Протягивая руку, девушка показывает рану на ладони – резаную и глубокую. Рядом лежит окровавленный серп. Константин что-то отвечает, но для меня – беззвучно.

А я не могу оторваться от застывших красных капель на коже Алены.

Цвет заполняет собой все и багровеет, превращаясь в черный. Я проваливаюсь во тьму и резко просыпаюсь от обманчивого ощущения падения с высоты.

* * *

Я уставилась в потолок и следила за узорами, которые на нем рисовал танцующий огонь зажженной свечи. Мысли витали где-то далеко, пребывая в видениях, парили над кроватью, преодолевая пышную ткань балдахина, пробивая потолок и достигая верхних этажей замка, преодолевая крышу и смешиваясь с ночной темнотой, с ясным, но беззвездным небом.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы опомниться.

Несмотря на отсутствие сонливости, я быстро уснула снова. Нервная система была перегружена и в аварийном режиме выключила меня, как только голова коснулась подушки.

Однако сон не был настолько глубоким, как того хотелось. Навязчивые повторяющиеся картинки то и дело всплывали в сознании, не давая полноценно отдохнуть.

Когда я окончательно пробудилась, то продолжала обдумывать видения, стараясь не зацикливаться. Впечатления, которые волею судьбы настигли меня в нави, порождали фантазии о Яне, как о некоем зловещем существе, что, несомненно, никак не вязалось с действительностью.

Но совсем недавно мне открылась другая его сущность. Похоже, меня тревожило, что Ян – вообще не тот, кем я считала его всю жизнь, и, по сути, мы не слишком хорошо знакомы друг с другом, хотя он находился рядом – и был ближе, чем многие, – приличное количество лет.

А вот Константин и Алена…

Что ж, Константин здорово меня напугал при первой встрече, утащив в логово на болоте, желая добавить, как приправу, в грибной суп. Не представляю, что случилось с Аленой, но, вероятно, когда-то он любил ее, но она куда-то пропала.

Ее не стало?

Как, например, не стало Роксоланы…

Так или иначе, но почему-то, возможно, находясь в бреду иллюзий, из-за долгих скитаний по лесу в окружении костомах, он спутал меня с Аленой. Наверное, теперь я просто боялась, что он сделает это снова. Поэтому он мне и снился.

А что же насчет белого дракона, в которого в прошлый раз он обратился опять-таки в моем похожем видении (кстати, по словам Гая, это обличье было у Константина до костяной личины)?

Могу сказать, что белый цвет предсказуемо повторял оттенок его волос. Наверное, у меня разыгралось воображение.

А вот обрывочные, фрагментарные сны о родном доме… о семье… увиденное причиняло боль. К тому же я задавалась вопросом: неужели те моменты о кучерявой крошечной девочке правдивы? Подсознание их сочинило или вытащило наружу из глубин моей первобытной памяти?

Пожалуй, только это и было довольно интересным. Мне даже захотелось спросить у Яна, помнит ли он те давние случаи.

Когда ступила ногами на твердый пол, ощутила, что тело заныло от неясной, но всеохватывающей боли. Затекли мышцы, ломило кости. Снимая ночную сорочку, я обнаружила несколько крупных проявившихся синяков. Зацепив щеку бантом на воротнике, нечаянно содрала образовавшуюся корочку, и рана засаднила. Нагишом я быстро юркнула в ванную, где имелась чистая холодная вода. Вернувшись в спальню, на миг замерев у окна, я взглянула на луну – крупный ровный круг, источающий ледяной свет.

На улице – никакого намека на рассвет, поэтому невозможно было понять, сколько прошло времени с того момента, как я легла в кровать. Часы с грифонами в соседней комнате не тикали. Хотя я никогда не задавалась вопросом, было ли в нави такое же течение времени, как в яви. Скорее всего, да.

Но никто здесь часами не пользовался. У Яна на руке их тоже нет, возможно, потерял их в одной из схваток. Между прочим, он ни разу не доставал телефон, с которым в яви не расставался. Да и был ли тот при нем?

