Я с былым любопытством вперила взор в зеркало. Когда мы были на экскурсии, нам, еще школьникам, рассказывали несколько легенд про замок. Одна из них оказалась невероятно романтичной, трагичной и жуткой. Согласно преданию, душа Барбары Радзивилл^[3], ее неупокоенного духа, обитает в здешних коридорах.

Барбара была женой короля, любимой им безмерно. Но судьба печально распорядилась – она умерла спустя несколько месяцев после свадьбы. Говорят, король сходил с ума от утраты, а когда приехал с визитом в Несвижское имение, пригласил чернокнижников, чтобы вызвать ее дух.

Призрак появился, а вдовца предупредили, что он ни в коем случае не должен к нему прикасаться. Тот не смог совладать с эмоциями, и с криками «Басенька!» – так он ласково называл супругу при жизни – бросился к Барбаре с объятиями. В результате покойная королева уже не смогла вернуться в потусторонний мир и теперь бестелесным привидением скитается по окрестностям.

Видят ее достаточно редко – перед чьей-нибудь смертью или перед пожарами. А вот появляется она как раз из этих зеркал. Я и сейчас увидела дорожку – бесконечное пространство в отражениях, напоминающее длинный проход.

Зрелище, особенно в свете свечей, завораживало. В одном зеркале отражалось второе, висящее напротив, создавая эффект черного коридора вдали.

Сейчас я смотрела в самую его глубь. В коридор попадало отражение огонька свечи – тот будто освещал путь. Было ли мне страшно? Немного. Мне даже показалось, что я начинаю различать шаги.

И я прислушалась: да, так и есть.

Я обернулась. Костомахи позади меня не шелохнулись. Эхо гуляло среди стен. Глухие удары каблуков приближались. Я металась взглядом от одной двери к другой, гадая, кто именно и откуда сейчас выйдет. Гай? Ян? Валентина?.. Константин?

Но нет. Источник звук был иным. Он раздавался из камина. Или из… Я крутанулась. Подняла взгляд и содрогнулась так сильно, что ощутила физическую боль.

В зеркале что-то мелькало, двигалось. Мерцающий огонек потух. Его заслонил белый увеличивающийся силуэт.

И будто ошпаренная кипятком, я отскочила на несколько шагов в сторону.

– Это шутка? – выпалила я в панике, не адресуя вопрос абсолютно никому. – Это шутка?..

Стук каблуков отбивался в висках, заставляя бурлить кровь. Я забыла, как дышать, и теперь уже немо глядела, как по черной извилистой дороге из недр отражения зеркал прямиком ко мне кто-то довольно быстро приближался.

Призрак…

…самой Барбары Радзивилл или кого бы то ни было еще. Иными словами, здесь появился дух – и отнюдь не костомаха, подчиняющаяся Константину.

Он подобен лесным навьим тварям и определенно нападет на меня.

И он уже подбирается ко мне.

Я сорвалась с места и побежала куда глаза глядят – лишь бы подальше отсюда. Рванув за дверь, врезалась в костомаху, зацепилась рукавом за ее выступающую острую часть бедра, и едва смогла вырваться. Шаги звучали уже не в зеркале, а за моей спиной. Чья-то обувь, далеко не призрачная, а вполне осязаемая и настоящая, соприкасалась с паркетом.

И этот кто-то принялся преследовать меня.

Я бежала, взлетая по ступенькам, а когда оглядывалась, замечала голубоватое свечение и мельтешащую будто бы раздвоенную фигуру, очертания которой были размыты. Конечно, я не знала, куда направляюсь, я и понятия не имела, где все эти цмоки, куда они подевались, и злилась, что меня бросили одну. И боялась.

Какая глупость – обычное привидение, ведь даже полчище костомах не представляет для меня опасности, – но сейчас я могу кануть в небытие. В конце концов, почему Константин приказал им за мной надзирать, но не повелел защищать? То, что следовало за мной, оказалось стремительным и перемещалось, как ветер. Когда я скользнула за очередной поворот, то мне померещилось, что оно коснулось моей спины. Я визжала, пытаясь привлечь хоть чье-нибудь внимание, надеясь быть услышанной и спасенной. От призрака меня отделял лишь мой тянущийся изумрудный подол.

