Война и любовь (страница 12)
Бахтин присел, нашел в траве гильзу от автоматного патрона, понюхал и определил:
– Недавно стреляли.
Мешков направился к бане, Бахтин за ним. Колесников бережно сложил сорочку и нервно озирался.
Дощатая дверь бани была прикрыта, железная скоба накинута на петлю, но замка в ней не было. Мешков отбросил скобу, взялся за ручку двери. Между этими моментами, разделенными секундой, за дверью что-то стукнуло об пол. Бахтин заметил, как оборвалась нить, обмотанная вокруг скобы, и с силой оттолкнул Мешкова, повалив на землю. Сам грохнулся рядом.
В бане раздался взрыв. Дверь сорвало с петель. Она отлетела на три метра, из толстых досок торчали кривые осколки.
– Граната-ловушка, – объяснил Бахтин, поднимаясь с земли.
– А я не допер, – сокрушался Мешков.
Майор Росгвардии подал полицейскому руку:
– Мирная жизнь давно закончилась. Ты на фронте.
– Аргумент ребром.
За выбитой дверью в предбаннике Мешков увидел Бориса Войтенко. Мертвый парень сидел на полу, привалившись к стене, и пялился стеклянными глазами на вход. Осколки гранаты вонзились в его тело, но раны не кровоточили. Единственная дырка с давно запекшейся кровью чернела у Бориса во лбу.