Еще до того, как отправлялась спать, я разложила на стуле изумрудное платье, предоставленное Валентиной. И сейчас смотрела на него, собираясь надеть. Пусть оно и вычурное и выглядит как из прошлых веков, однако оно чистое, а ткань – плотная.

Рядом покоилось нижнее платье, что утеплит наряд. В дополнение дракониха подобрала идентичного зеленого оттенка атласные туфельки на небольшом каблуке.

Мне повезло, что шнуровка корсета была спереди, и я почти без труда справилась в одиночку. Я направилась в смежную комнату, освещенную свечами, под аккомпанемент потрескивающего очага, непривычного шуршания темно-зеленой тафты о паркет, тянущейся за мной, и вскоре добралась до зеркала, в которое я и посмотрелась.

Общее впечатление значительно испортила алая царапина, рассекающая левую скулу. Но из-за того, что я уснула с влажной головой, волосы выглядели более объемными, чем обычно, они струились легкой волной, что, как ни странно, хорошо гармонировало с необычным нарядом.

Платье и правда было красивым – изумруд сочетался с темным шоколадом моих прядей, а белые длинные рукава, расклешенные от локтей, открывающие кисти и практически доходящие до пола, придавали всему образу хрупкую нежность. Наверное, я просто не привыкла носить подобное. Даже на выпускной не надевала ничего такого. И теперь ощущала себя немного глупо.

Но бесспорно здесь, в замке, платье было уместным.

Меня по-прежнему никто не навестил. Я находилась в покоях в одиночестве, не решаясь высунуть нос наружу и, разумеется, не осмеливаясь бродить по незнакомым залам в надежде наткнуться на Яна или Гая. Кроме того, мне не очень хотелось попасть в поле зрения Валентины и, конечно, Константина. Еще раз выглянув в окно, я посмотрела не в небо, а на внутренний двор. Его уже не столь густо заполняли костомахи, как накануне.

Любопытно, где остальные? Разбрелись по замку? Мне совершенно расхотелось выходить. А затем мой взгляд зацепился за возвышающуюся над всеми постройками башенку – в свете холодной луны на ее верхушке блестел металлический значок в виде орла.

Я еще раз неспешно изучила стены дворца, и – как снег на голову – место показалось мне знакомым. Догадка поразила меня, я оторвалась от застекленного окна и ринулась к двери, а затем трезво оценила апартаменты с этого угла обзора.

Мне открылась гостиная и пролегающая далее роскошная спальня в лазурно-голубых и бежевых оттенках.

Итак, я была здесь ранее. Совершенно точно. В своей обычной жизни. Во внутреннем дворе и в этих стенах. И фраза на табличке у ворот с годом основания замка… Теперь мне даже показалось удивительным, что я ничего не поняла, когда находилась на мостике.

Я ведь ходила по нему несколько лет назад. Но вчера, сокрушенная и разбитая, не обратила никакого внимания на окружающую обстановку. Да и на улице была зимняя ночь. Но… разве такое возможно?

Ян ведь не мог успеть вернуть меня в явь? Диану я не видела, равно как и Калинового моста. Значит, мы не улетали обратно.

Тогда откуда в нави – Несвижский замок?!^[1]

Нас возили сюда на экскурсию, когда мы учились в школе – классе в пятом. Потом мы ездили сюда семьей, уже с Яном. Вход в покои всегда оказывался закрыт, ими разрешали полюбоваться только с порога, а нежно-небесная отделка мебели магически завораживала туристов, в том числе и меня.

Но теперь я очутилась здесь, перемещалась по комнатам и спала на старинной кровати. Что тут вообще творится?!

Распахнув двери, я вышагнула в коридор. Но моя решимость мигом поутихла, поскольку я не ошиблась – костомахи и впрямь расползлись по замку. И они подстерегали меня.

Я вскрикнула, оступилась и, запутавшись в подоле, едва не рухнула на пол. Меня охватила паника, но страх отхлынул, когда я сообразила, что слуги черного духа не преследуют меня. Подобно статуям – или стражникам в ночи – эти ходячие живые мертвецы выжидали в метре от порога. На белых костях играло пламя свечей. Оно тревожно потрескивало, звук смешивался со скрежетанием зубов.

