Лаура нервно облизала губы, накрашенные матовой помадой ее любимого оттенка «запекшаяся кровь».

– Чего вы хотите?

– Пока только поговорить, – пропела собеседница с ехидной улыбкой. – Но я вижу, ты струсила. Беги, жалуйся своему создателю. Договариваться с тобой бесполезно, ты ничего не решаешь. Я подойду через пять минут. И давайте без глупостей вроде побега через черный ход.

Лаура развернулась и молча покинула уборную, стараясь идти помедленнее.

Эдгар все понял еще до того, как она приблизилась: хотя его красавица вышагивала обычной плавной походкой, в ее глазах метался страх.

– Уже? – коротко спросил он. – И кто там?

– Девушка. Одна, пока одна, но ей удалось меня напугать. Она сейчас подойдет. Ее зовут Шарлотта.

– Девушка… – повторил Эдгар и нахмурился. – Неожиданно. Иди сюда, встань поближе ко мне.

Шарлотта вплыла в зал горделиво и воздушно, как настоящая леди викторианской эпохи. В XXI веке девушки не умели с такой легкостью нести себя, столь изящно подбирать шлейф длинного платья. Эдгар рассматривал ее внимательно, желая оценить уровень силы, но без типично мужского интереса – кроме Лауры, его никто не привлекал. Шарлотта прошествовала сквозь толпу и остановилась напротив.

На сцене готическая группа The Nosferatu исполняла песню о вампире, влюбившемся в истребительницу, а та освободила его душу при помощи благословенного серебра. Шарлотта поневоле вслушивалась в слова песни.

– И часто вы так развлекаетесь? Удивительно, он так поет, как будто знает про нас все. – Шарлотта кивнула на немолодого вокалиста в бархатном пиджаке и темных очках, который манерно извивался на сцене. При этом она выказала настороженность тем, что ни на миг не обернулась к источнику музыки и взгляда от вампиров не отвела.

– Иногда приятно послушать правду о себе, так сказать, ощутить сопричастность, – учтиво пояснил Эдгар. – Даже если пытаешься жить обычной жизнью, похожей на человеческую хотя бы отдаленно. Впрочем, здесь слишком шумно, чтобы вести светские беседы. Извольте сообщить, что вы хотите от нас, мисс Шарлотта.

– Миссис, – важно провозгласила та. – У меня есть муж, мы вместе уже сто пятьдесят лет. И не стоит завидовать, и у вас так будет… если вы, конечно, доживете. А может статься, умрете в один день, и довольно скоро.

– Звучит как угроза, – ровным голосом изрек Эдгар, глядя на нее свысока, – рост давал ему это преимущество.

Шарлотта уморительно наморщила носик и заливисто рассмеялась, помотав головой. От мерцания стробоскопов по ее блестящим локонам пробежали красноватые блики и такой же кровавый отсвет промелькнул в глазах.

– Отнюдь. Мы просто хотим познакомиться с вами. Нас ведь так мало, вымирающий вид. – Девушка с печалью вздохнула, но выглядело это излишне театрально. – Мы живем одной семьей и готовы принять в нее и вас.

– Нас не волнуют ваши дела. Мы и есть семья друг для друга, больше нам никого не надо, – сказал Эдгар и демонстративно обнял за талию застывшую в ужасе Лауру. – Мир достаточно большой, мы готовы покинуть Великобританию и больше не вспоминать о вашем существовании.

– Я согласилась бы с вами, но не могу… – с показным сожалением произнесла Шарлотта. – У нас все решают мужчины, а я всего лишь слабая девушка. Вам придется нанести нам визит… Объясните главе клана вашу позицию, и вы свободны. В противном случае меня ждет строгое наказание. Вы же не хотите причинить мне зло, когда я расположена к вам всей душой?

– Если быть откровенным, мне все равно, – жестко заявил Эдгар. – Повторяю, ваши дела нас не касаются.

Прелестное лицо Шарлотты окаменело и стало слишком суровым для ее нежных черт. Наигранный детский восторг вмиг улетучился, явив ее истинную сущность – старой и очень сильной вампирши.

– Как знаете, – процедила она. – Я бы советовала вам заручиться моей поддержкой, пока я в хорошем расположении духа. Но насильно мил не будешь… Кто знает, как вас встретит Эдинбург.