И вот опять – арка над головой – и я перестаю что-либо видеть, предплечье крепко сжимают ледяные тонкие пальцы. Из моих легких вырывается громкий крик, полный ужаса, мое тело млеет и обмякает.

Но держащая рука встряхивает меня.

Зрение делается четким, привыкая к полумраку среди темно-коричневых стен, и передо мной возникает лицо Константина: голый череп, чешуйчатые рога, серая кожа в гнойных волдырях, скалящиеся зубы в безгубом рту, кровавые глаза. Я пугаюсь с новой силой, отшатываясь, но он мертвой хваткой удерживает меня на месте.

Пронзая насквозь все мое существо, хриплый, замогильный голос буквально тянется в мою сторону – вместе с густым и вязким воздухом нави, вместе со жгучим дыханием:

– Спокойно, это просто Бася.

– Бася? – прерывисто выдыхаю я, ощущая нелепость ситуации, уже не держась на ногах, подвешенная его рукой в воздухе.

Мои мысли путаются.

Я смотрю на него, на острые наросты его лба. И перевожу взгляд за плечо Константина, различая призрака, который оказался гораздо дальше, чем мне примерещилось.

А потом рядом со мной материализуется Ян. Не то чтобы он подступает, просто проявляется из полумрака, сгустившегося из-за тусклых, колеблющихся язычков пламени в подсвечниках и насыщенного оттенка коричневого дерева, которым отделан потолок и часть стен с мебелью – мне не сразу удалось адаптироваться к освещению.

Еще несколько долгих мгновений меня одолевает частое прерывистое дыхание.

Ян стоял совсем близко, его рука была протянута ко мне, но, похоже, Константин успел перехватить меня первым.

Безэмоциональный взгляд Яна упрямо сверлит меня. Константин до сих пор меня не отпустил, однако как только я смогла сохранить равновесие, ощутив под ногами твердый пол, его костлявые пальцы начали неторопливо разжиматься.

Из глубоких пучин отлива коричневого света выбираются Валентина и Гай, который находятся в метре от меня.

Наверное, все они вчетвером стояли полукругом и что-то обсуждали, пока с жуткими криками сюда не ворвалась я.

Когда Константин освободил меня из цепкой хватки, Ян молниеносно отбросил растрепавшиеся волосы с моего лица и как-то слишком покровительственно, даже демонстративно пригладил их. И взял меня за подбородок, приподняв мое лицо вверх, чтобы заглянуть в глаза.

– Барбара – королева польская и великая княгиня литовская, представительница великой династии Радзивиллов. Она наш друг и не причинит тебе никакого вреда.

Выпустив мой подбородок, он повернулся к Константину и задержал недолгое недовольство на его силуэте.

Мне подумалось, что Яну не понравился выпад брата.

Ян знал – как я его боюсь, и, пожалуй, просил Константина особо не приближаться ко мне, хотя бы первое время.

Затем Ян взглянул на нашу потустороннюю гостью и с приветственным «королева», уважительно поклонился. Его примеру последовали и остальные. С абсолютно серьезнейшими выражениями лиц. Никто не шутил.

Я опешила и уставилась на привидение.

Оно находилось уже в нескольких шагах от меня и приняло материальное обличье.

Это была молодая женщина лет тридцати, причем удивительной красоты. Золото и серебро смешались в ее внешности… Статная, стройная, со светло-каштановыми волосами, уходящими в рыжину, и алебастровой сияющей кожей, с карими, ореховыми глазами, она была одета в темно-бордовое бархатное платье. Пальцы ее украшали мерцающие драгоценными камнями кольца, а прическу покрывал наголовник, унизанный крупными жемчужинами. Она приветливо улыбалась собравшимся.

Барбара Радзивилл?! Серьезно?

«Я в царстве мертвых, – пронеслось в моем рассудке. – Это – Черная дама Несвижа».

Барбара Радзивилл, та самая, из школьного учебника истории – передо мной.

Умершая королева. Душа, которая застряла в нави, как и множество других.

Ничего необычного.

Все логично.

Я в здравом рассудке.