Но костомахи не трогали меня, не демонстрируя никакого намерения даже коснуться. Если бы они хотели напасть – они бы точно не медлили.

Неужто они охраняли меня? По приказу Константина?

Поглубже вдохнув, я расправила юбку и заодно выпрямилась, после чего смело покинула пределы своего убежища. Если я сейчас умру, хорошая новость заключается в том, что я уже нахожусь в царстве мертвых. Далеко идти не придется. Надеюсь, костомахи оставят хотя бы частичку моей души, чтобы я сумела переродиться в новой человеческой жизни.

Но абсолютно ничего не произошло. Лишь непрекращающийся скрип зубов продолжал меня настораживать. Если не знать, кто они такие – можно принять костомах за музейные экспонаты.

Но я знала не понаслышке. Как и то, что внезапное желание или малейшая попытка непослушания хозяину – и меня не станет. Они выкачают из меня всю энергию, ноги перестанут мне подчиняться, и бездыханное тело пластом рухнет на застеленный дорогими коврами паркет.

Но мне подумалось, что показывать страх – самое безнадежное, что я могу сейчас предпринять. Ведь если костомахи не учуют мой ужас, то и не нападут, как стая бродячих собак.

Вряд ли такой прием сработал бы для потусторонних духов, однако в глубине души я свято верила – Константин решил меня покормить вовсе не потому, что вознамерился превратить в свинью на убой для своих питомцев.

Черный дух – брат Яна. Он не позволит костомахам меня обидеть. Наверное.

Добравшись до очередных дверей, я столкнулась с новой группой мрачных костяных стражников. Коридор был длинным, и они тенями замерли вдоль стен, сужая возможности для прохода.

Но я уже не останавливалась. Если честно, через пару пролетов, я вроде бы перестала на них реагировать и вздрагивать.

Я посещала настоящий замок всего два раза, естественно, в человеческом мире – поэтому толком не запомнила порядка залов и не ориентировалась, в каком направлении надо идти.

Не запомнила я путь и накануне, когда Валентина практически волокла меня сюда, держа под руку. И теперь каким-то образом оказалась в оружейной.

В помещении было пусто, но, как и везде, горели свечи. Несомненно, драконы не жалели и не боялись огня, который случайно мог спалить все подчистую. Я продолжала продвигаться по замку и набрела на зал с кромешно-черными стенами и яркими красными гербами с черным же орлом – символом герба рода Радзивиллов, которым принадлежал замок. Видела я и охотничью галерею, полную трофеев, туш животных, оленьих рогов и разных расцветок шкур.

Я пересекала пустые помещения, напоминающие прихожие, шагала по ступенькам, блуждала, петляла, периодически возвращаясь обратно, не слыша никаких звуков, помимо глухого побрякивания костей и неуемного скрежета.

Когда я переступила порог белого зала, стены которого были покрыты золотыми объемными узорами, с невероятно высоким потолком, украшенным величественными люстрами, золотыми ангелами и гербом, я опустилась на отделанный алым бархатом пуфик и боролась с отчаянным желанием спросить дорогу у костомах. Затем ощутила, что начинаю замерзать – то было просторное помещение, почти без мебели, вероятно, предназначенное для балов, и я пожалела, что не позаимствовала шкуру в охотничьей галерее.

Но как вернуться туда – я уже не знала.

В итоге я поднялась на ноги и поплелась к ближайшему очагу: их было два, расположенных друг напротив друга – на противоположных стенах. Над каждым висело длинное зеркало.

Подставив ладони огню, я еще раз взглянула на свое отражение – мой облик был настолько непривычным, что я с трудом оторвала взгляд. Но спустя мгновение потеряла интерес. И наморщила лоб. Хоть и не помнила архитектурный план дворца, я внезапно поняла, в какое помещение меня занесло.

Место, где видели Черную даму^[2]. Тут она и появлялась. Всего на секунду у меня пробежали мурашки по коже. Но это было не страшнее, чем скрип голых костей.