Но никто и не стремился это сделать. Оружейный экспорт «наши западные партнеры» старались закрыть куда более дорогими и ценными продуктами вроде самолетов, орудий, бронетехники и так далее. Стрелковое же оружие в основном выпускали только для своей армии и гражданских нужд…

Почему Фрунзе зацепился за идею?

Потому что G3 была самой простой и дешевой в производстве из всей плеяды первого послевоенного поколения штурмовых винтовок. Да и последующих. Настолько, что их лицензировали у себя даже такие страны, как Пакистан, Иран, Турция, Мексика и так далее. А это, как вы понимаете, не самые передовые промышленные страны. Так или иначе – G3 стоял на вооружении армии и полиции около 80 стран.

Да, на оригинальном патроне G3 лягался, что было главной его бедой. Но 6,5 × 40 далеко не 7,62 × 51. Этот боеприпас был вдвое менее мощный. Что откровенно вдохновило Михаила Васильевича. И он битый час потратил на Токарева, рассказывая, как тому переделать свой девайс в некое подобие G3.

Понятно – обещание Федорову было дано.

Но сможет ли сам Федоров его реализовать? Большой вопрос. Так что нарком дал шанс и второму участнику этой гонки – Токареву. В надежде на то, что хоть один из образцов за несколько лет они смогут довести до ума. И на Токарева у него надежды было больше.

Почему?

Тот был приземленным и не витал в облаках.

Вон как ухватился за шанс.

И вряд ли будет пытаться сделать что-то идеальное. У него не такая степень экзальтации…

– Там есть еще кто на прием? – поинтересовался Фрунзе, когда конструктор ушел.

– Нет, Михаил Васильевич, – ответил секретарь.

– Тогда я домой. Голова кругом.

– Вас беспокоить, если будет какое-то ЧП?

– Конечно. Следуем строго по регламенту. Пусть даже оно в 2 или 3 часа ночи случится, – произнес нарком через плечо, выходя из кабинета.

Дорога до дома ему не запомнилась.

Он почти сразу задремал и чуть-чуть покемарил, пока ехал.

Поднялся в квартиру.

Обнял и поцеловал молодую и покладистую супругу. И замер…

В прихожей на тумбочке стояла пачка книг, перевязанных веревочкой. Одинаковых.

– Что это? – спросил нарком и, не дожидаясь ответа, глянул на обложку. – «Сказки на ночь» М. В. Фрунзе… – прочитал он. И завис.

– Дорогой, ты не рад?

– Я? Я… честно говоря, даже не могу понять, что это?

– Ты детям такие интересные сказки рассказывал. Я их никогда не слышала. Вот и решила записать. А потом обратилась в издательство, и их напечатали.

– Напечатали то, что я рассказывал детям?! – вытаращился он на жену.

– Ну да… – опешила она. – Тимур и Татьяна очень мне помогали в этом. Они тебя специально просили повторить то, что я еще не слышала или записала неточно. А потом мы вместе их вычитывали-правили. И мама твоя помогала. Мы хотели сделать тебе сюрприз.

Фрунзе нервно выдохнул.

Развязал завязки. И, взяв книгу, начал ее листать.

Его пробил холодный пот.

У него в прошлой жизни никогда не было детей. И он не знал детских сказок. Разве что те, которые сам в детстве слушал. Но то было давно и неправда, посему он их совсем не помнил. Вот и выдумывал, опираясь на свои воспоминания, разные истории. Где-то пересказывал мультфильмы, адаптивно. Где-то фрагменты фильмов. Где-то что-то еще. Так что его дети слушали то историю «Ивашка из дворца пионеров», то приключения миньонов, то похождения «Аватара», а то и историю о паровозике, который смог, в шутливой форме. И так далее. Само собой – в адаптированном варианте. Поскольку оригинальный финал истории про паровозик от майора Пэйна Фрунзе посчитал перебором.

И это все оказалось записано.

И издано.

– Ох… – выдохнул нарком.

– Милый, тебе плохо?

– Да разве же это сказки? Зачем…

– Еще какие сказки! Ты посмотри на тираж!

