться: «Эй, давай вставай! Помощь нужна! Понаблюдай, пожалуйста, что я такое творю и как участвую в происходящем. Ты ведь высоко сидишь, далеко глядишь…»

Есть несколько простых вопросов, которые способны активизировать наблюдающее «я»:

1. Как устроен мир в моем представлении? Из каких аксиом об устройстве мира и других людей я исхожу, когда очень эмоционально реагирую на что-то? Как эти аксиомы появились у меня? Например, идея «в моей семье человек человеку волк», сложившаяся из-за крайне жестокой атмосферы в родной семье, переносится на весь мир.

2. Какие свои представления и предположения о людях и о мире я не проверяю? Или если проверяю, то как? Как я интерпретирую информацию, полученную в результате этих проверок? Например, «если я опираюсь на тезис "человек человеку волк", то никому не доверяю, ну а если вдруг человек заслужил мое доверие, то объясню это тем, что ему не подвернулась хорошая возможность меня обмануть. Была бы возможность – обманул бы. Конечно, это экстремальный пример, но как-то так работает неосознаваемый механизм адаптации.

3. Какие у меня есть аксиомы насчет меня самого? Как я их приобрел?

Каким образом мы можем отличить истинные ответы на все предыдущие вопросы из списка от надуманных, то есть тех, которые мы изобрели, чтобы иметь хоть какое-то объяснение? По телесному отклику. Когда мы попадаем в цель в своих ответах, следует немедленная телесно-эмоциональная реакция (она может быть разной силы, от слабой до ярко выраженной): мурашки по телу, расслабление или, наоборот, сильное напряжение, выдох, волнение или трепет в груди. На рациональные построения (надуманные вопросы), оторванные от субъективной правды, такой реакции нет. Люди так и говорят: «Нет, ничего не происходит».

Осознанно наблюдать – это значит иметь отношение к тому, что со мной происходит и как я реагирую на мир, а не только реагировать на стимулы внешней среды. Мы на шаг отходим от потока суеты и разглядываем этот поток – можно сказать, выхватываем из тьмы бессознательного что-то очень важное, «подсвечиваем» свой внутренний мир фонариком. Одна из главных задач этой книги – помочь укрепить ваше наблюдающее «я» и высветить для него какие-то аспекты жизненного пути, которые оставались без внимания.

Само по себе «пробуждение» метафорически описано еще в Библии, когда речь идет об Эдемском саде. Сорвав плоды с древа познания, Адам и Ева обрели самосознание («и открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги»^[2]), и это закончилось изгнанием из первичного рая, мира, где не было забот и тревог. Так и рождение человека само по себе изгнание из рая материнской утробы, из тепла в холод, где в легкие врывается неизвестный доселе воздух, где ты одинок, где больше не слышно глухого биения материнского сердца.

Моменты нашего озарения часто похожи на многократное изгнание из рая, потому что именно тогда мы и начинаем осознавать экзистенциальные вызовы жизни, и от этого может стать так тяжело и некомфортно, что, кажется, легче снова «уснуть». Опять окунуться в суету, бесконечно себя загружать все новыми и новыми занятиями, лишь бы не оставаться один на один с собой и своими тяжелыми переживаниями о том, во что твоя жизнь превращается. Иногда бывает так: обращается к психологу человек с проблемами, связанными с тревожностью, а по мере работы, когда тревожность снижается, обнаруживается, что тревога «защищала» его от тяжелых депрессивных переживаний. «Я перестал сильно тревожиться – и начал плакать», – сказал мне как-то клиент.

Тревога была защитой от депрессии, а депрессия – реакцией на то, что человек в своей жизни оторван от того, что его питает и поддерживает. И только осознав подавленные переживания горя и тоски, часто лежащие в основе депрессивных состояний, он может начать поиск того, что его поддерживает и дает силы жить дальше.