– Эдинбург? – переспросила Лаура.

– Да, – подтвердила Шарлотта, и ее лицо снова озарилось приветливой улыбкой. Она напоминала кошку, приглашающую мышей поиграть. – Самый красивый город Великобритании! Вы там бывали, но уверена, не видели самого главного. Мы устроим для вас незабываемую экскурсию.

Шарлотта достала из сумочки современный сотовый телефон и добавила:

– Вы удивлены, что я не пишу вам адрес на клочке старинной бумаги со строжайшим указанием сжечь? Нет, я не настолько старомодна. Все просто – когда прибудете в Эдинбург, напишите мне в мессенджер, в каком отеле остановитесь, и с вами свяжутся. А сейчас я, пожалуй, удалюсь. Не смею мешать вам наслаждаться музыкой. До свидания.

Лаура невольно дернулась, когда на ее телефоне пискнул сигнал сообщения. Шарлотта торжествующе улыбнулась на прощание, развернулась и ушла, игриво покачивая турнюром на бедрах.

Оставшийся вечер в клубе прошел для Лауры как в тумане. Она не различала лиц и не слышала музыки, в ее уши будто бы вложили вату, а в голове роились бессвязные мысли.

– А ты жаловалась, что мы скучно живем, – мрачно сказал Эдгар, когда они вернулись в отель. – Надеюсь, теперь тебе весело и интересно.

У Лауры задрожали губы, как если бы она снова стала беспомощной девочкой. От обвиняющих слов Эдгара тягостное чувство вины вмиг подкосило ее, снесло самоуверенность, как шелуху. Лаура одним движением стянула платье через голову и кинулась ему на шею. Эдгар все понял, поднял ее на руки и отнес на кровать. Они любили друг друга с отчаянной страстью обреченности, будто бы в последний раз. Узнавали каждый сантиметр кожи, пробуя поцелуями на вкус, и черпали силу в своей близости.

– Что же нам делать? – прошептала Лаура, машинально водя пальчиком по груди Эдгара, где был различим едва заметный шрам – напоминание о ее собственной безрассудности, из-за которой они оба едва не погибли тридцать лет назад. Теперь, перед лицом неизвестности и очевидной угрозы, Лаура осознала, как ничтожна была та опасность: всего лишь ребячество и глупость. На сей раз не она навлекла на них слежку, но преследователей много, они наверняка сильны и жаждут бессмертной крови. – Только не говори, что не знаешь! Ты всегда знаешь все!

– У нас особо нет вариантов, милая, – вздохнул Эдгар, одной рукой крепче прижимая ее к себе, а другой очерчивая изгибы девичьего стана: высокую грудь, переходящую в точеную талию и округлые бедра. – Если мы уедем, то не сумеем скрыться, не оставив следов. Даже если выберем самую глушь, они настигнут нас. Кроме того, есть семья Джемаймы – наше уязвимое место. Нам остается покориться или бороться. Что ты выберешь?

Лаура настолько привыкла полностью полагаться на Эдгара в решающих вопросах, что даже не нашлась что ответить, когда он поставил ее перед выбором.

– Поступай как считаешь правильным для нас, – растерянно проронила она.

– Начнем с простого, – рассуждал Эдгар. – Мы должны выяснить, что им на самом деле нужно от нас. Леди Шарлотта выражалась весьма туманно, и я уверен, что она многого недоговаривает. Или врет. Для начала нам придется принять решение, поедем мы к ним или нет.

– Мне страшно, – призналась Лаура с запинкой. – Это же все равно что идти прямо волку в пасть, на верную смерть.

Эдгар скользнул поцелуем по ее виску и заговорщически прошептал на ухо:

– Если мы откажемся, то лишь оттянем неизбежное, моя сладость. И неужели тебе не любопытно, какие они?

– Ты всегда был столь осторожен, Эдгар! – воскликнула Лаура, приподнимаясь на локте и натягивая на грудь простыню. – Сколько я тебя знаю, ты никогда не плыл по течению и ни разу не делал ничего против своей воли!

– Мы поедем, – неожиданно изрек Эдгар, и глаза его блеснули азартом. – Я люблю рисковать. Иногда приходится уступить в малом, чтобы выиграть большее.

