Я провела слишком много времени в душе, стараясь избавиться от запаха пива, и не хочу притуплять свои чувства перед встречей с Грейсоном. В случае их победы я бы предпочла наблюдать, как Пэрис выставляет себя на посмешище.

Путь до стадиона проходит относительно спокойно. Несколько раз Пэрис жалуется на холод и на то, что ей приходится идти от нашей квартиры до стадиона пешком, хотя до сего момента она ни разу не предложила прийти и подготовиться к вечеру у нее. Мы с Уиллоу живем в престижном районе, квартира в котором досталась нам по чистой случайности, а по окончании первого курса мы просто отказались расторгать договор аренды.

При входе на стадион сотрудники службы безопасности сканируют наши студенческие билеты, и мы присоединяемся к толпе практически одинаково одетых студентов. Когда мы находим наш сектор и занимаем привычные места на трибуне, я оказываюсь посередине между Уиллоу и Амандой.

По всему стадиону разносится атмосфера, наполненная волнительным ожиданием, а мы сидим в секторе с наилучшим обзором ледовой площадки и хоккейных ворот, окрашенных в сине-серебристый цвет. Постепенно весь сектор заполняется зрителями, и вскоре на всем нижнем уровне не остается свободного места. Напротив нас занимают свои места студенты, сопровождающие на выездную игру команду «Волков». Их одежда выполнена в черных и лимонно-зеленых оттенках, а в руках они держат транспаранты и помпоны. Один из них время от времени свистит, и за этим следуют одобрительные возгласы и крики остальных членов его группы.

Внезапно свет приглушается, и из динамиков раздается голос диктора:

– Представляем вам команду «Волков» университета Пак-Норт.

Толпа в их секторе сходит с ума. Болельщики вскакивают со своих мест и размахивают флагами, пока хоккеисты выходят на лед и быстро выстраиваются в линию на своей половине. Их экипировка полностью черная с неоново-зелеными номерами и именами, вышитыми печатными буквами на спинах.

– А теперь для наших местных болельщиков, – продолжает диктор, – я представляю «Ястребов» университета Краун-Пойнт.

Напротив нас открывается дверь, и на лед выходят хоккеисты в форме бело-голубых цветов. Мое сердце подпрыгивает прямо к горлу, когда они разъезжаются в стороны, приближаясь к стеклянным бортам. И тут я вижу Грейсона. Он наклоняет голову, осматривая толпу, и, клянусь, замечает меня, но после лишь проходит мимо с болтающейся в руке клюшкой. В центре вспыхивает прожектор, и диктор называет имена стартового состава «Волков», а затем «Ястребов». Сначала звучит имя Нокса, капитана команды и центрового, затем Эрика Смита, и, наконец, Грейсона Деверо.

Когда он поднимает руку и приветствует толпу, я слегка наклоняюсь вперед. Они кричат и поддерживают его, а мой живот скручивает.

Как ему удалось так быстро заслужить их восхищение?

Мы поднимаемся на ноги, когда называют последние несколько имен, и аплодируем хоккеистам, которые, разминаясь, катаются по кругу и выполняют быстрые упражнения.

– Что у вас с Ноксом? – спрашиваю я Уиллоу, и, к моему удивлению, она краснеет.

– Ничего особенного. То есть мы переспали, но я же тебе говорила.

– Да… – я слежу за тем, как Нокс движется по льду. – Но он с тобой флиртует.

– Правда? – Уиллоу поворачивается ко мне со страдальческим выражением на лице. – Я не знаю, что с этим делать. Возможно, он хочет снова переспать со мной? Тогда ему не стоит так сильно стараться, ведь я ничего не имею против. Но когда он так мило разговаривает со мной, я не знаю, что и думать.

А я думаю, что он несет в себе неприятности.

В прошлом году мое мнение о Ноксе было иным, но сейчас он дружит с Грейсоном, а все, что я могу сказать о Грейсоне, – он оказывает опасное влияние на других. Поэтому, да… я беспокоюсь за Уиллоу.

– Только не позволяй ему пробраться в твое сердце, – настоятельно советую я ей. – Но на самом деле… я тоже не против интрижки.

– Особенно теперь, когда ты свободна от Джека, – хихикает Аманда. – Не обижайся, Вайолет, но он тебя тормозил.