– Любимая, – как можно спокойнее произнес чуть пришедший в себя Михаил Васильевич, – ты хоть спрашивай, когда в следующий раз такое будешь делать. Или хотя бы предупреждай…

– Я что-то сделала не то? – нежно обняв его за шею, спросила Любовь Петровна.

– Ну… как тебе сказать?.. М-да. И кто тебя надоумил?

– Я Анатолию Васильевичу как-то сказала, что ты удивительный рассказчик и сочиняешь для детей славные сказки. Он заинтересовался. Попросил парочку ему показать. Я выбрала наиболее безобидные. И он оказался в восторге. Заявил, что это как раз то, что нужно современным детям.

– Анатолию Васильевичу?

– Луначарскому. Наркому просвещения.

– Луначарский, значит… уф… – протерев вспотевший лоб платочком, выдал он. – Прошу, радость моя, никогда ничего за моей спиной не делай. Даже если считаешь это правильным и нужным.

– Я просто хотела сделать тебе приятный сюрприз.

– Понимаю. И он очень приятный. Серьезно. Я рад. Но будь осторожна, не забывай о том, какую должность мне приходится занимать. Любое неосторожный шаг может закончиться фатально. Для нас обоих. Еще неизвестно, к чему все это приведет, – кивнул он на книгу. – Любую двусмысленность мои враги могут использовать против меня. Против нас. Понимаешь?

– Понимаю, – нежно поцеловав мужа в ушко, произнесла она. – Прости. Такого больше не повторится.

– Ужин готов?

– Только тебя и ждем. Сейчас накрою на стол, – произнесла она и упорхнула на кухню. Нарком же еще несколько минут приходил в себя. Его расчет на продуманную особу оказался поспешным. Такую выходку отчебучила…

Глава 4

1927 год, март, 3. Ленинград

– Гляди-ка! – ткнул локтем один матрос другого.

– Чего тебе?! – недовольно воскликнул дремавший доселе морячок на лавочке.

– Какие гости к нам пожаловали!

– Какие?

– Да ты зенки-то протри и погляди! Вон туда.

Матрос поежился от холодного ветерка, попавшего за шиворот. Потер глаза. И таки посмотрел в указанную сторону.

Там прибывал бронепоезд.

Передняя буферная платформа с запасом рельсов, шпал и шанцевым инструментом. Специально на случай порчи рельсов или их подрыва. Потом шел паровоз, прикрытый броневым кожухом. Дальше – тендер с углем. Вооруженный вагон с поворотной башней, где стояла 76-мм горная пушка и спаренный с ней станковый пулемет. Три бронированных вагона. Еще один вооруженный вагон. Тендер. Забронированный паровоз и буферная платформа.

Не бог весть что, но нарком по военным и морским делам теперь ездил только на таком поезде, совершая свои визиты. После покушений – сумел себе пробить и в самые сжатые сроки построить.

Временно.

Потому что на Ижорском заводе под руководством Николая Ивановича Дыренкова^[7] занимались проектированием нового бронепоезда для командного состава. Но уже на базе дизельного движения, а не парового локомотива. Причем серийного. Он должен был получиться более компактным и подвижным, лучше защищенным и вооруженным. А главное – имеющим больший запас автономного хода и радикально более высокую оперативную надежность.

А вместе с новым дизельным спецпоездом Дыренков занимался проектированием и целой серии моторных броневых вагонов разного назначения. Тут и зенитные для тылового прикрытия. И патрульные. И прочие.

Михаил Васильевич планировал таким образом радикально обновить и усилить железнодорожные силы. Что особенно было ценно для контроля за удаленными регионами и тылами…

– Это кого это к нам занесло? – спросил третий матросик, сплюнув.

Однако ответ ему не потребовался.

Из вагона высыпала охрана и довольно грамотно заняла периметр. До зубов вооруженная с пистолетами-пулеметами и самозарядными винтовками. Нарисовалось даже несколько бойцов с полноценными винтовками, оснащенными оптическими прицелами. И несколько наблюдателей с биноклями.

Потом вышел Фрунзе.