Лаура откинулась на подушку и промолчала, уставившись в украшенный лепниной потолок. Она доверилась Эдгару, понимая, что они подошли к черте, откуда не будет возврата к прежней размеренной жизни. Впрочем, Лаура подсознательно хотела какой-то встряски. Ей иногда казалось, что ее кровь помутнела от неизменной рутины и стала медленнее течь по венам. Недовольство подспудно копилось в ней и когда-то должно было вырваться наружу, как пробка из бутылки шампанского, если ее взболтать.

«Эдгар лучше знает», – повторяла она про себя как заклинание, хотя не особенно верила в это.

Глава 8

Октябрь 2019 года

«Эдинбург – самый красивый город на свете», – думала Лаура по пути из аэропорта в отель. Город-праздник, город-фестиваль, готическая сказка, словно кинодекорация, – только все настоящее и невообразимо старое. Город королей и повстанцев, коварных заговоров и хладнокровных убийств. Здесь во дворце Холируд на глазах у беременной королевы Марии Стюарт умертвили ее ближайшего советника Дэвида Риччио. Согласно легендам, в Эдинбургском замке бродят призраки безголового барабанщика, замученных в темницах пленников и волынщика, бесследно сгинувшего в подземелье. Пожалуй, Эдинбург самый лучший город для смерти – эта мысль не выходила у Лауры из головы.

Они с Эдгаром посещали Эдинбург дважды: во время летнего кинофестиваля и парада военных оркестров. Августовское солнце плавилось в речушке Уотер-оф-Лейт, чертово колесо «Глаз Эдинбурга» плавно крутилось в саду Принсес-стрит, как бы повинуясь дуновению ветерка, центр города наводняли толпы туристов и пронзительные звуки волынок. Тогда Лаура сетовала лишь на то, что не может попробовать, какой на вкус хаггис^[11], и не понимала, что в действительности она счастлива. Сейчас же Эдинбург настороженно застыл под низким серым небом, одетый золотом и дышащий тленом.

«Скорбь и пепел был цвет небосвода,
Листья сухи и в форме секир,
Моего незабвенного года
Был октябрь, и был сумрачен мир»^[12],

– вспомнилось Лауре стихотворение тезки ее возлюбленного. Прах к праху. Все, что живет, рано или поздно погибнет.

Эдгар, обладая своеобразным чувством юмора, забронировал для них отель с вызывающим названием «Дом богов». Современное здание на злачной улице Каугейт, в одном лишь квартале от Королевской мили, квадратное и не слишком привлекательное внешне, скрывало внутри серых стен претенциозную роскошь на грани эпатажа.

– М-да, мне кажется, или мы попали в бордель? – проворчала Лаура, окинув взглядом номер в багровых тонах: красные стены, огромную кровать с бархатным балдахином оттенка марсала, светильники с абажурами, обтянутыми алым плюшем с кистями. Рядом с кроватью одиноко стояла медная ванна, сверкая хромированными кранами. Олицетворению викторианской экстравагантности и утонченного порока противоречили полотенца, сложенные в виде целующихся лебедей, и два бокала с приветственными коктейлями «Маргарита» на туалетном столике.

– Ты просто устала, милая, – миролюбиво сказал Эдгар. – Нам стоит освежиться после перелета. Я распоряжусь, чтобы приготовили ванну.

В теплой воде, насыщенной морской солью с ароматом лаванды, Лаура вскоре сменила гнев на милость.

– М-м-м, пожалуй, тут не так уж плохо, – проворковала она, млея в объятиях Эдгара. – Я боюсь подумать, что это наша последняя ночь вдвоем. Что ничего больше не будет как раньше. Что нас ждет?

Эдгару хотелось бы успокоить и разубедить ее, но он не мог притворяться, что все в порядке. Вместо пустых слов он привлек Лауру к себе под тихий плеск льющейся из крана воды. Девушка перевернулась на бок, удобно устраиваясь меж его коленей, обняла одной рукой за шею и потянулась к нему поцелуем. От блаженства Лаура прикрыла глаза, наслаждаясь мягкостью губ Эдгара и его волнующими прикосновениями. Ее тонкие пальчики запутались в его распущенных волосах, блестевших в приглушенном освещении номера как расплавленное золото. Эдгар охотно ответил на поцелуй, смакуя вкус ее губ, опьяняющих, как ледяное вино, которое получает свою сладость из замороженных на лозе ягод.