– Он… – хмурюсь я.

– Был тебе удобен, – синхронно произносят девушки, и я с раздражением шлепаю себя ладонью по лбу.

Их слова отражают истину, которую я раньше игнорировала. Я была слишком влюблена в него и одержима идеей стать идеальной парой. Но когда эта «идеальная» часть рухнула, я поняла, что между нами нет ничего общего. Моей страстью были танцы, его – футбол. Когда мы не смогли стать королем и королевой бала, то просто… отдалились друг от друга.

– Зато теперь ты можешь попробовать что-то новое, – говорит Аманда. – И желательно с кем-то более интересным. Например, на прошлой неделе я заметила, как Грейсон смотрит на тебя в «Хэйвене».

– Кажется, ты упустила момент, когда Пэрис заявила на него свои права, – фыркаю я.

И она точно пропустила ту часть, где он вылил пиво мне на голову.

Из всех парней университета мне точно не стоит выбирать Грейсона. Он ведь мерзкий извращенец и, вероятно, психопат. От одного воспоминания о нашей последней встрече у меня болят легкие, но… мысли о том, что было, меня заводят.

– У нас осталось совсем немного времени, – отмечает Уиллоу. – Мы не должны избегать приключений, потому что уже скоро отправимся навстречу взрослой жизни.

Я хмыкаю в знак согласия, но проблема состоит в том, что я не хочу, чтобы мои приключения были связаны с Грейсоном.

Или это та битва, в которой я хочу участвовать?

Раздается пронзительный свисток, и хоккеисты, не участвующие в сегодняшней игре, покидают лед. Двое центровых соперников сходятся в центре круга, где их уже ожидает арбитр в черно-белой форме. Он что-то говорит игрокам, и Нокс вместе с парнем из «Волков» коротко кивают. Мы снова встаем, когда судья бросает шайбу, после чего Нокс быстро перехватывает ее и отдает пас Грейсону. Тот немедленно делает рывок вперед, и я сосредотачиваю свое внимание на нем, даже когда он отправляет шайбу, летящую через всю площадку, Эрику.

Грейсон мастерски катается на коньках, а его движения столь же естественны, как если бы лезвия были продолжением его ног. Когда я смотрю на него, у меня создается впечатление, что кататься для Грейсона легче, чем ходить, и это вызывает у меня чувство зависти. Танцы для меня были чем-то похожим, за исключением того, что я управляла не коньками, а каждым мускулом своего тела, включая мимику и даже кончики пальцев рук и ног. Танцы были не только способом моего самовыражения, но и чем-то бо́льшим. Чем-то бесконечно прекрасным. И теперь я вижу подобное в Грейсоне и в том, как он движется по льду.

Никогда прежде я не испытывала такого мощного желания сломать ему ноги, как сейчас.

– Мне нужно выпить! – сообщает мне Уиллоу после того, как Нокс ударяется о стеклянное ограждение на пятнадцатой минуте первого периода.

Грейсон проносится мимо нас, с хмурым видом повернув голову, и на мгновение я боюсь, что он собирается начать драку, мстя за друга. Но этого не происходит, и игра продолжается. Игроки перемещаются по льду, и я восхищаюсь их быстротой. Зрелище захватывает меня настолько, что я чувствую, как адреналин пульсирует в моих венах.

Уиллоу протискивается мимо нас, и несколько девушек начинают скандировать какие-то простые кричалки, типа: «“Ястребы”, вперед!» и «Шайбу!». Я же держу свой рот на замке. К тому же он давно у меня пересох.

Внезапно Грейсон сбивает одного из «Волков» с ног, и когда тот ударяется о стекло, мне не удается скрыть улыбку.

Хоккей славится своей жестокостью, и этот спорт подходит Грейсону, как никому другому.

Майлз на вратарской позиции подвергается жесткому испытанию, поскольку «Волки» осуществляют атаку на нашу половину площадки, но Грейсон и Эрик оперативно исправляют ситуацию на своих позициях, и вскоре Стил уже передает шайбу Грейсону.

Наш сектор взрывается восторженными криками, когда Стил подмигивает болельщикам, проносясь мимо. Он знает, как нужно себя вести с толпой.