С женой.

Она его в этой поездке сопровождала.

Он вообще почти никогда не оставлял ее дома, отправляясь в командировку. Жена должна быть с мужем. Особенно молодая и красивая. Во всяком случае, ему было как-то неловко ее оставлять надолго. Да и личный секретарь в таких поездках требовался. И не только секретарь…

Вышли.

Спокойно прошли через здание Московского вокзала.

Сели в автомобиль и укатили куда-то в составе кортежа из девяти однотипных седанов, выкрашенных в одинаковый цвет. В остальные сели частью бойцы охраны, частью сопровождающие.

Причем все быстро.

Раз.

И вроде как все рассосалось. А о случившемся напоминал лишь бронепоезд довольно грозного вида и его охрана. Но уже без контроля периметра и не мешающая никому.

– Лихо, – почесав затылок, констатировал морячок.

– А краля у него что надо.

– Да ну тебя, – сдвинув ему бескозырку на лицо, шутливо произнес третий.

– Не, ну правда.

– Краля как краля. И получше видали. Ты лучше бы не на нее пялился, а на тех волков, что наркома окружали.

– А что?

– На него ведь три покушения было. Если убийцы через этих прорывались, то… – развел он руками. – Не представляю, как он кому-то поперек горла стоит, чтобы на такую отчаянную лихость идти.

– Контре, может, какой-то?

– А бес его знает… Может, и контре.

– А разве нет?

– А тут-то он чего так хоронится? Разве у нас тут контра на каждом углу сидит?

– А ты пойди ее найди. Таится же. Болтают, будто бы его на операционном столе чудом не убили.

– Это не то, – отмахнулся матросик.

– Как не то? Уважаемые же люди. И тут – раз! – перекрасились. А может, и были такими всегда.

– Так не с винтовки же били его.

– Ну так и что?

– И стреляли, – добавил четвертый морячок. – Слышал я, что как-то на него у́рок натравили. Те по авто его палить вздумали…

Так и болтали, перемывая кости самому наркому, его жене, его охране, бронепоезду и далее до бесконечности. Все равно время коротать, ожидая свой поезд.

Фрунзе тем временем двигался по заранее намеченным им адресам. План модернизации и развития флота, прежде всего Балтийского, никуда не делся. И начинал потихоньку поджимать. Строго говоря, именно этот флот был наиболее важен для молодого СССР в самой ближайшей перспективе.

Первостепенной задачей являлось прикрытие Ленинграда с моря. В том числе от превосходящих сил потенциального противника. Что Фрунзе планировал обеспечивать силами в первую очередь малых подводных лодок и самолетов-торпедоносцев берегового базирования. А также посредством группировки минных заградителей, в том числе подводных^[8], сторожевых кораблей и множества катеров разного типа.

Эта задача была постоянной. И ее требовалось решить уже вчера. Отчего именно на ней Михаил Васильевич концентрировался в первую очередь.

Менее остро стоял вопрос об обеспечении с моря проведения перспективных военных операций против «балтийских тигров» и Финляндии. А возможно, что и Швеции. Здесь требовалось создать крепкую, но небольшую наступательную группировку из двух-трех кораблей первого ранга. В качестве ядра флота, обеспечивающего его устойчивость. В окружении из подходящих легких сил. Само собой, без линейных крейсеров и прочих подобных инструментов, которым было на Балтике тупо не развернуться.

В качестве же основных рабочих лошадок в этих перспективных операциях нарком видел канонерские лодки и десантные корабли. Само собой, специальной постройки и довольно разнообразные. Плюс военно-транспортные корабли да морские тральщики. И главное, достаточно большой корпус морской пехоты, который он собирался разворачивать не по советскому, а по американскому канону, то есть не как легкую, а как тяжелую пехоту специального назначения.

Про авианосцы на Балтике Фрунзе если и думал, то только в ключе создания одного-двух вспомогательных аппаратов. Скорее как противолодочная плавбаза, чем авианосец в привычном смысле слова. Основной же корпус морской авиации он считал рациональнее размещать на берегу. Во всяком случае, в условиях Балтики.