Пока что.

Я точно не знала, как делать реверанс, но была убеждена, что обязана воспроизвести хоть какой-то жест почтения. И как умела, отступила на шаг и присела, склонив голову.

И поймала на себе одобрительный взгляд Яна.

– Барбара, – начал Ян, – наше связующее звено с миром людей. Она – дух места и способна без труда перемещаться из этого замка в тот, минуя необходимость прохождения рубежей. Весьма удобно. На данный момент она помогает нам, информируя об обстановке, за что мы ей крайне признательны. – Он посмотрел на Барбару с искренним уважением и улыбнулся.

Поэтому костомахи и не реагировали, когда я убегала от нее? Поскольку мне, в сущности, ничего не угрожало?

– По коридору в зеркалах может пройти любой? – изумленно спросила я.

Это ведь небезопасно.

– Лишь она. Я рассказывал тебе историю королевы, когда мы приезжали во дворец в яви, по понятным причинам опуская кое-какие подробности. Но не говори, что ничего не помнишь.

– Помню.

Я жаждала получить некоторые объяснения, но поняла, что надо подождать – поразительно долго молчащая Валентина встрепенулась и бодрым тоном промолвила, обратившись ко мне:

– Надо же, а ты симпатичная, когда не чумазая.

Фраза смахивала на комплимент. Такой себе миленький, язвительный, но комплимент. А после я услышала еще один, поразивший не столько содержанием, столько тем, кто его произнес.

– Тебе… идет это платье, – раздался хриплый глас из преисподней. Голос Константина.

Я не представляла, что ответить и должна ли поблагодарить Константина. У меня получилось лишь окончательно растеряться и промолчать.

Зато Ян одарил брата придирчивым взглядом, смерив Константина с головы до пят.

– Константин, будь добр, прими уже нормальный вид. Здесь дамы. – И он кивнул в сторону королевы. Но намекал, бесспорно, и на меня.

До сих пор Константин создавал впечатление загадочного, отрешенного и погруженного в себя существа. И образ не разрушился, даже когда он с досадой закатил глаза. Это было выражением не возмущения от практически приказа, как могло показаться, а усталости и утомленности.

Константин часто заморгал, глядя вверх, и радужки подернулись, став обычными, человеческими, сине-серыми – прямо как у Яна. А пока я зачарованно смотрела на цвет, то упустила, каким образом его оголенные мышцы и жилы обтянуло кожей и когда пропали волдыри. На плечах раскинулись белые длинные волосы. Рога тоже куда-то подевались.

Теперь все, что напоминало о черном духе – это рваное потрепанное одеяние, через дыры которого теперь проступали не куски плоти и оголенные ребра, а мышцы, закованные в ржавые цепи.

У Валентины не получалось устоять на месте, и она активно начала приглашать всех к столу. Она, Гай и Барбара удалились, а я изучила просторную комнату, в которой мы пребывали. Бросила взгляд на низкий потолок, а затем на три камина, причем один из них – самый большой, украшенный резьбой, располагался по центру. Возле очагов стояла мебель: кованые торшеры, кресла и стулья, на которых можно было удобно устроиться, отдохнуть и погреться, сделанные из дерева того же глубокого насыщенного оттенка.

А под потолком, как раз там, где деревянная облицовка заканчивалась, висело множество портретов. Из прошлого посещения имения я узнала, что там запечатлены лики князей и княгинь, когда-то живших здесь. Но вот что странно – теперь картины были несколько иными. На них по-прежнему были хозяева замка, но на некоторых я разглядела Валентину, Константина в облике человека и даже Яна. Поодиночке и вместе.

– Как дела с твоей армией? – отвлек меня голос Яна, обращенный к брату.

Ни Ян, ни Константин пока не присоединились к Валентине, Гаю и Барбаре – тех уже и след простыл.

– Слышал, ты долгое время скитаешься в одиночестве по лесам. Они тебя вспомнили? – продолжил он.

Константин лениво щелкнул пальцами, и пространство наполнилось десятком костомах. Я машинально вздрогнула – хоть мой разум и уяснил, что они подчиняются ему, тело выдавало естественную реакцию страха.