Игра возобновляется, хоккеисты снова начинают перемещаться по льду с просто захватывающей скоростью, а Уиллоу возвращается с парой бутылок пива и протягивает одну из них мне. Я выпиваю ее залпом, но мне не удается полностью утолить жажду или успокоить нервы. Уиллоу тем временем извлекает из своей сумочки фляжку и, сделав глоток алкоголя из металлического горлышка, запивает его пивом.

– Жидкая храбрость, – пожимает она плечами, заметив мой взгляд.

– Для чего?

– Конечно, для того, чтобы подойти к Ноксу, – подмигивает она.

– Как ты думаешь, почему все хоккейные болельщицы, которых интересуют больше игроки, чем спорт, облепляют их в баре? Потому что у хоккеистов слишком много невостребованной лишней энергии…

– И ты попытаешься добраться до нее раньше других? – спрашивает Аманда, и Уиллоу решительно кивает.

– А с кем бы хотела провести время ты? – спрашиваю я Аманду. – Тебе кто-нибудь из них нравится?

– Не знаю… – пожимает она плечами и смотрит на лед. – Возможно, Стил. В прошлом году у меня был роман с Майлзом, но не думаю, что хотела бы восстановить эти отношения. Они были слишком грязные.

– Вы двое встречались всего две недели, – усмехаюсь я.

– Да, и нас видели вместе на публике, – отвечает она, посмотрев на меня. – Люди помнят такие вещи.

– Принято к сведению, – бормочу я, и мои мысли возвращаются к Джеку.

Во время совместного посещения вечеринок после его игр Джек всегда держал меня за руку. Но даже если мы ходили туда раздельно, никто не осмеливался приставать ко мне. В этом плане я была неприкасаемой. Но теперь я свободна, и это чертовски приятно, хотя непривычно и немного пугает. Из-за того, что все это время дверь в мою клетку была открыта, я не осознавала, что нахожусь в тюрьме. Ведь моя клетка не была на нее похожа. Я не чувствовала себя загнанной в ловушку. Напротив. Я чувствовала себя в безопасности. Мне было легко и комфортно. Но, по словам моих подруг, которые заметили это раньше меня, те отношения были своеобразной тюрьмой.

Я не скажу, что Джек был жестоким, манипулирующим или контролирующим типом. Просто он был осторожен. Он защищал меня от того, что другие парни могли сказать или сделать мне. Джек часто повторял, что знает о происходящем в мужских раздевалках, и не хотел, чтобы это касалось меня.

Судья дает свисток, сигнализирующий об окончании первого периода, и игроки возвращаются в свои раздевалки, оставляя лед пустым.

Сразу же после этого мой телефон издает сигнал о входящем сообщении. Оно пришло от номера, который я не сохраняла. Однако когда я касаюсь экрана, чтобы узнать больше, то обнаруживаю, что это продолжение уже существующей переписки. С моего телефона на этот незнакомый номер было отправлено всего одно сообщение со словом «Ви».

Я: Грейсон?

Грейсон: Заметил, как ты нахмурилась, когда сбили Нокса. У тебя к нему чувства?

Я закатываю глаза.

Я: А ты заметил, как я улыбалась, когда ты отомстил обидчику и припечатал его лицом в стекло? Не суди…

Грейсон: Не думал, что ты такая кровожадная.

Я невольно улыбаюсь.

Я: С некоторыми вещами ничего не поделаешь.

Грейсон: Я на это надеюсь.

Когда я читаю эти слова, мой желудок будто переворачивается, но тут приходит оповещение о новом сообщении.

Грейсон: Помни о нашем уговоре.

Почему за долю секунды он способен превратиться из очаровательного парня в совершенно раздражающего?

Я бросаю взгляд на табло, на котором все еще горят цифры 0:0.

Я: Ты еще не выиграл.

Час спустя они выигрывают. 2:0.

Глава 10
Вайолет

– Ты уверена? – переспрашивает Уиллоу, когда я прошу ее оставить меня одну на стадионе возле раздевалки команд.

Она настроена скептически, и я не могу винить ее за это.

Большинство зрителей уже покинули стадион, когда мы с Уиллоу, а также несколькими другими девушками спускаемся вниз. Пока она наблюдает за мной, вероятно пытаясь понять мотивы моего поступка, из раздевалки выходят Нокс и Майлз и направляются к нам.